— Обещаю.
— Но и это еще не все. Завтра же на работе ты напишешь заявление об увольнении, и заверяю, что начальник подпишет тебе его без отработки. Договорились? — Тихоня даже с каким-то сочувствием посмотрел на Викторию Самойловну.
— Куда деваться? — Теперь она понимала, что напрасно связалась с Паниным, но было слишком поздно. Можно было заранее предположить, что раз человек ворочает большими деньгами, у него, естественно, должно быть прикрытие.
У непрошеных посетителей как бы существовал негласный сговор: один неожиданно замолкал и в игру вступал другой. Происходила некоторая эмоциональная смена: один — спокойный и сочувствующий, другой — вспыльчивый и агрессивный.
— Тебе, наверное, не терпится от нас избавиться? — со злорадной ухмылкой поинтересовался Сотник. — Что насупилась? Я, кажется, к тебе обращаюсь!
— Зачем вы на меня кричите? Я ведь со всем соглашаюсь.
— Действительно, — ухмыльнулся Сотник, — что это я нападаю на безвинную овечку? Но с другой стороны, если бы ты не соглашалась, то и я бы не кричал, — он выдержал паузу, — а действовал.
— Вика неглупая женщина и сама уже догадалась, что еще нас задерживает у нее в гостях, — опять вступил в беседу Тихоня, и он как будто заступался за хозяйку.
— Что? — Она вскинула непонимающие глаза на Тихоню.
— А то! — вспылил Сотник. — Выкладывай деньги и драгоценности!
Выпад Сотника для Вихровой был столь неожиданным, что ее забила мелкая дрожь.
— Вы же не грабители, — заикаясь, произнесла она, не от водя умоляющего взора от Тихони, в нем она рассчитывала найти поддержку, но тот молчал в самый ответственный момент.
Зато Сотник продолжал наглеть.
— Это не грабеж, а изъятие, — заявил он. — Мы не можем допустить, чтобы в руках расхитителей оставались средства, добытые незаконно.
— Но вы не милиция, — попыталась возразить бедная женщина.
— Для тебя же лучше! — констатировал собеседник. — Мы изымаем у тебя то, что ты украла у государства, кстати, ты сама указала в объяснительной: сколько и каким образом. Но мы не такие изверги, как менты, оставляем тебе главное — личную свободу.
— Но это настоящий грабеж! — повторилась хозяйка.
— Ну ты и кадр! — даже развеселился Сотник. — За деньги переживаешь сильнее, чем за собственную честь.
— Не отдам! Ничего не получите! — закричала обезумевшая женщина.
— Совсем баба нюх потеряла. — Сотник разочарованно развел руки в стороны и обратился к напарнику: — Может, ты объяснишь ей, а то у меня уже руки чешутся. Ей добра желают, а она уперлась.
— Мы здесь не по своей воле, — начал объяснять Тихоня. — И не можем уйти, пока не выполним задания.
— Я же написала признание, пообещала забрать заявление из милиции и уволиться с работы. Разве этого мало?
— Признание ты написала, — согласился Тихоня. — Но к нему еще нужны вещественные доказательства. Твои драгоценности и деньги послужат этим доказательством. Если ты исполнишь все, о чем мы тебя просим, то вещественные доказательства мы вернем тебе обратно.
— Как же — вернете! Держи карман шире! — Когда пришло время бороться за материальные ценности, страх у Виктории Самойловны улетучился, она не скупилась на выражения. — Нашли дуру!
— Я пытаюсь тебе помочь, Вика. Поэтому и уговариваю, — продолжал Тихоня. — Если ты меня не послушаешь, тебе придется иметь дело с моим напарником. А он, поверь мне на слово, нервный и необузданный тип. Я сам иногда его побаиваюсь.
— Между прочим, он сам утверждал, что вы не грабители.
— Грабеж — это когда насильно лишают личного имущества, я же уговариваю тебя отдать его добровольно, к тому же не личное, а похищенное у государства.
— Только не нужно мне байки рассказывать! Я-то думала, что ты более порядочный, чем твой напарник, а ты просто хитрее его.
— Я пытался сделать все, что в моих силах, — заявил Тихоня. — И теперь умываю руки.
— Поищем сами, — встрял в разговор Сотник. Он подошел к мебельной стенке и, открывая все створки дверок поочередно, начал выкидывать содержимое на пол. Вот он нашел шкатулку из яшмы.
— Положи на место! — потребовала до этого момента спокойно сидевшая хозяйка.
— Твоя просьба — закон для меня. — Сотник пересыпал драгоценности себе в карман, а шкатулку закрыл и положил на место.
— Свинья! — Женщина вскочила. — Немедленно верни!
— Это решит народный суд, — продолжал издеваться Сотник.
