Повернувшись к моему отцу, Анастасия спросил:
— Ну а ты что думаешь?
Тот покачал головой:
— Слишком много слабых мест. Грилло не поверит в наше объяснение того, как умер Петроне. И обязательно ответит. Карло Риччи известно все, и он до сих пор где-то разгуливает. К тому же остается еще Колуччи; мой сын не оставит его в покое. И, наконец, есть Дженовезе.
— Ты ведь понимаешь, что мы должны замочить этого ублюдка, иначе он замочит нас. Игра еще далеко не закончена.
Отец угрюмо кивнул.
— Понимаю.
В кабинет вернулся Костелло с двумя здоровяками в коричневых комбинезонах. Он молча указал на ковер. Те, не сказав ни слова, уложили ковер на тележку и выкатили из номера. После этого Костелло снял трубку.
— Недотрога, это Фрэнк… Да, он был здесь… Нет, его только что увезли… Да, я сказал «увезли»… Недотрога, у меня для тебя очень печальные новости. Ты знал, что у Джи-джи слабое сердце?.. Да, мы нашли таблетки… Он попытался, но умер до того, как успел их принять… — Помолчав некоторое время, Костелло спросил: — Недотрога? Ты меня слышишь? — Выслушав ответ, он кивнул. — Я отправил тело в погребальную контору «Ренальди», знаешь, где это?.. Несколько минут назад… Да, я очень сожалею, Недотрога. — Положив трубку, он налил себе стаканчик виски. Анастасия и мой отец молча проследили, как он опрокинул его в рот одним глотком.
— Ну? — спросил Анастасия.
— Он не поверил ни одному моему слову.
Мой отец выразительно посмотрел на Анастасию. Да, тот был прав: игра еще далеко не закончена.
Мальчонка первым увидел меня, когда я вошел в квартиру Бенни.
— Ура! — заорал он, отвесив боксерской груше такой свирепый удар, что та загудела, дергаясь в рикошете.
Мальчонка бросился обнимать меня, и тотчас же за ним последовали остальные, включая Прыгуна. Тот решил ослушаться отца и заглянуть к Бенни, чтобы узнать, нет ли каких-нибудь новостей обо мне. В одно мгновение я оказался погребен под лавиной объятий и рукопожатий.
Анджело и мой отец наблюдали за этой торжественной встречей, стоя в дверях. Мы подобрали отца у «Маджестика» по дороге к Бенни. Когда первый всплеск радости немного поутих, Мальчонка заметил Анджело и отца и торжествующе воскликнул:
— Вы его освободили!
Улыбнувшись, отец прошел внутрь.
— Да, — сказал он, — нам повезло.
Мальчонка повернулся ко мне.
— Как это случилось?
Собравшись с духом, я начал.
— Вчера ночью Недотрога и Карло схватили меня в квартире у Терри, — ровным голосом произнес я. — Они ее убили.
— Господи… — пробормотал Мальчонка.
— Боже, Винни, это такое горе, — сказал Порошок.
— Где она? — спросил Рыжий.
— Должно быть, тело забрал Грилло, — ответил я. — Куда — не знаю.
— А н-нельзя с-сообщить в полицию? — спросил Прыгун.
— Нет, — ответил мой отец. — Пока что мы не будем предпринимать никаких действий. Мы с Анджело разберемся с Недотрогой и Карло.
— Мы разыскали Колуччи, — сказал Рыжий. — Он в Хобокене.
— Скорее всего, Станкович и братья Руссомано с ним, — добавил Мальчонка.
Эти слова привлекли мое внимание. Пересилив свое подавленное настроение, я спросил:
— Вы в этом уверены?
Рыжий кивнул.
— На все сто.
— Отлично, — сказал я. — Сегодня же вечером мы отправляемся к ним, пока они не успели перебраться в другое место.
— Нет, — остановил меня мой отец.
Я повернулся к нему.
— Папа…
— Неразумно штурмовать дом, в котором предположительно заперлись четверо. Всякое возможно.
Я снова начал было возражать, но отец поднял руку, останавливая меня.
— Я хочу, чтобы вы сделали вот что. Возьмите машины. Отправляйтесь в Хобокен и наблюдайте за домом. Если Колуччи и его дружки выйдут на улицу, следите за ними. А я попрошу Костелло, чтобы он связался со своими друзьями из полиции. Полагаю, как только стемнеет, вы станете свидетелями задержания Колуччи и его банды.
— Но разве это возможно? — возразил я. — Хобокен находится вне юрисдикции полиции Нью-Йорка.
— Здешние фараоны свяжутся с полицией Хобокена. И предупредят о том, что в их городе скрываются подозреваемые, которые разыскиваются в Нью-Йорке.
— Но в таком случае Колуччи и его дружки останутся в Нью-Джерси, — напомнил я.
— Нет, — сказал мой отец. — Костелло позаботится о том, чтобы их сразу же переправили сюда и содержали здесь. Завтра монахини их опознают, и им предъявят обвинение в нападении. Итак, вы делаете только то, что я вам сказал, capisce?
