— Не торопись, мы решили устроить тебе незабываемый вечер.
— Он это заслужил, — вставила Наташа.
— Поскучай без нас минут десять, мы пошли в ванную! — Вера вскочила с колен мужчины, чмокнула его в губы, и они убежали.
Прихватив с собой бутылку шампанского, женщины растворили в ней приличную дозу снотворного. Ополоснулись под душем, накинули прозрачные, легкие халатики и вернулись к скучающему хозяину гостиничного номера.
— Ты когда-нибудь видел лесбийскую любовь? — поинтересовалась Наташа, строя Тарасу Поликарповичу глазки.
— Очень возбуждает, — подлила масла в огонь Вера.
Мирошниченко сидел на кровати и не ожидал такой выходки от гостей. У него от любопытства засосало под ложечкой. Он сел поудобнее, подложив под спину подушку, и приготовился к необычному эротическому зрелищу.
— Смотри, как его разморило? — рассмеялась Наташа, обращаясь к подруге. — Но мы ему еще не сообщили о нашем условии.
— Каком условии? — Мирошниченко даже привстал.
— Некоторые мужчины не выдерживают до конца представления и кидаются на женщин, а нам бы хотелось, чтобы вечер прошел по полной программе, — вступила в разговор Вера.
— Постараюсь обуздать свой пыл по мере возможности. — Глаза мужчины светились.
— Видите ли, он постарается, — усмехнулась Наташа. — Этого недостаточно.
— Что же тогда еще от меня требуется?
— Ты должен пообещать, что не станешь к нам приставать, пока не выпьешь полную бутылку шампанского. — Вера сделала вид, что при нем открыла пробку, и протянула бутылку Тарасу Поликарповичу.
— Договорились, — улыбнулся мужчина. — Обещаю! — И он сделал первый глоток.
Наташа включила телевизор. Мелодичная музыка заполнила комнату. Движения женщин казались на редкость синхронными и плавными, похоже, что они много раз уже демонстрировали эту сцену. Они то приближались и как бы невзначай касались друг друга, то отдалялись, и все повторялось.
Завороженный Мирошниченко отпил разом треть бутылки и закурил сигарету.
Когда они отдалялись, на халатиках всякий раз оказывалась расстегнута очередная пуговица. Но вот халаты медленно, в такт мелодии поползли к ногам женщин, пока не упали на пол. Они остались в одних прозрачных трусиках. Тарас Поликарпович готов был кинуться к ним, но он помнил о данном обещании и поднес к губам шампанское. Теперь в бутылке оставалось содержимого менее половины.
Вера подмигнула зрителю и закинула руки Наташе на шею. Они томно заглядывали друг другу в глаза и уже не расходились. К тому времени, когда на женщинах не осталось даже трусиков, у Тараса Поликарповича отяжелели веки. Он сам не мог разобраться, чего больше желал: женских ласк или сна. Он взболтал остатки шампанского и выпил. Бутылка выскользнула из ослабевшей руки, а веки сомкнулись.
Проснулся Мирошниченко далеко за полдень и долго не мог вспомнить, чем закончился вечер.
«Надо же было так напиться!» — подумал он.
Голова не то чтобы болела, но была слишком тяжелой. Он поднялся, подошел к столу, налил рюмку коньяка и выпил. Затем закурил и сел на стул. Постепенно сознание начинало проясняться. Сначала ему показалось забавным, но потом странным, что уже три часа дня. Он припомнил, как танцевали женщины и как ему под конец ужасно захотелось спать.
«Они же меня усыпили», — мелькнула догадка, когда его взгляд натолкнулся на пустую бутылку из-под шампанского.
— Вот суки! — выругался он вслух. Но еще более страшная догадка буквально бросила в жар. Он нагнулся, извлек из-под кровати чемодан и вытряхнул содержимое. Несколько раз переворошив все вещи, он так и не обнаружил свертка с деньгами.
— Украли, сволочи! — заорал Тарас Поликарпович во все горло.
— Извините, вам случайно не требуется помощь? — заглянул в комнату мужчина из соседнего номера. Но Мирошниченко наградил его таким взглядом, что тот поспешил оправдаться: — Вы так кричали, а дверь не заперта, вот я и подумал, что с вами что-то случилось.
— Это я так с похмелья болею, — ошарашил его Тарас Поликарпович. — А если не устраивает, попроси администратора, чтобы тебе поменяли номер.
Сосед не мигая уставился на собеседника, приняв его за ненормального.
— Вам следует обратиться к врачу, — пролепетал он.
Брови у Мирошниченко грозно сошлись на переносице. Он схватил пустую бутылку из-под шампанского и запустил ее в соседа со словами:
— Сам ты придурок!
