Казалось, они застыли в такой нелепо-постыдной позе. Вдруг Эрл отодвинулся назад с выражением брезгливости.
— Она даже не может возбудить меня, — с горечью сказал он. — Хочешь ты попробовать, Марти?
— Она лесбиянка, — ответил Марти. — К тому же до смерти напуганная. Но ты-то современный мужчина, Эрл. Почему ты не представишь себе, будто она маленький мальчик по имени Трэйси, который никак не дождется, чтобы ты сделал ему это самое.
— Эй! — Эрл с трудом перевел дыхание. — У тебя возникают блестящие идеи!
Он поднял Трэйси на ноги, схватив за волосы, повернул к себе спиной и положил на стойку бара так, что ее ноги болтались на два дюйма от пола. Она оказалась совершенно в беспомощном состоянии. Эрл пошлепал ее по тугой попке и ухмыльнулся.
— О’кей, сынок, — сказал он. — Ты зря боялся, это совсем не больно.
— Нет! — задергалась Трэйси. — Нет!
Он шагнул вперед и прижался к ней. Одна его рука скользнула вниз, в промежность, он слегка замялся.
— О’кей, сынок, — хрипло выдавил он. — Сейчас!
Он сделал конвульсивное движение телом, у Трэйси вырвался жуткий крик. Я бросил бутылку и попытался вскочить с кресла. Но мне это не удалось. Что-то ударило меня по голове со страшной силой, мне показалось, что взорвался весь мир.
Словно во сне я слышал слабые стоны, потом прозвучал мужской рык, исполненный триумфа. Я открыл глаза, но тут же снова закрыл их, словно от вспышки ослепительного света. Чья-то рука схватила мое правое ухо и вывернула его так, что я заорал.
— Ты пропустил самое интересное, Холман, — сказал Марти, отпуская мое ухо. — Эрл так раскачал бар, что чуть не сломал его!
Я снова открыл глаза, на этот раз медленно и осторожно. Эрл отворачивался от бара, застегивая «молнию» на брюках. По его роже гуляла глупая улыбка, глаза горели сумасшедшим светом.
— Мне кажется, я ему дал куда больше, чем он ожидал, — самодовольно сказал этот идиот.
Тело Трэйси сползло вниз, ее ноги коснулись пола. Она повернулась лицом ко мне и рухнула на колени. Я поймал ее взгляд, полный жуткого осуждения, потом глаза ее закатились, и она упала лицом вниз.
— Обморок, — сказал Эрл. — Как считаешь, я излишне потрудился над ней? Или над ним? Как там?
— Это экстаз. — Марти фыркнул. — Теперь она еще не раз захочет того же самого.
Эрл взял нож, подошел к Трэйси, нагнулся и сделал несколько надрезов. Она тихо застонала, но не двинулась.
— Я не хотел бы, чтобы она забыла, кто посвятил ее, — сказал Эрл, выпрямляясь.
Когда кровь проступила на порезах, стало видно, что он вырезал начальную букву своего имени на левой ягодице Трэйси. Эрл медленно подошел ко мне и аккуратно вытер кровь о лацкан моей куртки.
— А что делать с этим? — спросил он.
— Думаю, я уже достаточно поработал над его головой, — сказал Марти. — Нам же не нужен идиот, который забудет сделанное ему предупреждение?
— Дай-ка мне пистолет, — сказал Эрл.
— Только не убивай его.
— Останется живым, — ухмыльнулся Эрл.
Марти передал ему пистолет, и он ударил меня стволом по скуле. По той самой, по которой стукнул меня Тино в прошлую ночь. Пронзительная боль заставила меня закусить нижнюю губу.
— О’кей. Теперь оба предупреждены, — доложил Марти. — Мистер Бонетто сказал, что он хотел быть добрым по отношению к вам, но вы сами во всем виноваты. Это будет отличным уроком, чтобы вы и думать забыли о Стиллмэне. Если не послушаетесь, то в следующий раз сделаем с вами такое, что сегодняшнее вам покажется раем.
Они пошли к двери, Марти разрядил мой пистолет и бросил его на пол.
— Мне не хотелось бы оставлять вас без всякой защиты, — серьезно сказал он.
— Любой ничтожный муравей теперь может войти и сделать с ним все, что захочет. — Эрл отрывисто засмеялся. — А хочешь знать еще кое-что, Холман? В следующий раз я буду иметь тебя!
Я слышал, как за ними захлопнулась выходная дверь, и подошел к лежащей на полу Трэйси. Как только я опустился на колени возле нее, она повернулась на спину и посмотрела на меня.
— Не прикасайтесь ко мне, — прошипела она.
— Он порезал вас. Неглубоко, но кровь идет.
— Я хочу умереть, — монотонным голосом сказала она. — Хочу умереть тут же!
