— Алло?
— Перс? Это Цербер.
— Да, — быстро и серьезно ответил тот. — Что случилось?
— Здесь, похоже, засада. — Вытащив из бардачка пистолет, Цербер зажал трубку плечом и принялся проверять обойму. — Сделаем так. Высаживайте Руденко на Театральной площади, а сами проезжайте дальше. Маршрут: Театральный проспект, Мясницкая, Большой Златоустинский переулок, Маросейка, Лубянский проезд. Здесь остановитесь. Как только появится Жнец, я дам знать. Проедете мимо, притормозите, посмотрите. И сразу уезжайте. Если кто-нибудь станет подавать сигнал остановиться, даже не думайте. Могут устроить засаду. Поезжайте в коттедж и ждите нас.
— Хорошо. Как распределим людей?
— Две группы по десять человек. Первая — на Неглинке, угол Пушечной. Им надо будет появиться мгновенно. Вторая группа в двух машинах — на Большой Лубянке. Пусть остановятся метрах в трех от поворота на Пушечную. По сигналу доедут до Рождественки.
— А если Жнец рванет по Рождественке к Театральному проспекту?
— Тогда его встречу я. Не волнуйся, от меня он не уйдет.
— Да я и не волнуюсь, — вздохнул Перс. — Так… Муторно чего-то.
— Это хандра, скоро пройдет, — ответил Цербер, убирая пистолет под пальто. — Когда выезжаете?
— Через десять минут.
— Будете на подъезде — позвони.
— Хорошо.
Цербер повесил трубку.
* * *
— Вот и вся история, — закончил Аид. — Теперь вы знаете ровно столько же, сколько и я.
— И все равно мне до сих пор не верится, что это Гектор… — мрачно произнес Руденко. — Ей-Богу, в голове не укладывается.
— В таком случае придется рассказать вам о последнем звонке, — задумчиво сообщил Аид. — Честно говоря, я надеялся, что мне не придется этого делать. Лишать человека друзей вовсе не просто. А ведь вы, будем откровенны, успели сдружиться с лже-Одинцовым за время вашего совместного приключения, не так ли?
— Да, — ответил арбалетчик и сам удивился сказанному. Он вдруг понял, что Гектор, точнее лже-Гектор, все еще немного дорог ему. — Странно, — добавил он. — Похоже, вы правы даже больше, чем думаете.
— Да нет. Это вы думаете, что мне незнакомо такое понятие, как дружба. Уверяю вас, я знаю, что такое истинная дружба. Очень хорошо знаю.
Приглушенно прозвучала мелодичная трель. Арбалетчик увидел, как старик вздрогнул и потянулся за телефонной трубкой. Он даже не представился, не сказал ни единого слова, просто выслушал и буркнул:
— Сейчас мы выйдем. — Положив трубку на консоль, он огляделся рассеянно и спросил: — О чем это я? Ах, да. О звонке. Мой человек отыскал приятеля дочери настоящего Одинцова. Никакой аварии в тот вечер не было. Мальчишка даже не выходил из дома. Его отец подтвердил. В ГАИ о происшествии тоже не слышали. Ну и самое главное: машина, «Жигули» пятой модели. Ей больше десяти лет, и ни одного капитального ремонта. Папа юноши, профессор, преподает в Гнесинском училище, водит очень аккуратно. За все годы ни единой аварии. Так вот, мой человек внимательно осмотрел «Жигули». На машине нет и следа столкновения. Ни царапинки. А ведь согласитесь, такие следы должны были остаться. Цербер решил, что машину, может быть, ремонтировали или подменили, переставив номерные знаки на другой автомобиль аналогичной марки. Он сличил фактический номер кузова с тем, что записан в техпаспорте, и попытался отыскать следы ремонта.
— Номер совпадает, а следы ремонта отсутствуют, — утвердительно произнес Руденко.
— Совершенно верно.
— Черт, — буркнул арбалетчик. — Как же так?
Он поморщился от возникшей в голове яркой, абсолютно реалистичной картинки…
…Разбив приклад, Жнец не стал терять времени. Никого из охраны не осталось в живых, он об этом позаботился. Включить запасной генератор некому. Одинцов вытащил из-под дождевика пистолет и торопливо, но шагом, поднялся на первый этаж. То, что Руденко ушел, — плохо. Очень плохо. Время сейчас едва ли не дороже всего. Ну да ладно. Он, Жнец, никогда не жаловался на отсутствие мозгов. Вот и сейчас у него в голове возник план. Не очень надежный, но все лучше, чем никакого. Тем более что подозрение в первую очередь падет на него. Он ведь единственный, кто остался в доме. После того как трупы будут обнаружены, у остальных членов группы неизбежно возникнет вопрос: «Как получилось, что все погибли, и только Гектору Одинцову посчастливилось уцелеть? Он что, святой дух, которого пуля не берет? Или таинственный убийца — полный кретин? Четверых убил, а пятого пожалел?» Хочет он того или нет, а придется использовать шаткий экспромт.
