– Прежде всего, давай получим медаль. Потом подождем и посмотрим, где лучше вклиниться.
* * *
Но проблема оказалась сложнее, чем думал Артур. Совет Чести назначил особую комиссию во главе с капитаном Гарри Гоффманом, чтобы рассмотреть просьбу начальника Пата о награждении его медалью. В комиссию входили капитан Дональд Макквод из Отдела уличного движения и капитан Эдвард Вебер из Отдела чрезвычайных ситуаций.
Гоффман, работая над этим делом, чувствовал, что в нем много такого, чему не найдено объяснения. Он думал не о том, достоин ли Пат медали. Он думал о том, не обвинить ли Пата в убийстве.
Через три недели Пата вызвали на собеседование с комиссией в Управление на Центр-стрит.
Пат, перед тем как пойти на комиссию, много поработал. С педантичной точностью он просмотрел всю свою биографию. В ней было множество пробелов, и Пат был уверен, что Гоффман будет ими интересоваться. Пора было покопаться в его библиотечке записных книжек в черных обложках, куда он заносил ценную информацию о сотрудниках.
Вечером перед посещением комиссии Пат отодвинул ковер и поднял паркетины, прикрывавшие его бетонный сейф в полу. В четыре часа утра он все еще корпел над записями. Он нашел линию поведения с капитаном Гарри Гоффманом. С Маккводом тоже проблем не будет, но что у него есть на Вебера?
В пятнадцать минут пятого в кабинет вошла заспанная Конни.
– Что ты тут делаешь в такой час? – сонным голосом спросила она.
Пат захлопнул записную книжку и сделал вид, что в сердцах бросает ее на кучу бумаг.
– Не беспокойся. Просто готовлюсь к собеседованию.
– Зачем тебе столько готовиться? Это же не суд. Что это за маленькие книжки?
– Мои записные книжки. Иди спать, – нетерпеливо сказал Пат.
– Не знаю, зачем тебе столько материалов для простого собеседования. Я этих книжек никогда раньше не видела.
– Бога ради! Иди спать и не мешай мне!
– Я-то пойду, – безмятежно сказала Конни, – но я знаю одно – то, что ты делаешь, не имеет никакого отношения к медалям за героизм.
Она повернулась и ушла. Через двадцать минут, переписав необходимый материал, Пат утомленно положил книжки обратно в сейф и пошел в свою спальню, все еще стараясь решить проблему с капитаном Вебером. Когда он уже засыпал, его осенило. Вебер был дядей Тома Беркхолдера! Сбросив одеяло, Пат побежал вниз, открыл тайник и стал искать ранние записи, когда он патрулировал вместе с Томом. Он возбужденно настрочил несколько страниц, положил книжку на место и пошел наверх, чтобы успеть поспать пару часов до восхода.
На следующий день Пат прибыл в Управление за час до назначенного срока, надеясь подловить кого-нибудь из членов комиссии, но они, по-видимому, собирались появиться в последний момент.
Заседание проводилось в большом конференц-зале, использовавшемся обычно для важных совещаний. Три полицейских офицера расселись вокруг дубового стола с папками, в которых был отчет Пата о перестрелке в Бруклине и рекомендация его начальника о награждении его медалью. У трех капитанов явно имелись заметки, основанные на расспросах различных свидетелей.
Вопросы задавал Гоффман; двое других делали записи.
Гоффман: Нас всех впечатляют ваши награды и рекомендации, лейтенант Конте, и мы со вниманием отнеслись к представлению вас к Медали Чести, но у нас еще есть несколько вопросов касательно этого инцидента. Первый: что же вы делали на Гранд-Арми-Плаза в час ночи?
Конте: Я говорил вам, должен был встретиться с осведомителем.
Гоффман: Нигде не зарегистрировано, что вы участвовали в то время в каком-либо расследовании.
Конте: Я не имел представления о том, что мне хотел сказать осведомитель, но подумал, что его стоит послушать.
Гоффман: Почему за рулем у вас был гражданский водитель и оплачивали его вы сами?
Конте: Я, по-моему, объяснил в рапорте, что не хотел официально вовлекать сюда Департамент, пока не узнаю, в чем дело.
Гоффман: Понятно... Как насчет "линкольна"? Он ваш?
Конте: Он принадлежит Алу Сантини – бизнесмену.
Гоффман: Как получилось, что вы пользовались этой машиной?
Конте: Он – друг нашей семьи. Он часто дает его мне, когда мне нужна машина.
Гоффман: А может быть, это в действительности ваша машина?
Конте: Нет. Просто мистер Сантини – добрый и щедрый друг.
Гоффман: Как вы объясняете наличие наркотиков и денег во второй машине?
Конте: Я не имею ни малейшего представления, почему они там оказались, сэр. Может быть, мой осведомитель подводил кого-нибудь под арест.
