– Такое стряслось, ты не поверишь!
– Отчего же? – Атасов отложил книгу. – Уж не прикончил ли ты, типа, Артема Павловича? Уж не застрелился ли ненароком Правилов?
– Саша, мне не до шуток!
– Какие уж тут, типа, шутки. Давай, выкладывай, Бандура. После того, как я имел несчастье с тобой, типа, познакомиться, мне, как сознательному советскому гражданину из песни, «покой только снится».
– Они ее убили, – сказал Андрей и заплакал.
– Кого? Твою красотку Милу?
– Нет, Саня. – Возразил Бандура, размазывая слезы. – Милу я раздавил сам. Переехал машиной, часа полтора назад. Но, я не хотел, честное слово.
Атасов вытаращил глаза:
– А зачем же ты это сделал?
– Проклятый гололед, – пояснил Андрей. – Планшетов собирался сумку на ходу вырвать. А асфальт-то мокрый! Вот я ее… бам… есть.
– Какую сумку? – Атасов потянулся за сигаретами. – Зачем тебе, типа, понадобилась ее сумка? Помнится, ты за этой самой Милой бегал, как Гримо за сучками? А потом решил ограбить? Из ревности, типа? Она тебе не дала, и, типа, ты?…
– В сумке были деньги, Саша…
– Деньги? – Атасов прищурился, – и много?
– Больше, чем ты можешь представить. Настоящие, большие деньги.
– Ого, типа… – Атасов взъерошил волосы. – Она что же, трудится инкассатором? Эта твоя Мила? Как в «Стариках-разбойниках», да?
Андрей, сбиваясь, рассказал о банковском кредите, оформленном Протасовым и Милой на Бонасюка.
– На кой черт им понадобился Вась-Вась?
– В качестве козла отпущения.
– М-да, Бандура, с тобой не соскучишься… – чтобы переварить услышанное, Атасову понадобилось время. – Слушай, орел? А откуда ты взял машину, если мою «Альфу» из-за тебя сожгли, а «Мазду» ты разбил?
– Машину я забрал у Протасова, – пояснил Андрей. – Точнее, у Вовчика, поскольку Валерка за городом. А Волына в дупель пьяный валяется. У меня на хате, между прочим. Только это не их машина. Это моя машина. Точнее, это машина моего бати.
Атасов, конечно ничего не понял.
– Твоего, типа, бати? – повторил он, совершенно сбитый с толку. – Ты переехал Милу на машине своего бати? И где она сейчас? Машина, я имею в виду.
– Планшетов ее сжег. У Бонасюков в гараже.
– Сжег, типа? Но, зачем?
– Чтобы замести следы.
– Следы? – подавился Атасов. – Какие следы, Бандура?
– Преступления. Он ее не одну сжег, он с двумя ментами сжег.
– С ментами? – Атасов привстал со стула. – Да еще и с двумя, типа? Откуда в гараже взялись менты?!
– Приехали кокнуть Бонасюка. Ну, в смысле, устроить несчастный случай. Я же, кажется, говорил, что на Вась-Вася повесили кредит.
– Несчастный случай, это ты, Бандура! – вырвалось у Атасова, после чего он погрузился в размышления.
– А где, типа, Бонасюк? Ты его тоже, что ли, спалил?
– В багажнике валяется, пьяный. Его менты водкой накачали. А теперь Планшетов караулит.
– Подумать только, – удивился Атасов. – Какие, типа, щедрые парни все же эти менты? Водка на шару… Кто бы меня напоил? Хорошо. Значит, ты при деньгах?
– В том-то и дело, что нет. Сумку с деньгами похитили, пока мы были в гараже.
– Кто похитил?!
– Вот этого я не знаю.
Атасов схватил бутылку, и вытряс в стакан, до последней капли.
– Что-то в горле, типа, пересохло. – Пояснил он. – Выходит, ты опрокинул Протасова, парень? – Атасов смахнул слезинку, – ну и водка. Гланды, типа, дерет. Спирт паршивый, развели из-под крана.
– Выходит, так, – согласился Андрей.
– Ты кинул его на деньги…
– Которые, к тому же, украли.
– Бандура, – задумчиво сказал Атасов. – А ведь ты стреляешь по своим. Так, кажется, Никита Хрущев высказывался о Берии. Ты в курсе, что сталось с Лаврентием Павловичем?
– Его грохнули?
– А ты думал, его закормили Киевским тортом?
Андрей сглотнул слюну.
– Но, мало, типа, того. Ты еще и подставил Протасова. Раз ты свою Милу не насмерть переехал, а у нее концы в МВД, она теперь на Валерку всех собак оттуда натравит. Ему, типа, снимут скальп, а он даже не узнает, за что. Лучше бы ты Протасова задавил. Вместо Милы. Потому как, теперь, типа, ему так и так конец. Ловко придумано, парень. А ты умеешь обтяпывать делишки…
Андрей убрал со лба испарину.
– Я не хотел. И потом, они похитили Кристину. И, возможно, убили.
– Убили? – не поверил Атасов.