На то, чтобы расправиться с Беленьким, Ильиным и Хароном, у Жнеца ушло меньше пяти минут. Забрав диск и пистолет, он вновь направился к лестнице, ведущей в подвал. Там, в клубах газа, Гектор поднял «глок» и несколько раз нажал на курок, целя в стену, на которой темнел прямоугольник двери, ведущей в генераторную. Подняв изувеченный «помповик», Жнец зашвырнул его к стене. Вроде бы все в порядке. Картина соответствует придуманной им легенде.
Он вошел в генераторную, ухватился за шнур и вырвал его с корнем. Затем лягнул каблуком распределительный блок. Вытащив передатчик, щелкнул тумблером и крикнул:
— Это Гектор! Я в подвале! В генераторной! На меня напали! Здесь кто-то есть! Слава, на помощь!
Но вместо ожидаемого голоса арбалетчика динамик вдруг «выплюнул» голосом Борьки Жукута:
— Мы идем!
Жнец опустил передатчик. «Дьявол, — захотелось заорать ему. — Вы, кретины, понятия не имеете о боевых операциях, что ли? Когда говорят: Руденко ко мне, должен идти только Руденко, а не вся рота». Но не мог же он сказать теперь: «Нет, пусть придет только Слава, а ты, Боря, постой во дворе и подожди, пока я Славу пристрелю и приду за тобой!» Скотство! Любому из своих людей он свернул бы шею за такую самодеятельность! Гектор привалился спиной к двери и стал ждать…
— Как же так? — повторил арбалетчик растерянно.
— Не вы один попались на его ложь, — произнес старик. — Теперь уже поздно жалеть о чем-либо. Что сделано, то сделано. — Он помолчал секунду приличия ради, а затем совсем другим тоном заявил: — Собирайтесь. Нам пора ехать.
— Куда? — удивился Руденко.
— Я же вам говорил. Осталось одно незавершенное дело. Нам надо забрать матрицу.
— У Гектора? — Арбалетчик по-прежнему не мог называть этого человека Одинцовым или Жнецом. Только Гектор. Ему казалось, так он может сберечь память о ГЕКТОРЕ. О том Гекторе, что шел с ним по дому, отыскивая убийцу-призрака. О том Гекторе, который спас им жизнь в ГУМе. О друге.
— У Жнеца, — поправил Аид. — И мы это сделаем с вашей помощью.
— С моей? Каким это образом, хотел бы я знать?
— Вы сыграете роль приманки. Жнец придет на встречу. Он не сможет не прийти. Ему необходимо убить вас. И, как только он появится, мои люди схватят его.
Старик поднялся, сунул в карман пистолет, телефон. Отключил компьютер.
— Постойте, а вы спросили меня, согласен ли я, как вы выразились, играть роль приманки? — возмутился Руденко.
Старик внимательно посмотрел на монитор.
— Речь идет о миллионах человеческих жизней, — сказал он. — Вы не можете отказаться.
— Еще как могу, — ответил Руденко. — А если Жнец пристрелит меня раньше, чем подоспеют ваши люди? Возьмите какого-нибудь парня, переоденьте в мои шмотки, загримируйте, и пусть себе приманивает сколько влезет.
— Вы, кажется, до сих пор не поняли главного, — с отчетливыми ледяными нотами в голосе произнес Аид. — От вас сейчас ничего не зависит. Хотите вы ехать с нами или нет — не имеет ни малейшего значения. Вы просто поедете. Это решено.
— Да? — Руденко поднялся, ухмыльнулся криво. — Кто это меня заставит? Вы, что ли? Или эти ваши жлобы? Пусть только сунутся. Я их изувечу.
— Нет. Они не станут вас заставлять. Вы сами должны осознать степень своей вины и искупить ее. В противном случае вам придется понести наказание. Заслуженное наказание, заметьте. Возможно, из-за вас погибнут миллионы человек, в том числе женщины и дети. Подумайте.
— Наказание? Хорошая формулировка, — усмехнулся Руденко. — Вы посадите меня на электрический стул? Или отправите на гильотину?
— Я вас застрелю, — устало сказал Аид. — Сам. Это моя обязанность. Своеобразное искупление грехов перед человечеством.
— Надо же! Как вы нагрешили, — буркнул Руденко.
— А потом отправлюсь за Жнецом. Я обязан разрушить его планы, — закончил, не обращая внимания на колкость «гостя», старик. Затем он вновь вперился в монитор: — Так как? Едете?
— Вы что, действительно меня застрелите, если я откажусь?
— Обязательно.
— Ну и аргументики у вас. С ума сойти, — вздохнул арбалетчик. — Какой вы, право, настойчивый. Ладно, поехали, что с вами поделаешь… — Он вздохнул еще раз и добавил: — Но ваши люди точно будут рядом?