Гоффман: Честно говоря, Конте, от всего этого дела плохо пахнет, как и от вашего рассказа. Я думаю, что вы убили этих...
Конте: Подождите секунду, капитан. Если у вас есть обвинения, то предъявите их. Это заседание по поводу медали, не забывайте. Во всяком случае, зачем мне их убивать? Наркотики все же остались в машине, и деньги тоже. Десять килограммов, как я понимаю.
Гоффман: Пять килограммов, насколько я знаю. Мои люди взвешивали.
Конте: Да?
Расспросы продолжались таким образом более часа без всякого успеха для какой-либо из сторон. Гоффман наконец закрыл заседание, объявив о продолжении расследования. Когда другие офицеры вышли, Гоффман отвел Пата в сторону.
– Конте, я вас на этом прижучу. Если вы думаете, что я поверю вашим сказкам, то вы с ума сошли. Вы работаете в банде со своего первого дня в полиции. Я с вами мягко обращался, когда вы работали в Шестом. Но в этот раз я вам припаяю убийство.
Пат оставался бесстрастным:
– Я вам вот что скажу, капитан. Если вы настаиваете, то давайте вернемся в зал заседаний и я вас познакомлю с материалами, которые могут повлиять на ваше решение.
Коренастый офицер озадаченно пошел за Патом, который открыл свою папку. Ссылаясь на заметки, письма и документы, он объяснил Гоффману, что на его репутации будет пятно, если станет известно, что брат Гоффмана, Норман Гоффман, работает на Мейера Лански в Гаване. Кроме того, известно, что Гоффман провел по меньшей мере три оплаченных отпуска в отеле "Насьональ" и делает пятисотдолларовые ставки в Сан-Суси. И наконец, в том "бьюике" в Бруклине было десять килограммов наркотиков, а не пять. Сержант Арчи Боннер, помощник Гоффмана, через две недели после инцидента за наличные приобрел новый дом в Вэлли-Стрим и "мерседес". Если сержанта Боннера поприжать, то он мог бы раскрыть источник своего неожиданного богатства.
– Ввиду этих новых сведений, Гоффман, – сказал Пат, закрывая папку, – я думаю, что вам лучше изменить подход. И поверьте мне, это еще не весь материал.
Не дожидаясь ответа, он вышел и заглянул в кофейню на Брум-стрит. Капитан Эдвард Вебер поглощал вафли с беконом. Пат скользнул на стул напротив него. Вебер поднял глаза:
– Да?
– Я просто хотел спросить вас про моего старого приятеля, Тома. Как вы знаете, я с ним вместе патрулировал. Я слышал, он теперь сержант в Южном Манхэттене.
Вебер крякнул, разрезая вафли на ровные квадратики.
– Восхитительные времена были, когда мы в пятидесятых годах ездили по Шестому. Интересно, сохранились ли у Тома прежние привычки. Ему очень нравилась особая жизнь Вилледжа, если вы понимаете, что я имею в виду.
Вебер сердито на него посмотрел:
– Что вы хотите сказать, Конте?
– Ваш племянник – "голубой", и я могу это доказать.
Вебер чуть не подавился:
– Ты, грязный сукин сын!
– Не принимайте такую мелочь близко к сердцу, капитан. Это еще не самое плохое. У меня есть список выплат и контрактов, в которых он участвовал, от которого у людей из Отдела внутренних дел глаза полезут на лоб. Но это тоже еще не все. Том Беркхолдер может быть обвинен в убийстве за то, что избил и сбросил с крыши одного из своих "голубых" друзей. Спросите его. Конечно, мы, может быть, этого и не докажем, но определенно газеты поднимут шумиху. Я вам гарантирую. Наслаждайтесь своим завтраком. А насчет комиссии: я уверен, что все ваши вопросы будут удовлетворены.
Пату нужно было увидеть еще одного члена комиссии. Дональда Макквайда он встретил в вестибюле Атлетического клуба, где капитан, стараясь держать себя в форме, играл в сквош.
– Вы понимаете, – сказал Макквайд, – что с вашей стороны очень неэтично встречаться со мной отдельно. Это выглядит так, как будто вы стремитесь на меня повлиять.
– Не глупите, капитан. Я просто наткнулся на некоторые записи, касающиеся вашего племянника – актера в Вилледже. Вы можете их просмотреть. Конечно, это только выдержки из официальных документов...
Пат вручил ему пять страниц, где говорилось о вызовах полиции в различные квартиры, которые снимал молодой Макквайд. Они содержали записи приезжавших по вызову офицеров о наркотиках, оргиях, гомосексуализме и чрезмерном шуме.
– Просто почитайте на досуге, капитан, – спокойно сказал Пат. – Конечно, я считаю эту информацию конфиденциальной – на данный момент.