Мы дружно закивали, и Мальчонка сообщил отцу адрес в Хобокене. После этого мой отец и Анджело ушли.
От Мальчонки не укрылось, что я не сказал ни слова.
— Как ты? — обеспокоенно спросил он.
— Завтра исполнится неделя, — сказал я.
— Что?
— Неделя с тех пор, как мы обчистили железнодорожный склад и забрали десять ящиков собольих шкур.
— Да, наверное, — согласился Мальчонка. — К чему это ты?
— И сколько всего произошло с тех пор: Петроне нас подставил, его уже нет в живых, как и Драго и Малого; Сидни в больнице, Терри убита. И все это случилось всего за одну неделю. За одну проклятую неделю.
— Не мы это начали, Винни, — сказал Мальчонка.
— Не мы. Но мы доведем дело до конца, — сказал я, направляясь к двери. — Пошли, я хочу принять душ и переодеться. По пути в Хобокен заглянем к Сидни.
Все, кроме Мальчонки, вышли на улицу. Он задержался в дверях, останавливая меня.
— Что ты хотел сказать: «доведем дело до конца»? — спросил он. — Что ты имел в виду?
— Нет никаких сомнений, что Карло или Недотрога попытаются вытащить Колуччи из-за решетки. Он слишком много знает. Я хочу, чтобы Бенни и Рыжий дежурили у полицейского участка и проследили за ним.
— Но ты же слышал, что сказал твой старик, — напомнил Мальчонка.
— Слышал, — сказал я, выходя на улицу. Покачав головой, Мальчонка последовал за мной.
Несмотря на то что Прыгун «отошел от дел», он настоял на том, чтобы поехать вместе с нами в больницу проведать Сидни, поэтому я отправил его вместе с Бенни и Рыжим в «Форде» первыми. Мальчонка, Порошок, Луи и я сели в «Бьюик». Мы завернули ко мне домой, чтобы я переоделся, а потом снова встретились с остальными на стоянке перед клиникой «Белльвю» — к этому времени началась жуткая гроза с проливным дождем. Никто не подумал о том, чтобы захватить зонты, поэтому мы выскочили из машины и, прикрывая головы газетами, побежали к подъезду. Когда мы добрались до вестибюля клиники, у нас в штиблетах хлюпала вода, а одежда промокла насквозь, — у всех за исключением Луи. По какой-то необъяснимой причине его черный костюм выглядел так, словно его только что отутюжили.
Мальчонка не мог поверить своим глазам. Он развел руками и недовольно проворчал:
— Да он абсолютно сухой! Твою мать, как ему это удается?
Прыснув, Порошок сказал:
— Он просто пробежал между каплями. Можешь как-нибудь сам попробовать.
— Я-то попробую, но тебе нужно будет, чтобы между каплями было по целому кварталу.
— Слушай, когда ты перестанешь шутить по поводу моих размеров?
— Когда ты прекратишь умничать.
Бенни, Рыжий и Прыгун уже ждали нас в вестибюле. Они узнали, что посетителей к больным пропускают только начиная с семи вечера. Я сказал:
— Хорошо, ждите в машинах. Я знаю, где лежит Сидни. Я прокрадусь к нему незаметно, а потом мы отправимся в Хобокен. Бенни и Рыжий, поезжайте туда первыми и ведите наблюдение. Прыгун, а ты можешь оставаться с нами, а если хочешь, лови такси и возвращайся домой.
— Я о-остаюсь с вами, — сказал Прыгун.
— Ты точно так решил?
— Т-точно, — подтвердил он. В голосе его не было никакой твердости, но Прыгун остался.
Самая большая сложность заключалась в том, чтобы пройти через приемное отделение к лифтам. Я решил даже не пробовать. Схватив мокрую газету, я выбежал назад под дождь и устремился к тому входу, к которому подъезжали кареты «Скорой помощи». Там, как обычно, царил упорядоченный хаос. Я пробрался через отделение, придерживая левую руку в правой, словно она была на перевязи. Никто меня не остановил. Заскочив в лифт, я ткнул кнопку «3».
Третий этаж оказался словно вымершим, если не считать двух дам в белом, поглощенных чем-то важным в комнате медсестер. Дождавшись, когда они повернутся ко мне спиной, я проскользнул по коридору и прошел в реанимационное отделение. Войдя в палату к Сидни, я застыл как вкопанный. Он сидел в кровати и читал книгу. От него по-прежнему отходили провода к мигающим мониторам, в вену на руке была воткнута игла капельницы, голова была скрыта бинтами, но, когда Сидни меня увидел, его лицо расплылось в радостной улыбке.
— Привет, Винни, — сказал он. — Я слышал, тебя выписали еще вчера.
— Верно, — подтвердил я. Мне не хотелось расстраивать Сидни рассказом о том, что еще произошло с тех пор, поэтому я поспешил переменить тему. — А тебе, судя по всему, гораздо лучше.
