Теперь площадь в Лонг-Бич превратилась в настоящую крепость. Жильцов попросили отправиться на отдых в родные сицилийские места, их квартиры заселили вооруженными молодцами — стрелками из отрядов Санни и Клеменцы.
Фредо Корлеоне командировали в Лас-Вегас — для поправки нервов, а также с заданием присмотреться поближе, нет ли перспектив для развития семейного бизнеса в комплексе роскошных отелей и казино, строящемся там. Лас-Вегас относился к семействам Западного побережья, занимавшим нейтральную позицию в войне. Фредди была гарантирована полная безопасность. Впрочем, едва ли кто-либо из нью-йоркских семейств стал бы выслеживать Фредди на чужой территории, рискуя нажить себе лишних врагов. Своих забот в Нью-Йорке было не расхлебать.
Доктор Кеннеди запретил беспокоить больного любыми деловыми разговорами, однако запрет оказался бессилен против желания дона немедленно провести военный совет в его присутствии. Санни, Том Хейген, Питер Клеменца и Тессио собрались вокруг его постели в тот же вечер.
Сам Вито Корлеоне был еще слишком ослаблен, чтобы высказываться, но он хотел выслушать всех и, в случае надобности, воспользоваться правом вето. В ответ на сообщение о поездке Фредо в Лас-Вегас для знакомства с организацией казино дон одобрительно кивнул. Узнав о расправе над Бруно Татальи, укоризненно покачал головой и тяжело вздохнул. Но больше всего дона огорчила весть, что именно Майкл застрелил Солоццо и полицейского капитана, а теперь скрывается в Сицилии. Выслушав эту новость, дон сделал знак, что совещание закончено, и все удалились из его комнаты в угловой кабинет, заставленный книгами по юстиции: там продолжить разговор было легче.
Санни Корлеоне привычно развалился в кресле у отцовского письменного стола.
— Мне кажется, не стоит торопить события и беспокоить старика в ближайшие две-три недели, пока он совсем не поправится, — сказал он. Помолчав, добавил: — Я бы хотел привести дела в порядок за это время. Полицейские пошли на компромисс, значит, можно запускать машину. И начать необходимо с Гарлема. Черные ребятишки порезвились там, пора кончать с этим. Вся их самодеятельность для нас только в убыток. Ставки они зажимают, зато сами раскатывают в роскошных «кадиллаках» и присваивают себе половину выигрышей. На мой взгляд, совсем ни к чему нам работники, выставляющие свое богатство напоказ. Мне не нравится, что они щеголяют в дорогой одежде и разъезжают на новых машинах. И еще меньше нравится, когда с клиентами ведут двойную игру. Так дело не пойдет, они роняют нашу репутацию. Надо избавиться от них, Том, и чем скорее, тем лучше. Дай знать нашим «банкирам», что с полицией улажено, и все само собой решится.
Том Хейген сказал задумчиво:
— Среди черных в Гарлеме есть несколько крепких ребят, узнавших вкус больших денег. Боюсь, что им понравился этот вкус. И опускаться вниз они не пожелают.
Санни пожал плечами:
— Тогда сообщи их имена Клеменце, он уладит все в лучшем виде.
Клеменца согласился:
— Нет проблем.
В разговор вступил Тессио. Он задел самую больную тему:
— Как только мы приступим к работе, все пять Семей навалятся на нас. Начнут налеты на «банкиров» в Гарлеме и букмекеров в Ист-Сайде. Могут зацепить даже универмаги, которые мы обслуживаем. Это станет нам в копеечку.
— Ну, не обязательно, — отозвался Санни. — Может, и не полезут. Что они, не понимают, чем это для них самих обернется? Я, кстати, отправил к ним посредников с предложением выкупа за младшего Таталью. Может, на том они успокоятся.
Хейген возразил:
— Пока что они вполне равнодушны к нашим мирным предложениям. У них слишком много потерь, и винят они во всем только нас, не без оснований, в общем-то. Мне кажется, они ставят своей целью все-таки привлечь нас к наркобизнесу, чтобы использовать в собственных интересах политические связи дона. Иначе говоря, нам навязывают условия Виргилия Солоццо, только без него самого. Но прежде, чем Таталья признаются в этом, они постараются нанести нам удар побольнее, чтобы ослабить Семью Корлеоне. Тогда нам некуда будет деваться и мы пойдем на сговор по части наркотиков.
Санни резко сказал:
— С наркотиками пустой номер. Раз дон отказал им, значит, только он сам может изменить решение.
