— Ты знаешь, зачем я тут? — мял подлокотники Слон.
— Не глупая. — Она без страха смотрела в его глаза. — Зарежешь, застрелишь или сначала мучить станешь? — бросила она открытый вызов.
— Зачем ты так? — замялся Слон, не узнавая самого себя. С другим человеком он бы не стал волынку тянуть. Да и жалости к жертвам до сей поры не испытывал. — Из нас могла бы выйти неплохая пара.
— Так ты мне делаешь предложение? — рассмеялась ему в лицо девушка. — Что-то новенькое, чтобы убийца перед казнью предлагал своей жертве верное сердце. Чем не драма? — высокопарно произнесла Вера. — Великолепный сюжет для шекспировских произведений.
— Я люблю тебя. Уедем вместе, далеко уедем, нас не найдут.
— А ты спросил: люблю ли я тебя? Так знай, что ты мне противен, — не давала пощады влюбленному Силантьева. Она первый раз в жизни позволяла себе подобную дерзость. Понимала, что за этим может последовать, но, испытывая настоящее упоение, остановиться уже не могла. Однако Слон показывал образец терпения.
— Я тебя на руках буду носить, все обиды стерплю. Со временем полюбишь.
И девушке вдруг стало его жалко. Она провоцирует его, а он отвечает объяснением в любви, она оскорбляет его, а он еще ниже прогибает спину, ищет приемлемый выход. И ведь не о себе думает, а о ней заботится.
— Ты хороший парень, Вадим, — заговорила она ласково. — Но я люблю другого, и давно. Это ради его счастья я вскружила тебе голову.
— И освободила Смуглову, — закончил за нее собеседник. — А ваша общая любовь — Шумилин.
— Ты знаком с ним?
— В глаза не видел. Но много слышал. Несколько дней назад сын Гонтаря поймал его в Семеновске, — и парень почувствовал, как напряглась девушка, — но он сбежал от него, — поспешил он ее успокоить. — Я завидую ему и ревную, — закончил Слон.
— Такова жизнь, и исправить что-либо не в наших силах. Так что выполняй свою работу.
— Пусть меня на куски разорвут, не смогу, — получила она категорический отказ.
— Господи, в твоем руководстве одни тупицы, нашли кого послать? — Она перебралась в его кресло и запустила руки под рубашку. Дыхание парня участилось. Он неуверенно положил свои сильные кисти на ее талию. Девушка кивнула и в ее пальчиках забегали пуговички. — Я разрешаю тебе воспользоваться тем, чего вчера лишила. — Таким образом она решила хоть как-то отблагодарить его за любовь, преданность и благородство по отношению к ней.
Они и сами не заметили, когда перебрались на диван. Обнаженные, разгоряченные тела сплелись воедино. Вадим получал неподдельное наслаждение, а девушка ему подыгрывала. Но делала это искусно, чтобы тот не заподозрил фальши. Ее необузданная страсть последний раз сводила парня с ума…
Вера накинула халат. Слон тоже хотел подняться.
— Не вставай, — придержала его нежная ладошка. — Я люблю в ванную комнату ходить по очереди. — Тот понимающе улыбнулся и откинул голову на подушку. Он лежал и думал, что им обоим было очень хорошо, а значит, шанс остается. И мечтал о том, что удастся уговорить любимую уехать. Более часа витал в облаках Вадим. Когда спустился на грешную землю, то с удивлением обнаружил, что Вера до сих пор не вернулась. Прислушался к журчанию воды в ванной комнате, но все равно показалось подозрительным, что она так долго ополаскивается.
Дверь оказалась незапертой, но картина, которая перед ним открылась, ужаснула его. Через край ванны, в которой лежала Силантьева со вскрытыми венами, стекала на пол бледно-розовая вода.
— Что ты наделала, глупая?
Он закрутил краны, склонился над девушкой и прижал тело к себе. Она ему улыбалась с закрытыми глазами. Вадим простоял так долго и понемногу начал приходить в себя. Опустил девушку обратно в ванну и последний раз поцеловал. Уже покидая комнату, оглянулся, чтобы в последний раз запечатлеть любимую в памяти, и увидел надпись губной помадой на зеркале:
«Прощай и прости, любимый. Но так для обоих будет лучше. И последний совет: брось Гонтаря и найди себе работу. В тебе есть что-то такое, что может растопить девичье сердце. Верю, что еще встретишь свою любовь».
Записка без имен, но и так понятно от кого и кому послание. Желая сгладить горечь парня, она напоследок назвала его любимым.