Пока Бандура рассказывал о своих подозрениях по поводу исчезновения госпожи Бонасюк, Атасов все больше мрачнел.
– М-да, типа… – пробормотал он, когда Бандура закончил. – Ну, типа, и дела…
Воцарилась тишина. Андрей судорожно вздохнул.
– В общем, типа, так, – определился, наконец, Атасов. – Давай, парень, решать вопросы по мере поступления. Идет, типа?
Андрей кивнул:
– Это как?
– То, что Кристины нет в живых, только предположение. Согласен, типа?
Бандура не подобрал слов. Но, ему очень хотелось, чтобы так и было. Как иначе?
– Будем надеяться, что Кристина жива. Дальше. Протасов, ты говоришь, на даче?
– Ага. С какой-то бабой трахается. С банкиршей своей, видать. Через которую кредит протолкнул.
– Кто-нибудь видел, как ты Милу сбил?
– Точно сказать не могу, – засомневался Бандура. – «Волга» нас чуть не припечатала.
– Погоня была?
– Не было, – сказал Андрей.
– В любом случае, Бандура, твою Милу надо сплавить, и чем быстрее, тем лучше. Пока она не заложила Протасова. Адрес у тебя есть…
– Как ты собираешься это сделать? – язык скверно слушался Андрея. Атасов мрачно усмехнулся.
– Византийцы, Бандура, – Атасов постучал ногтем по отложенной при появлении Андрея книге, – предпочитали творить зло чужими руками. Это очень удобно, если иметь в виду ответственность. На земле, по крайней мере. А, поскольку, никакая другая ответственность не предусмотрена статьями УПК, и, следовательно, существует только в качестве эмпирических предположений…
– Куда ты клонишь?
– Я собираюсь позвонить нашему старому приятелю Витрякову. – Невозмутимость Атасова потрясла Андрея. – Он, по-моему, настойчиво ее ищет? Надо ему помочь…
Они встретились взглядами. Дуэль не затянулась. Бандура отвел глаза.
– Как с ним связаться? – спросил он еле слышно. Принесение в жертву фигур – один из ключевых принципов большинства азартных игр. Не понимающие этого игроки обречены сами, рано или поздно, оказаться разменной монетой. Андрею оставалось радоваться только тому, что грязную работу выполнит Леня. Сделав знак обождать, Атасов ушел в комнату. Вернувшись через минуту, он бросил на стол тесненную золотом визитную карточку.
– Солидно. Это чья? – Бандура протянул руку. Надпись на картоне гласила:
Республика Крым
г. Севастополь, проспект Нахимова, 13
Закрытое Акционерное Общество Торговый Дом Бонифацкого
ВИТРЯКОВ ЛЕОНИД ЛЬВОВИЧ
КРИЗИСНЫЙ МЕНЕДЖЕР
тел.
Факс
Моб.
– Кризисный, х-м, – протянул Бандура. – Хорошая должность…
– Как раз, типа, для него, – усмехнулся Атасов. – Подозреваю, Витряков еще в городе.
– Где ты взял визитку?
– В джипе, который мы расстреляли… Если наш друг Леня неподалеку, о барышне можно забыть. Что нам и требуется. Теперь так, Бандура. Бонасюка отвези в надежное место. Глаз с него не спускай. Протасова надо предупредить. А как волна уляжется, спокойно потолкуем по душам. Насчет Кристины. Идет?
– Идет, – поддакнул Бандура, чувствуя, как гора свалилась с плеч.
– Принеси мне трубку, – распоряжался Атасов, не собираясь откладывать в долгий ящик. – Я сделаю короткий, типа, анонимный звонок. Первый в жизни, к твоему сведению.
– Что ты скажешь Витрякову?
– Предоставь это, типа, мне. Ты лучше вот что, Бандура, иди-ка, выгуляй Гримо. А то он с утра дома сидит. Заодно погляди, как там Бонасюк. И имей, типа, в виду, парень: у здорово пьяных людей язык имеет обыкновение западать в гортань. Уверяю тебя, от этого дохнет не меньше алкашей, чем от цирроза печени или белой горячки. Если планируешь поболтать с ним на досуге, лучше проверь прямо сейчас.
Покидая квартиру, Андрей успел разобрать последнее напутствие Атасова:
– А еще, типа, бывает, алкоголики захлебываются в блевоте…
Уже на лестнице Гримо так натянул поводок, слово хотел повеситься. Андрею стоило невероятных усилий удержаться на ногах и не покатиться по ступенькам. Поговаривают, определенный процент хозяев сильных, но плохо воспитанных и глупых собак покидает мир стараниями лохматых питомцев. Едва они очутились на улице, Андрею, в позе водного лыжника, пришлось уклоняться от низко расположенных ветвей, чтобы не оставить на них глазные яблоки. Гримо хрипел на весь двор, ни мало не заботясь о шее.
– Не быть тебе, болван, поводырем! – Андрей удвоил усилия. Каждый метр в нужном направлении давался ему, как бурлаку, тянущему баржу с гранитной крошкой. Видимо, Гримо, по какому-то странному стечению обстоятельств, было в противоположную сторону.