Вихрова подскочила к грабителю и принялась лупить его ладошками. Она вообще уже плохо соображала.
— Угомонись! — Мужчина ударил ее кулаком в грудь, она взвизгнула и отскочила. Сотник продолжил прерванную работу. Тихоня тем временем обыскивал спальню. Однако было ясно, что там ничего нет, потому что хозяйка крутилась в комнате и внимательно наблюдала за действиями Сотника.
Из спальни вернулся разочарованный напарник.
— В той комнате пусто.
— Где прячешь деньги? — Сотник бросил на Викторию Самойловну угрожающий взгляд. — Говори, если не хочешь, чтобы я подпортил твою симпатичную мордашку!
— У меня нет денег, зарплату еще не получила, — прикинулась она. — А все, что скопила до этого, истратила на драгоценности.
— Ладно, сами поищем. — Он окинул взором перевернутую вверх дном комнату и не смог определить, где еще можно проявить себя в роли следопыта.
Тихоню же привлекла стопка сброшенных на пол фотоальбомов. Ему показалось странным, что ни один из них не раскрылся и не вылетело ни одной фотографии.
— Вроде бы одинокая женщина, а такое количество семейных фотоальбомов? — произнес он, пристально наблюдая за реакцией Вихровой. У той кровь отхлынула от лица. Стало ясно, что он попал в точку. Тихоня поднял один из альбомов и хотел раскрыть его, но хозяйка неожиданно вскочила и бросилась вырывать у него альбом.
— Отдай! Это память о моих родственниках!
Сотник вовремя подоспел на помощь, иначе бы взбешенная женщина выцарапала другу глаза. Он ухватил ее за полу халата и с силой дернул, тот, затрещав, разошелся по всему шву на спине. Сотник дернул его еще один раз, и Виктория Самойловна осталась в нижнем белье, стыдливо прикрываясь руками. Он грубо толкнул ее на диван, и та, как в начале встречи, забилась в угол. Она, словно загнанный дикий зверек, потерявший всякую надежду на спасение, смотрела на грабителей ненавидящим, полным отчаяния взглядом.
Обложка альбома была приклеена к листам, а когда Тихоня ее оторвал, оттуда посыпались не фотографии родственников, как утверждала хозяйка, а валюта, причем купюры крупного достоинства.
Нужно видеть, сколько в лице женщины было страдания. Она все-таки решилась на очередную попытку спасти положение. Оторвав деревянный подлокотник дивана, она оглушила им Тихоню. Тот не предвидел подобного, поэтому даже не успел подставить руку. Он только закатил к потолку изумленные глаза и упал. Вихрова замахнулась своим оружием на Сотника, но тот успел перехватить ее руку.
Но отчаяние доводит человека до безумия, и она ударила мужчину коленом в пах. Тот согнулся пополам, выпустив ее руку. Женщина воспользовалась мгновением и стукнула противника подлокотником по больному плечу. Сотник, скрипя зубами, закружился на месте. Оружие хозяйки не осталось в бездействии, а несколько раз опускалось ему на голову, пока он не завалился рядом с напарником.
— Ублюдки! — сказала в сердцах она, взглянув на бесчувственных грабителей, и пошла на кухню. Взяла столовый нож и перерезала путы, связывающие ее любовника.
— Скорее, — поторопил он ее. — Мы должны успеть их связать, прежде чем они очнутся. — Он с трудом встал на ноги, затекшие и застоявшиеся конечности отказывались служить, но надо было торопиться.
— Кого первым? — спросила Виктория Самойловна.
— Его, — указал любовник кивком головы на Сотника. — Он более агрессивный.
Они перевернули его на живот и заломили руки за спину, тот не сопротивлялся. Через какое-то время они надежно спутали его бельевой веревкой. Виталий Николаевич стягивал последние узлы.
— Начинай пока вязать следующего, — сказал он Вихровой, и та молча направилась ко второму налетчику.
Тихоня пришел в сознание чуть раньше, чем Виталий Николаевич направил к нему женщину, но не подал вида. Сквозь узкие щелки приоткрытых глаз он наблюдал за любовниками и оценивал ситуацию. Затем осторожно и незаметно для присутствующих засунул руку в карман брюк и извлек оттуда нож с выкидным лезвием. Он положил руку на пол так, чтобы ножа не было видно, и ждал удобного момента.
Виктория Самойловна склонилась над ним, чтобы перевернуть тело на живот. Но Тихоня одним движением встал на ноги, схватил ее за волосы и, щелкнув лезвием, приставил нож к горлу перепуганной женщины.
Любовник оставил связанного Сотника и двинулся на выручку женщине, но он не сделал и трех шагов, как спокойный, но требовательный голос Тихони остановил его.
