— Невеста едешь? Молодец. — Похвалил водитель пассажира: — Такой персик оставлять долго нельзя… Кто-нибудь надкусит.
В номере девушки не оказалось. По словам администраторши, она ушла на пляж. Олег поблагодарил и направился к морю. Пансионат «Дружба» имел свою, отгороженную забором, территорию берега.
В седьмом часу вечера большинство отдыхающих купались и грелись на пляже. Оглядев публику, Олег ни среди пловцов, ни среди любителей загара Иру не обнаружил. Двигаясь между телами в купальниках, он внимательно разглядывал каждого. Одна девица принимала солнечные ванны чуть на отшибе. По фигуре она походила на Иру, но лицо купальщица прикрыла от солнца полотенцем.
Голенев подошел на несколько шагов и громко произнес: «Ира»! Полотенце отлетело в сторону, и Олег тут же узнал девушку. Она его тоже:
— Вы?
Он присел рядом:
— У меня сегодня, можно сказать, первый рабочий день, а отметить не с кем. Поужинаем?
— Ой, с удовольствием. Я с территории не выхожу. Надоели местные донжуаны. Все на одно лицо и глазки масляные. Они мне уже снятся. Подождете, я переоденусь?
Олег кивнул и с удовольствием посмотрел ей вслед. Ира успела загореть и выглядела прекрасно. Бизнесмену самому хотелось искупаться, но плавок он не имел, а при народе забраться в воду голышом стеснялся. Пришлось ждать на лавочке.
— А вот и я.
Он оглянулся и внимательно оглядел ее с ног до головы. Если в прошлый раз он встретил обиженного городского ребенка, то теперь перед ним стояла смуглая, уверенная в себе красавица:
— Быстро ты оклемалась. А я думал, без жениха зачахнешь.
— Митька приезжал, только меня не нашел. Не захотела его видеть.
— Отчего же такая суровость с возлюбленным?
— Если ему дела важнее, пускай на своих делах и женится…
Олег остановил машину. Они доехали до парка Володарского и перед тем как отправиться в ресторан, немного погуляли.
— Наверное, очень скучно работать, когда все вокруг отдыхают? — Не то спросила, не то предположила Ира.
— Мне пока скучать не пришлось. Проблем оказалось гораздо больше, чем я думал.
— Поэтому вы такой грустный?
— У меня друг погиб. — Он не хотел говорить. Само вырвалось.
— Как погиб? — Ира остановилась, и зрачки у нее расширились.
— Убили.
Она больше ни о чем не спрашивала, а только взяла его под руку. Они зашли в ресторан. По тому, с какой скоростью к ним подлетел официант и усадил их за столик у самой эстрады, Голенев понял, что его уже в городе знают. Скрипач Моня Корзон тут же взял скрипку и начал играть. Он медленно сошел с эстрады, приблизился к их столику и так и стоял, пока не закончил свое танго.
— Спасибо. — Поблагодарил Олег.
Старый еврей галантно поклонился:
— Это вам спасибо, молодой человек.
— За что? — Удивился Голенев.
— За смелость. В наше время это качество у мужчин встречается весьма не часто. Я вам должен сказать, мы все вами восхищены. Ваша подруга, эта прекрасная барышня, может по праву гордиться своим кавалером. — И он, заиграв снова, медленно попятился на эстраду.
— Оказывается, вы знаменитость. — Ира посмотрела на него долгим заинтригованным взглядом.
Олег вынул гребенку и причесался. Так он всегда прятал смущение.
— Признавайтесь, чем заслужили народное признание?
— Старик меня с кем-нибудь спутал. — Олег сам не знал, чем обязан порыву старого музыканта в его адрес.
Они еще не успели сделать заказ, а официант принес перепелок и вина. Ира ела дичь первый раз в жизни. Олегу приходилось, но вовсе не в ресторане. Возле ракетной базы, которую они охраняли в Афгане, водились дикие козы. Один раз ему удалось подстрелить козла, которого они сварили в большом казане. Мясо оказалось жестким и не очень вкусным.
— Чего ты ее вилкой ковыряешь? — Она сама не заметила, как перешла с ним на «ты». — Я слышала, дичь положено руками брать. — И подала пример. Олег понял — маленькую птичку есть руками куда удобнее. Перепелки в сметанном соусе имели нежный изысканный вкус. Вино тоже оказалось отменным. Они выпили по бокалу. Тут же на столе появилась вторая бутылка.
— Я, кажется, не заказывал? — Удивился Олег.
— И не надо. Вы сегодня гости нашего директора. Все бесплатно.
— Ничего не понимаю. Объяснитесь?
— Я выполняю распоряжение своего босса и ничего объяснить не могу. — Улыбнулся официант: — А вот и он сам.
К их столику подошел полный человек небольшого роста. Голенев слыхал, что ресторан «Ласточка» принадлежит некому Греку, но имя это, кличка или фамилия, не уточнял.
