одно мгновение провалился в сон.
Со всех сторон он был окружен плотным кольцом деревьев, чьи ветви были настолько размашисты, что крона их полностью закрывала пространство над головой, не давая возможности обнаружить ни малейшего признака неба, как бы он не всматривался вверх. Какой-то тусклый серый свет едва просачивался сквозь бесконечный слой листьев, причем лучи света были не прямые, а приобретали всевозможные причудливые формы и все без исключения стремились описать вокруг Ивана Владимировича круги, заворачиваясь в спираль и после, врезаясь в землю, разбрызгивали по сторонам уже черные блики, которые, накапливаясь, образовывали вокруг него непроницаемую стену. Откуда-то издалека послышалось завывание, потом еще, еще, постепенно лес наполнился единым жалобным воем, от которого вся спина Ивана Владимировича покрылась мурашками. Вой усиливался, приближался, окружал его. Еще немного и вой превратился в рычание. Иван Владимирович нервно осматривался по сторонам. Вдруг из-за деревьев вышли огромные черные псы и моментально обступили Ивана Владимировича со всех сторон.
Шоцкий открыл глаза и приподнялся на кровати. За окном было темно. Он взглянул на часы. Прошло несколько минут с того момента, как он оказался в номере. Он тряхнул головой, посмотрел перед собой и глубоко вздохнул. Он признался себе в том, что ему было страшно.
«Можно не успеть, – думал он. – Можно так и остаться навсегда в лампе. На местном уровне не составит труда закрыть и стереть из памяти даже само упоминание о связи беглецов с разгромом аула в горах Карачаево-Черкесии, а выход на них в Самарской области, да и непосредственно начало операции в Поволжье объяснить профессиональным чутьем. Откуда у них в руках оказалось оружие вопрос не главный, экспертизу замнут. Официально я нигде не фиксировал версию, лишь несколько лиц из руководства, да окружение было осведомлено, и Кротов, несомненно, докладывал, методично докладывал об этом наверх, дублируя мои отчеты. Я же упоминал об этом лишь как о версии, именно версии, не будучи в этом убежденным, и не имея веских доказательств. Но для того же Кротова эта версия рабочая, и при нужном давлении так оно и выйдет, учитывая его возможную непродолжительную связь с кавказцами… Тут я, конечно, могу ошибаться на его счет, но иной претендент на предоставление данных на сторону маловероятен… А почему его, вообще, ко мне приставили в таком качестве? – неожиданно сам себя спросил Шоцкий. – Никогда ничего подобного руководство в моем отношении не предпринимало. И почему я сразу не придал этому значения, несмотря на то, что сразу же понял смысл его назначения, негласный смысл? Мне было все равно! Я не видел в нем угрозы, даже помехи. Разве он мог помешать мне, расстаться с лампой? Но обстоятельства выстрелили именно так, как выстрелили. Что ж, придется форсировать ситуацию».
За окном светало. Шоцкий посмотрел на часы. Он снова закрыл глаза, постарался успокоить дыхание, и вскоре у него получилось заснуть.
В девять утра он был уже в кабинете, выделенном УМВД по Омской области, и рассматривал карту, висевшую на стене.
У окна сидел Кротов и читал что-то в телефоне. В соседнем кабинете члены их команды по поручению руководства, не переставая, разговаривали с инспекторами, дежурившими на постах по всем трассам и дорогам от Тюмени до Новосибирска.
– Подключили всех, кого могли, – между делом сказал Кротов. – Вчера вечером всем прилетело, не ты один под раздачу попал, то есть, тебе, конечно, как руководителю больше досталось, но, похоже, наши вчера в ударе были, построили всех и везде. По областям прошлись. Задействовали даже спецподразделения. Думаю, кто-то что-то невнятно ляпнул на самом верху, да так, что там решили, будто под угрозой национальная безопасность.
– Очень скоро одумаются, – задумчиво проговорил Шоцкий, – откат пойдет. Ты говорил о ФСБ. Если это не просто слух, спустят все с горки, и…
– Нас с тобой ничего хорошего не ждет.
– Это верно.
– Но, зачем они тут нужны? Это, понятное дело, федеральный масштаб, но не их интерес. Как думаешь?
Шоцкий пожал плечами.
– Из-за кавказских дел, – предположил Кротов, – мы задели мафию?
– Это лишь предположение, лишенное прямых улик, – немного напрягшись, сказал Шоцкий.
– Как? – удивленно воскликнул Кротов, – ты же только благодаря этой версии вышел на них, разве нет?
– Это сейчас уже не важно, – стараясь уйти от темы, произнес Иван Владимирович, – нам бы снова на след напасть… и как они проскочить сумели?..
Кротов, ничего не сказав, пристально смотрел на Шоцкого. Тот подошел к окну.
– Говорят, где-то здесь Колчак сбросил свое золото, – проговорил он. – Тут совсем рядом Омь впадает в Иртыш. Ты не устал, Илья Константинович? – Шоцкий совсем не хотел ничего подобного спрашивать у Кротова, но его будто что-то подтолкнуло, словно нарочно тянуло к какой-то мелкой провокации.
– Ты о чем, Иван Владимирович?
– Обо всем этом… – Шоцкий на мгновение задумался. – Я устал. Честно.
– По тебе не видно. Сколько я о тебе слышал, ты никогда не устаешь…
– Ничто не вечно. Ладно, не будем об этом. – Шоцкий махнул рукой и отошел от окна, вернувшись к рассмотрению карты.
– Я тут новости читаю, – как-то с натугой произнес Кротов, обнаружив для себя, что боится взглянуть на Шоцкого.
Тот посмотрел на Илью Константиновича и сразу же это заметил.
– Что там? – спросил он.
– Ночь длинных ножей в Ростове-на-Дону. Зверски убит криминальный авторитет Василий Чакин по кличке Ротор, а с ним семеро его подельников, из основного приближения, в разных частях города и области. Задержан некий Аслан Мирзоев, как один из возможных организаторов убийства, а с ним и несколько боевиков. Мирзоев принадлежал к клану Джабраила Кудаева, убитого во время сходки в своем доме месяц назад. Более того, правая рука Кудаева, Рашид Мамбетов, был обнаружен мертвым в окрестностях Тюмени вместе со своими людьми, убиты они были в результате перестрелки. Что делал Мамбетов в Тюмени, не ясно. Не имея на настоящий момент полной картины произошедших событий, следственные органы, однако, склонны считать, что речь идет о конфликте, возникшем между Чакиным и Кудаевым, приведшим сначала к ликвидации последнего, и далее повлекшим за собой череду убийств уже осуществленных на почве мести, со всеми вытекающими последствиями. Вот, о каких последствиях они говорит?
Шоцкий молчал, продолжая смотреть на карту.
– Что думаешь, Иван Владимирович? – несмело спросил Кротов.
– Что ты имеешь в виду? – переспросил его Шоцкий.
– Получается, что Кудаева грохнули люди этого самого Ротора, а этот Мирзоев за это грохнул его, а перед этим тот грохнул этого, как его… так, вот, Мамбетова… в Тюмени. Получается, что наши ребята не при чем? Но, почему Тюмень? Я…
– Илья Константинович, что именно тебя смущает? –
