Внезапно глаза у Торопова округлились. Он уронил чашку на блюдце, расплескав чай и заставив всех вздрогнуть.
— Послушай! — испуганно сказал Петр. — Но ведь в Российской государственной библиотеке не ведут личные формуляры! Ты что, забыл?! Ее посещает такое количество людей, что это физически невозможно. Откуда же мы возьмем список используемых Алтыновой книг?
Хитроумный план, которым минуту назад все так восхищались, рушился на глазах. Однако Головина замечание друга совершенно не расстроило.
— Все правильно, — кивнул он с видом фокусника, вытаскивающего из цилиндра все новых и новых зайцев. — Индивидуальных формуляров там нет. При входе читателям вручается специальный номерной бланк, куда потом библиотекарь вписывает все выданные книги. И если ты их не сдал и не получил в бланк соответствующую отметку с печатью, то тебя не выпустят за порог. Там на выходе стоит милиционер, для острастки. То есть в библиотеке ведут жесткий учет выдаваемых книг, следят, чтобы они не покидали пределов здания. А кто их берет и на какой срок, это никого не интересует.
— Ну?! — удивленно воскликнул Торопов.
— Вначале для меня эта проблема тоже показалась неразрешимой. Но потом я полдня просидел в библиотеке, задал массу дурацких вопросов сотрудникам и в конце концов понял, что не все так плохо, как кажется на первый взгляд.
Сергей сделал знак официанту, чтобы тот принес еще чашку чаю. Но на самом деле ему просто не хотелось вываливать все сразу. Однако его друзья были уже крайне заинтригованы и им не терпелось узнать, что же он придумал.
— Ты можешь не тянуть?! — возмутился Петр. — Сам же пригласил нас сюда, а теперь выделываешься!
— Хорошо, перехожу к главному, — покладисто кивнул Головин. — Подробно изучив существующие в библиотеке правила, я установил следующее: в соответствии с заявками читателей книги поднимают из хранилища в течение двух часов. Но в конце дня их не всегда возвращают назад, а, как правило, помещают в специальной комнате рядом с читальным залом на так называемых полках бронирования, или, на местном сленге, броне-полках. Ведь многие люди работают с нужными им изданиями в течение нескольких дней. Такая технология очень разумна: ты только в первый раз ждешь книгу два часа, а потом получаешь ее практически сразу. Понятно, что Алтынова берет в библиотеке различные справочники, а их за несколько часов не просмотришь. Значит, она оставляет отобранную литературу на бронеполках до следующего посещения библиотеки.
— А когда книги убирают оттуда в хранилище?! — раздраженно спросил Торопов, все еще не понимая, что придумал друг.
— По библиотечным правилам, книги могут резервироваться не более чем на три дня, а потом их надо как бы перезаказать. Но фактически это пустая формальность: они лежат на бронеполках в течение пятнадцати дней и только после этого вносятся в лист задолженности и подлежат немедленной сдаче. Таким образом, если мы будем хотя бы раз в две недели узнавать, что отложила себе Алтынова, то получим полный список необходимой нам литературы. Эти полки бронирования — своеобразный личный формуляр. Только регулярно обновляемый.
Головин победно оглядел друзей, однако выражения их лиц были довольно кислыми.
— Можно подумать, что к этим бронеполкам — свободный доступ, — сморщила нос Инга. — Наверняка к ним подходят только сотрудники библиотеки.
— Безусловно, — подтвердил Сергей.
— И ты считаешь: кто-то из них скажет нам, что берет Алтынова?
Он развел руками:
— Тут, конечно, придется искать подходы. Но это уже детали. Главное, у нас имеется реальный способ решения проблемы, конкретный план действий.
— А почему ты не попытался подойти к кому-нибудь из сотрудников сразу же? — поинтересовался Петр.
— Потому что, прежде чем это сделать, я должен был получить от вас согласие на добровольный каторжный труд. Нам опять надо будет надолго поселиться в библиотеке. Впрочем, я вам уже как-то говорил и повторю сейчас: если вы откажетесь, я возьмусь за дело сам. Для меня речь идет не просто о том, чтобы выиграть еще полмиллиона, мне важно восстановить справедливость!
— Ну, если речь идет о восстановлении справедливости, то мы, конечно… — скромно протянула Оксана, вызвав дружный взрыв смеха.