Я подошел к бару и наполнил два стакана чистым бренди. Когда я обернулся, она была занята тем, что собирала разбросанную по полу одежду.
— Хотите выпить?
— Где у вас ванная? — резко спросила она.
— Вниз по лестнице и направо.
Она шла спотыкаясь, наклонясь вперед, казалось, что каждое движение причиняет ей страдание. За три глотка я осушил стакан, но вспыхнувшее в желудке пламя не сняло боль в скуле, к тому же мое самолюбие было ранено гораздо более серьезно. Я нагнулся, поднял бутылку виски и со всего размаху ударил ею о стойку бара. Да, грохот раздался ужасный. Бар — это всего лишь бар, а совсем не голова Марти или рожа Эрла.
Прошло достаточно времени, в гостиную вернулась Трэйси, полностью одетая. Она шла все еще пошатываясь, но уже не горбилась, как прежде. Увидев меня, она остановилась и посмотрела расширившимися глазами.
— Ваше лицо, — сказала она. — Вам что-то надо сделать с ним.
— Это потерпит.
Потом она посмотрела на осколки стекла в луже виски.
— От этого вам стало немного лучше? — Ее голос звучал достаточно мягко.
— Нет, — откровенно признался я.
— Вот теперь я хочу выпить.
Я подал ей стакан бренди, она отпила немного.
— А как там порезы?
— Все будет в порядке. Он резал не так глубоко, чтобы оставались рубцы. По крайней мере, мне так кажется.
— Вам надо обратиться к врачу.
— И как я объясню это? — Она засмеялась так странно, словно закаркала ворона. — Я понимаю, — сказала она, перестав издавать странные звуки, — как я могу смеяться, если надо мной надругались? Я стояла под душем более двадцати минут, стараясь отмыться, и поняла, что уже никогда не стану чистой. Да, для такой женщины, как я, более полного унижения быть не может. Но в то же время, если я выдержала такое жестокое унижение, что более гнусного может со мной случиться?
— Трэйси Нэш, вы просто героиня.
— Да, вот еще что. Вы не должны переживать по этому поводу, так как ничем не могли помочь мне. И потом, вы предупреждали меня насчет Бонетто, я вас не послушала.
— Вы наняли меня и стали моим клиентом. Значит, я должен защищать вас.
— Вы пытались. Никто не мог бы сделать больше. — Она осторожно дотронулась пальцами до моего лица, я вздрогнул от боли. — Вы получили рану, стараясь помочь мне, Рик.
— Оставим их в покое, но ненадолго.
— Вы думаете, я сошла с ума, потому что не хочу прерывать наш контракт? Даже после всего случившегося.
— Думаю, что вы сумасшедшая. Пойду уложу сумку и отвезу вас домой.
— Если только согласитесь остановиться по пути у врача. А зачем укладывать сумку?
— Я останусь у вас.
— Это звучит так романтично. — Трэйси улыбнулась. — Просто жаль, что я не в вашем вкусе.
Доктор был моим старым другом, поэтому не стал задавать ненужных вопросов. Он осмотрел мою физиономию и сказал, что кость немного задета, кровоподтек будет еще хуже, но я хорошо отделался, потому что расшатались только два зуба. Тем не менее он сделал все, чтобы облегчить мои страдания. Вдобавок посетовал, что у него так мало пациентов моей профессии, потому что у него дела сейчас идут плохо.
Я вернулся к машине, где меня терпеливо ждала меня Трэйси, сел за руль.
— Он хороший врач, мой личный друг, — сказал я, — и не станет задавать ненужных вопросов. Почему бы вам не показать ему эти порезы?
— С ними все в порядке, — жестко ответила она. — И если вы думаете, что я собираюсь показать кому-нибудь половинку своей задницы, намазанной средствами из вашей ванной комнаты, то вы просто сошли с ума!
Я поехал к дому в Бель-Эре и остановился на дорожке, ведущей к подъезду. Потом вытащил свою сумку и прошел за Трэйси в прихожую.
— Почему бы вам не оставить здесь свою сумку, Рик? — сказала она, закрыв входную дверь. — Пройдите в гостиную и приготовьте себе что-нибудь выпить. Я только скажу Саманте, что вы здесь и останетесь у нас на некоторое время.
— О’кей.
Пройдя в гостиную и сделал себе спиртное. Скула болела уже не так сильно, и я снова овладел собой. Что ж, у моего клиента оказалось гораздо больше мужества, чем у меня. Я сделал глоток, стараясь выкинуть из головы Эрла. Неожиданно в комнату вошла Трэйси.
— Она исчезла. — В голосе звучали трагические нотки. — Глупая, слабоумная сучка, ее нет!
— Вы имеете в виду Саманту? — Я был поразительно догадлив.
— Она оставила записку, что не хочет больше сидеть взаперти со мной в этом доме, поэтому уходит куда-то. Но не сказала куда.