Тог еле успел захлопнуть дверь, прежде чем раздался звон разбитого стекла.
Тарас Поликарпович прислушался к удаляющимся шагам соседа и громко рассмеялся. Потом налил полный фужер коньяка и залпом выпил. Он решил с горя напиться, и это действительно на какое-то время помогло.
Перебрав сверх нормы, бывший офицер крепко заснул. Разбудила его администраторша. Сегодня он должен был внести деньги за гостиничный номер.
— У меня возникли непредвиденные обстоятельства, деньги я внесу завтра, — отмахнулся он от назойливой женщины, даже не открывая полностью глаза.
— Хорошо, я подожду, — сказала администраторша. — Только убедительная просьба не шуметь и не буянить.
— Сосед нажаловался? — догадался сонный мужчина. — Так у него же не все дома. — И он лениво покрутил возле виска.
— Сейчас с вами бесполезно разговаривать. И тем не менее, примите к сведению мою просьбу.
И женщина оставила его одного.
Ровно неделю Тарасу Поликарповичу обещаниями удавалось заговаривать зубы женщине-администратору. Но настал такой час, когда его попросили освободить номер. Мирошниченко вновь очутился на улице.
Теплый сезон давно закончился, а в снежную и ветреную погоду невесело бродить по улицам. И в конце концов он забрел на железнодорожный вокзал. Так и прожил несколько дней: днем слонялся по городу, а вечером ютился на вокзале, затерявшись среди ожидающих пассажиров. За трое суток во рту не было и росинки. Ужасно хотелось есть и кружилась голова. Когда проходил мимо буфета, подкатывало желание на кого-нибудь наброситься и вырвать хотя бы булочку, а исходивший от буфета запах сводил с ума. Он бы уже начал просить милостыню, но сомневался в успехе подобной затеи, на нем еще была слишком приличная одежда. Иногда вспоминал жену, сына, но гнал от себя мысли о них подальше.
Остановившись посреди зала ожидания, Тарас Поликарпович внимательно осматривался, не оставил ли кто после себя кусок хлеба или огрызок яблока. Но даже в такой малости удача не улыбнулась ему.
Он заметил освободившееся место в конце зала и поспешил занять его. Мирошниченко решил немного вздремнуть, чтобы таким образом отвлечь себя от мыслей о еде. Но и во сне ему привиделась копченая курица, и он почувствовал отчетливо ее запах. Словно убегая от наваждения, Тарас Поликарпович проснулся и продолжал сидеть с закрытыми глазами. Однако он поймал себя на мысли, что запах копченой курицы не испарился вместе с миражом. Он раскрыл глаза и увидел перед собой прямо на полу двух бомжей.
Вероятно, им где-то обломилась шабашка и они пировали. На расстеленной газете лежали: наломанная копченая курица, нетронутый батон колбасы, соленые огурцы, хлеб и стояла початая бутылка водки. Мимо прошел милиционер, но даже не посмотрел в их сторону. Видимо, бомжи были «прописаны» на вокзале и ладили с блюстителями порядка. Тарас Поликарпович, сглотнув слюну, обратился к пирующим:
— Мужики, не угостите? Я три дня ничего не ел.
— И без тебя халявщиков полный вокзал, — отозвался один из них, наливая водку в бумажный стаканчик и не взглянув на просителя. Его напарник, наоборот, изучал Мирошниченко с любопытством. Внешность просителя и просьба, с которой тот обратился, не укладывались в голове бомжа в одно целое.
— Не торопись отказывать, Федя, — сказал он сотрапезнику. — Может, у человека горе, а ты грубишь.
— Нам-то какое до него дело, Сидорыч, — недовольным тоном пробубнил бомж, который выглядел еще довольно молодо, но засаленная одежда, нечесаные волосы и немытое лицо на первый взгляд уравнивали его с пожилым напарником.
— Не скажи, — возразил Сидорыч. — Сегодня мы отнесемся к нему с пониманием, а завтра он с нами последним куском поделится. — И он жестом пригласил Тараса Поликарповича.
— Как же, дождешься от него, — ответил Федя и впервые посмотрел на просителя. — Да он просто с женой поругался. Завтра помирится и забудет о нашем существовании, — сделал он свой вывод.
— Бросила меня жена. — Мирошниченко пересел на пол. Мнение окружающих его в данный момент не волновало. — Полгода, как от хозяина вернулся, а до сих пор нет прописки.
— Врешь! — с недоверием отнесся к нему молодой. Тарас Поликарпович извлек из внутреннего кармана справку об освобождении и протянул Феде.
— Читай, если не веришь.