Хейген немедленно подхватил:
— Тогда перед нами вопрос не стратегии, а тактики. Мы работаем в открытую: тотализатор, азартные игры. Любой может взять и нанести нам удар. У семейства Таталья — проститутки и профсоюзы докеров. Каким образом нам подставить им ножку? У других Семей тоже большая часть бизнеса под водой. Кое у кого есть и игорные дома, но они не главное. Ночной клуб Таталья слишком хорошо известен, чтобы рискнуть напасть на него. Потом не расчихаешься с последствиями. А пока дон не встал на ноги, использовать его политические связи мы можем не больше, чем те же Таталья. А главное, они привыкли действовать силой втихаря: усмирять, запугивать, давить на психику. Так что не стоит недооценивать встающей перед нами проблемы.
— Ладно, это моя проблема, Том, — сказал Санни, — мне и решать ее. А ты продолжай вести переговоры и контролировать текущие дела. Возвращаемся к обычной работе и посмотрим, куда кривая вывезет. Тогда и будем думать дальше. У Клеменцы и Тессио людей достаточно, чтобы выставить дуло против дула, хоть они впятером, а мы в одиночку, если уж они захотят сразиться. А на крайний случай «заляжем на матрасы».
Вывести из игры негров-букмекеров в Гарлеме оказалось достаточно просто: полиция получила необходимую информацию и навела порядок. Причем сделала это с особым удовольствием. Тогда еще существовали расовые предрассудки, и ни один полицейский не стал бы брать отступного у черномазого. Санни оказался прав: проблем с Гарлемом не было. Все решилось само собой.
Пять Семей, однако, не дремали, а нанесли удар там, где никто не мог ожидать, в профсоюзе текстильщиков, опекаемом Корлеоне. Убив двух лидеров, которые работали на дона, противники стремительно потеснили также букмекеров и ростовщиков, обитавших в районах доков и морского порта. Профсоюз портовых рабочих благоразумно перешел на сторону пяти Семейств. По всему Нью-Йорку уже в открытую призывали владельцев тотализаторов и лотерей сменить подданство. Крупнейшего «банкира» в Гарлеме — старого друга и союзника Вито Корлеоне зверски убили в устрашение другим.
Теперь выбора не оставалось. Война вступила в опасную фазу, и Санни отдал команду доверенным «залечь на матрасы».
Наскоро оборудовали две квартиры в городе, завезли туда необходимое количество постелей, холодильники с продуктами, оружие и боеприпасы. В одной квартире обосновался Тессио со своими людьми, в другой — команда Клеменцы. К каждому букмекеру приставили телохранителя. Но Гарлем перешел на сторону неприятеля, и пока с этим ничего нельзя было поделать. Затраты становились все больше, а размеры прибыли все сокращались.
В ближайшее время выяснилось — и это было особенно неприятно для Санни, — что Семья Корлеоне переоценила свои силы. Объяснялось это легко. Дон все еще болел и не мог активно участвовать в решении насущных задач, не мог подключить политическую мощь своих приятелей из высших сфер. За целое десятилетие мирной жизни боевые подразделения Семьи и капитаны, Тессио и Клеменца, во многом утратили гибкость и энергию. Клеменца был теперь прекрасным администратором и толковым исполнителем, но вдохновенной юношеской пылкости, конечно, не осталось, как не осталось и способности лично повести за собой людей, что крайне необходимо уметь любому военачальнику. Тессио, при всем его цепком уме, значительно потерял в натиске, стал осторожным скептиком, предпочитающим борьбу за кулисами, а не лицом к лицу с противником. Теперь он не обладал не только былой беспощадностью, но и решимостью, и поднимал свой отряд, лишь преодолевая самого себя.
Кроме того, Том Хейген, прекрасный советник в условиях мирной жизни, не годился для этой роли во время войны, несмотря на все свои таланты, он не был сицилийцем, и тут положение тоже не поддавалось исправлению.
Поэтому, объявив войну Большой пятерке, семейство Корлеоне вступило в нее не в лучшей своей форме. Санни знал изъяны своего войска, но знал и то, что устранить их не в его силах. Он не был доном, а значит, не имел права решать кадровые вопросы. Сместить доверенных и советника мог только Вито Корлеоне. Да и вообще серьезные перестановки в верхах только усугубили бы ситуацию, напугав рядовых сотрудников Семьи, и без того пребывающих в сомнительном состоянии. А паника всегда чревата малодушием и изменой.
Санни намеревался вести открытые боевые действия, пока дон не будет в силах принять на себя бразды правления. Но учитывая опасность обстановки, предательство гарлемских «банкиров» и террор, нависший над букмекерами, он занял круговую оборону и стал готовиться к решительному удару. Такой удар следовало нанести в самое сердце противника — и бить без промаха.