Глава 17
Женское сердце — потемки
В течение нескольких дней Головин и Торопов тщательно собирали информацию, необходимую для осуществления их планов. Они подолгу торчали в Российской государственной библиотеке, знакомясь с существующими в ней порядками, сами неоднократно оставляли книги на полках бронирования, наблюдая за работавшими здесь сотрудницами и пытаясь определить: кого можно уговорить помочь им, а кого — нет? Итоги этих кропотливых аналитических исследований подвел Петр.
— Перед нами стоит задача гораздо сложнее, чем я думал прежде, — полным трагизма голосом заявил он. — Ты посмотри, в библиотеке работают одни старухи. Я плохо определяю женский возраст, но всем им не меньше сорока. У них, наверное, даже личной жизни уже нет…
Сергей скептически осмотрел своего друга, давно не посещавшего парикмахерскую. По крайней мере тот мог бы хоть немного пригладить свои рыжие космы. Но последнюю свою расческу Петр потерял минимум лет пять назад.
— Ты что, лелеял планы кого-то из библиотекарш очаровать и таким образом получить доступ к броне-полкам?
— Ну, не то чтобы очаровать… — стал юлить Торопов. — Но надо же поболтать с ними о чем-то, прежде чем переходить к делу. С нашими ровесницами я нашел бы о чем — ты же меня знаешь. — Он сделал какое-то фривольное движение всем телом. — А с сорокалетними — пас! Не обижайся, но придется разговор вести тебе.
— А может быть, все же попробуешь применить свои чары? — не удержался от колкости Головин, который тоже не знал, как им решить необычную проблему.
— Нет-нет! Тем более я сейчас не в форме. Ты же видишь, меня насморк замучил.
Торопов старательно и довольно правдоподобно зашмыгал носом.
— Ну да, когда ты в форме, женщины гроздьями виснут на тебе… Что ж, если наш главный козырь — твое обаяние — исключается, то придется использовать другие способы. А их, собственно говоря, остается два. Первый — это придумать какую-нибудь правдоподобную, слезливую историю, более или менее убедительно объясняющую наш интерес к зарезервированным Алтыновой книгам.
— А второй?
— Подкуп! — веско бросил Головин. — Деньги-то у нас есть, а библиотекарши получают мало — сам знаешь.
Услышав про подкуп, Петр вздрогнул и затравленно спросил:
— И на каком способе ты остановился?
— На втором. Причем конверт с деньгами передавать будешь ты. Обаяние взяткодателю совсем не требуется.
— Я никогда этого не делал… У меня не получится… — заныл прихворнувший сердцеед.
— Ну ладно, не дрейфь! — сжалился Сергей. — Пока я ничего еще не решил. Скорее всего, придется использовать комбинированный подход. Будем действовать по обстоятельствам…
Из всех сотрудниц библиотеки, работавших на выдаче литературы с полок бронирования, Головин и Торопов выбрали невысокую, скромно одевавшуюся, но очень милую женщину с рассеянной улыбкой, голову которой украшали легкомысленные завитушки. Было такое впечатление, что она в прямом и переносном смысле витает в облаках.
Друзья подошли к ней в конце рабочего дня, когда шансов спокойно пообщаться было больше.
— Сегодня книги мы уже не выдаем, — на секунду подняла женщина глаза. — Через полчаса библиотека закрывается.
Парни потоптались, посмотрели друг на друга. Отступать было некуда.
— Мы к вам по другому поводу! — негромко, но твердо сказал Сергей. — Простите, с вами можно поговорить?
Только сейчас библиотекарша спустилась на землю и сфокусировала взгляд на стоявших перед ней молодых людях. Парочка была еще та: один парень — длинный, худой, нескладный — судорожно тискал потрепанный кожаный портфель и вот-вот должен был оторвать ручку, а у другого — коренастого рыжего крепыша — волосы торчали так, словно через него пропустили электрический ток.
— Поговорить? — удивленно переспросила она. — О чем?
— Вопрос деликатный… — напустил тумана долговязый. — Вы можете нас очень и очень выручить. Практически речь идет о жизни и смерти.
Женщина испуганно откинулась на спинку стула.
— Видите ли, мы студенты, учимся в МГУ. И нас угораздило серьезно испортить отношения с одной из преподавательниц. Она пообещала, что поставит нам на экзаменах двойки и вообще выгонит из университета. Это будет конец всему, катастрофа! К тому же у меня больная мама. — Сергей попытался, чтобы его голос звучал как можно жалобнее. — И у моего друга отец недавно лежал в больнице с инфарктом…