Заметая следы своего присутствия, Вадим стирал надпись с зеркальной поверхности. Крупные слезы текли по лицу. Несмотря на то, что парень не помнил, когда последний раз плакал, он не стыдился их. Прощаясь с любимой, Вадим не замечал, что его душа перевернулась, но почувствовал, что теперь убивать людей не сможет и вообще приносить им даже мелкие неприятности. Покаянный уход из не очень образцовой и показательной жизни Веры Силантьевой направил на путь истинный еще одного человека. Пусть только одного, но тот теперь имел возможность во имя потерянной, короткой и светлой любви своей дальнейшей жизнью излечить другие загубленные души. Неизлечимых душ нет, есть черствые, усталые, безразличные — какие угодно, но не потерянные. Кто-то замаливает грехи в зрелом возрасте, кто-то в пожилом, а кто-то уже на смертном одре. Но наступает момент, когда каждый непременно чувствует, что ему необходимо очиститься, ибо куда важнее даже не само совершение грехов, а их признание. В этом случае уже невозможно повторить преступления, ошибки, просчеты, интуиция добра не позволит — предупредит, остановит. Вадиму еще повезло, его прозрение наступило в молодом возрасте, но заплатил он за него дорогой ценой.
Смуглова не воспользовалась общественным транспортом, а наняла такси на привокзальной площади. Она спешила, но выбитый замок и пустая квартира подтверждали ее самые страшные опасения. Что же тут произошло? Следы многочисленных ног в коридоре, в комнате, дверь у балкона настежь. Но мебель не перевернута, их деньги, заработанные общими усилиями, на месте. Милиция или мафия и удалось ли Виталику скрыться? Вопросы, которые лишь сильнее бередили душу. Кто на них ответит? И тут девушка вспомнила Гущина. Она позвонила в воинскую часть, пригласив парня к телефону. Дежурный ответил, что Аркадий в больнице.
— В какой еще больнице? — ужаснулась собеседница. Ей почему-то показалось, что и с Шумилиным случилось какое-то несчастье. И если она не найдет его, срочно не вмешается в ход событий, то произойдет непоправимое. Лена чувствовала, что он в ней нуждается. И действительно, Виталик нуждался, но не в помощи. Ему не хватало ее пушистых рыжих волос, глубины изумрудных глаз, в которых, словно чертики, бегали тени от волосков непослушной челки, притягательной улыбки, теплоты, внимания, одним словом — ее любви. Но на взаимность парень не надеялся, поэтому и думал, что тешит себя несбыточными мечтами. Вряд ли кто сможет дать четкий и ясный ответ: почему два любящих человека не могут выяснить между собой отношений? Потому что тут нет общего шаблона, принятого правила, у каждой пары любовь протекает по-своему. И нередко, казалось бы, две половинки одного целого проживают одинокие жизни. — В какой больнице? — повторила вопрос Смуглова.
— Такое ощущение, что вы меня не слушаете, — укорил мужской голос. — Говорю же — в гражданской, районной больнице, в Семеновске нет военного госпиталя.
— Спасибо. — По интонации абонент определил, что девушка расстроена новостью. — У него только нога повреждена. Парень крепкий, быстро поправится. Аркадий в двести третьей палате, на втором этаже. — Дежурный подыскивал еще какие-то слова утешения и бормотал их в трубку, не замечая гудков на линии…
Найти районный больничный комплекс в городе особого труда не составило. Невзирая на неприемные часы, жалкий вид посетительницы тронул дежурного врача. Он выдал ей белый халат и выписал пропуск.
— Гущин у нас герой, — подбодрил он Смуглову на прощание, — он не дрогнул в перестрелке с бандитами. — Но у девушки от этих утешений только трепетнее билось сердечко.
— Лена? — не смог скрыть своего изумления Аркадий. Он приподнялся на локтях, но встать не давало приспособление, в котором была закреплена загипсованная нога.
— Здравствуй, Аркаша. — Посетительница села на край больничной койки и подставила для поцелуя щеку, в которую тот неумело и неловко ткнулся. — Как ты?
— Иду на поправку, — не без оптимизма заявил Гущин. Он видел, что девушка выполняет принятые в обществе формальности. На самом деле ее интересует другой человек.
— Ты еще ничего не знаешь?
— Нет, только сегодня приехала. Скажи только: он жив?
— Да жив твой Виталик. Жив! Он тут такого навертел! Освободил следователя Сушнякова и генеральскую дочку, сорвал преступные планы мафиозных структур, а если вдаваться в подробности, суток не хватит перечислять его подвиги. Я тоже принял некоторое участие, — и парень не без гордости покосился на больную ногу. — Правда, не подоспел бы вовремя Шумилин, не ногу, а голову бы снесли.