— Я Артур Иванович Лескопопулос. В городе меня все зовут греком, но мама у меня русская. Как вам наша кухня?
— Кухня у вас классная. Но объясните, почему с меня не хотят брать денег?
— Уважаемый Олег, мы знаем, что вы потеряли друга. И знаем еще кое-что, о чем я сообщать воздержусь. Я польщен, что вы оказали честь нашему ресторану, и прошу Вас и вашу спутницу быть сегодня моими гостями. — Проговорив все это, Артур Иванович чинно поклонился и отбыл в сторону кухни. Ира подняла бокал:
— За тебя. Видишь, ты знаменитость, и нечего скромничать.
Голенев снова достал расческу:
— Хотя я сам ничего не понимаю, ну и ладно. — И они выпили.
— Расскажи мне про своего друга? — Попросила Ира.
— Мы воевали вместе. Месяц с лишним назад я приехал сюда. Дима достал денег на мой проект. Теперь Димы не стало, а я не могу узнать, кому должен. Кого не спрошу, все отказываются.
— Ты его любил?
— Димку? Не знаю. Это слово не очень подходит. Можно любить свою руку или ногу? А вот когда тебе ее отрежут, поймешь, чего лишился…
На глазах Иры выступили слезы:
— Я поняла.
Скрипач Моня заиграл вальс и снова спустился к ним:
— Танцуйте. Это старинный вальс Маньчжурские сопки. Он звучал для воинов, которых уже мало осталось…
Они вместе поднялись и закружили по залу. С других столиков тоже стали подниматься пары. Скоро все свободное пространство зала заполнилось танцующими. Слезы на глазах Иры высохли.
— Где ты так научился танцевать вальс?
— В Суворовском училище. Там обучали бальным танцам.
— Ты окончил Суворовское?
— Да.
— Как ты туда попал?
— Из детдома.
— Ты сирота?
— Не совсем. У меня на родине остался друг, вроде брата. Его мама и для меня как родная.
— Он тоже с тобой воевал?
— Нет, мы вместе с детдома.
— Как же так? У него же мама?
— Тетя Галя ему не кровная мать. Она Тихона усыновила. Но, тетя Галя лучше многих родных матерей…
Скрипач закончил играть, но пары не расходились.
— Семь сорок! Выдай семь сорок, Моня. — Раздались голоса. Корзон поднес смычок к струнам, выдержал паузу и начал выводить мелодию. Сперва медленно, потом все быстрей и быстрей. Скоро смычка в его руках уже видно не было. Он словно растворился в воздухе, как лопасти вертолета. Заводная мелодия подхватила танцующих. Они устроили хоровод. Голенев не знал еврейских танцев, но Ира отплясывала рьяно, и он, как мог, поддерживал ее пыл. Пока они прыгали, официант успел убрать пустые тарелки и принес фрукты.
— Ты волшебник. — Улыбнулась Ира, усаживаясь за стол.
— Я учусь. — Ответил Олег и улыбнулся ей в ответ. И от этой неожиданной улыбки всегда серьезное и немного грустное его лицо помолодело, сделалось озорным и очень красивым.
— Как хорошо ты улыбаешься. Я первый раз за весь вечер заметила у тебя улыбку.
— Я редко улыбаюсь. — Признался Голенев и разлил вино им в бокалы: — Я хочу выпить за Митю.
Она вытаращила глаза:
— За какого Митю?
— За твоего жениха. Какой он молодец, что не прилетел тем рейсом.
— Дурак ты, и уши холодные. — Она вдруг рассмеялась.
— И хорошо. Нельзя же быть всегда умным.
— Ты еще и похвальбушка. — Она чокнулось с ним и прошептала: — Я пью за Митю. Пусть ему с кем-нибудь будет так же хорошо, как мне с тобой. — Положила свою загорелую ручку на его ладонь и добавила совсем тихо: — Хоть на один вечерок.
— Извините, что помешал, но я обязан это сделать. — Перед ними стоял скрипач и держал в руках огромный букет роз: — От нашего директора, от меня, и всех работников ресторана самой прекрасной даме. — И он вручил букет Ире.
— Спасибо. Какие вы все хорошие.
— Мы самые обыкновенные, это вы с вашим кавалером особенные. Будьте счастливы.
Когда они шли к выходу, многие мужчины покинули свои столики, чтобы пожать Олегу руку.
— Привет, мужик. Я Коля Дерибасов, у меня мастерская на Ленина. Любую обувь починю и денег не возьму. Только приходите.
— Олег, я Василий Чумакин с Плехановской. У меня цех по пошиву женской одежды. Приводи свою красавицу в любое время. Все отложим, а ей сошьем.
— Я часовщик Прохайкин Лева. Не знаю, есть ли у вас часы. Если нет, тоже приходите. Подберу, какие не купите в магазине…
