удивления, я прочитал явное осуждение. Высказалась лишь мама:
– Ты знал и молчал?
– Нет. Я узнал это только несколько минут назад. Хунхузы позвонили перед тем, как вы пригласили меня.
– Китаезы в своем стиле. Они уже вычислили, кто будет старшим, и сделали подарок. Теперь ты им должен. Вернее, мы все должны. Придется когда-то отдавать должок.
Эти слова бабушки все расставили по своим местам. Это действительно было так. Ведь хитрые азиаты вытащили тело уже давно и до сих пор молчали. Приберегали на особый случай, и теперь, действительно, я их должник. И долг немаленький. Стыдно, Семья не могла до сих пор похоронить своего старшего. Что же, долг платежом красен. Отдам.
– Можете позвонить своим людям, пусть знают, – разрешила бабушка. – Потом будем обедать, а после опять соберемся. Решим, как будем организовывать похороны.
Жизнь изменилась. Дни теперь пролетали, словно те «облака – белоснежные лошадки» из детской песенки, которые мчатся без оглядки. Я никогда раньше не думал, что у дядьки столько забот. Конечно, даже когда мы были в тайге, он не меньше часа в день говорил по спутниковому телефону с разными людьми, но не замечал, чтобы дела его так выматывали, как меня. Особенно доставали дела финансовые. Оказывается, мы крутили огромными суммами, но эти суммы, как река из ручейков, собирались из малых денег. И за всем этим потоком нужен был контроль. Я приходил домой и валился как убитый. Я понимал, что это временно – войду в курс дел, научусь организовывать работу и станет легче. Однако сейчас каждый вечер я был похож на выжатую губку. А еще связь с бригадами, вопросы Семьи. Оказывается, дядьке приходилось решать не только глобальные вопросы. Часто приходили наши люди и просили что-то. Чаще всего это были деньги, кому-то срочно понадобилась сразу большая сумма, и они просили в рассрочку под зарплату. И еще много всяких встреч. Хорошо еще, что дела с полицией и властями пока вела сама бабушка. Но и она обещала скоро ввести меня в курс дел и передать их мне. Как же дядька успевал все? Еще и старые участки в тайге инспектировать, и новые проверять.
Я каждый день утром говорил себе, что сегодня вечером я все брошу и поеду к Саше. Надо было провести решающий разговор, после ее освобождения мы так и не виделись. При воспоминании о ней в груди возникал болезненный комок, и я быстрей старался выкинуть эти мысли из головы. Однако встретиться так и не получалось.
Сегодня наконец я решительно выключил компьютер, когда не было еще и шести вечера, предупредил маму, что поеду по делам, и выгнал джип. Ехать до медицинской общаги было всего несколько минут, но я с полчаса кружил по улицам поселка, настраиваясь на встречу.
Почувствовав, что еще немного, и перегорю, вся моя решительность пропадет, я повернул к двухэтажке в переулке.
Дверь открылась сразу, точно так же, как раньше – Саша говорила, что слышит мои шаги еще на лестнице, – я счел это хорошим знаком и с улыбкой шагнул в комнату. Но тут все было уже не так, как раньше. – Саша не смотрела мне в глаза и отстранилась от моих объятий.
– Не надо, Коля, – почти шепотом сказала она.
Улыбка сползла с моего лица, я прошел к столу и присел на стул.
– Саша, что случилось? Объясни, я ничего не понимаю.
Она садиться не стала, наоборот, отошла к двери в кухню и прислонилась к косяку. Руки скрестила на груди.
– Да все ты понимаешь, Коля, – так же тихо ответила она.
– Нет! – Я был совершенно искренен в своем отрицании. Я действительно не понимал, почему она вдруг так переменилась. – Все-таки объясни. Я с ума схожу.
– Коля, тут нечего объяснять. Загляни себе в душу и посмотри, кто для тебя важнее – я или твоя Семья? Твоя бандитская работа?
– Саша! – Я даже вскочил. – Ну ты что? Как ты можешь сравнивать, ведь ты – это одно, а работа – другое!
– Конечно, – горько усмехнулась она. – Мы разные, но дело в том, что ты всегда сначала решаешь дела Семьи и только потом думаешь обо мне.
– Ну, Саша…
Начал я, и неожиданно замолчал. Черт! Неужели она права? А Саша бесцветным голосом продолжала:
– Ты за все эти дни звонил мне всего несколько раз. Хотя я с ума сходила. Ты ни разу не приехал, чтобы узнать, что со мной. Но это все так, мелочи. Помнишь, когда ты убежал от бандитов, что ворвались сюда, ты потом даже не позвонил, не то чтобы приехать. А ведь они могли что угодно со мной сделать. Если бы ты ставил меня на первое место, ты бы примчался сюда сразу…
– Саша, я отправил на другой день человека, чтобы он проверил, как ты. Все было нормально, – попытался оправдаться я. – Я никак не мог сам. Была куча важных дел.
– Ну вот, – горько усмехнулась она. – Ты и сам признал. Дела важнее меня.
Я замолчал. Оправдание действительно было неуклюжим. И она права, я должен был первым делом примчаться сюда, чтобы убедиться, что с любимой все хорошо. Я вспомнил, что было много раз, когда я откладывал наши встречи, потому что надо было решать вопросы Семьи.
– Сашенька, прости! Я исправлюсь!
– Эх, Коля, Коля, ты сам-то веришь в то, что говоришь? Ты приехал ко мне только через пять дней после того, как вернулся в Подгорное… А сейчас, когда, как говорят, ты стал главным в вашей банде, ты исправишься?
Она опять горько улыбнулась.
– Я люблю тебя, но не хочу быть твоей тенью. Постоянно ждать тебя и дрожать от страха за твою жизнь. Вернешься ли ты сегодня или исчезнешь, как твой дядя. Я хочу нормальную жизнь – хочу каждый день быть с тобой, ходить с тобой в лес, в кино, бегать на лыжах и кататься на велосипеде…
Она все-таки не выдержала и заплакала. Я чувствовал, что и сам могу сейчас зареветь рядом с ней. Она действительно права – Семья для меня на первом месте, и я не могу ничего поделать. Тем более сейчас, когда мне доверили свою жизнь столько родственников. Да и скучно мне будет жить обычной жизнью. Без адреналина моей нынешней. С тоски сдохну. И одна Саша все мне не заменит. Я вдруг ясно понял, что говорить больше не о чем – Сашенька была на сто процентов права. Даже если мы будем вместе, ей всегда быть второй, а я совсем не хочу, чтобы она превратилась в дубль
