Ночью советские штурмовики и бомбардировщики совершили налет на аэродром.
Вайс бежал, пригнувшись, к обочине аэродрома, туда, подальше, где он заметил земляные щели, выкопанные солдатами охраны. Вслед за ним в щель прыгнул и Дитрих.
Щель оказалась полузасыпанной. Дитрих выталкивал Вайса с того места, где щель была глубже. Заметив блиндаж, он решил добежать до более надежного укрытия, выскочил.
Бомбовый разрыв. Вайса почти погребло землей. Очнувшись, он выбрался из-под земли. Ноги Дитриха торчали из воронки. Вайс потянул его за ноги и втолкнул в щель.
Живот Дитриха был разворочен осколком. Вайс стал бинтовать его, но бинтов не хватило. В это время Дитрих очнулся. Он посмотрел на свою рану, брезгливо сморщился, потом заплакал.
Вайс снял китель, разорвал рубашку; когда снова раздался бомбовый разрыв, он почти машинально склонился над Дитрихом, прикрывая его собой, чтобы в рану не насыпалась земля. Дитрих это заметил. Пролепетал:
— Иоганн, вы, возможно, хороший человек. Но я донес на вас. — Простонал осуждающе: — Как вы, немец, могли стать изменником?
— Что же вы донесли? — спросил Вайс, озабоченно подкладывая свой китель под голову Дитриху.
Дитрих сказал, еле двигая губами, свистящим шепотом:
— Муж фрау Бригитты — русский диверсант. Вы все время общались с ним. Перед самым отъездом об этом донес один русский военнопленный, уличенный в краже ценностей во время спасательных работ.
— Почему же тогда меня сразу не арестовали?
Дитрих вздохнул:
— Лансдорф мне не поверил. Он сказал, что я хочу свести с вами счеты за то, что вы скрыли — помните? — некоторые мои неблаговидные поступки.
— Помню, — сказал Вайс.
— Ну вот, видите... Он мне не поверил... Приказал только вести наблюдение. Ему грозили бы большие неприятности, если б вы оказались изменником. Поэтому он все свалил на меня, приказал следить... — Дитрих замолчал, видимо борясь с невыносимой болью. — И когда мы здесь принимали с вами душ, я вышел, сказав, что мне нехорошо. И в вашем кителе нашел портсигаре. — Снова последовала долгая пауза. Вайс молчал. — Такие штучки мне знакомы, — шепотом прохрипел Дитрих. — А потом, когда загорелся блиндаж, у вас больше этого портсигара не было. И сейчас его нет. Верно?. .
— Да, — подтвердил Вайс.
— Вот видите, — похвастался Дитрих, уже коснеющим языком. — Я ведь хороший контрразведчик, да?. .
— А зачем вы мне это все рассказали? Чтобы я вас убил?
— Да, конечно... Я не хочу мучиться. Я понял, что не смогу мучиться. Пожалуйста, Иоганн, я не могу видеть свои внутренности. Ну?
Вайс вынул сигарету, закурил.
Штурмовики стальным скользящим потоком неслись над аэродромом, и косой светящийся ливень их крупнокалиберных пулеметов бил по бетонной полосе, высекая длинные сухие синие искры.
Вайс сказал:
— Нет, я не буду убивать вас, Дитрих. Даже напротив — я пойду сейчас и пошлю за вами санитаров с носилками.
Такие, как вы, не должны умирать сразу. Вам надо понюхать как следует, что такое смерть. Вы убивали других, но сами считали, что с вами этого не случится.
Если вы и умрете, то, во всяком случае, с комфортом, в постели. Вот я и позабочусь о таких удобствах для вас.
Он встал, спросил:
— Вы слышите, Дитрих? Я ухожу за санитарами.
Дитрих молчал.
Вайс дотронулся до его плеча. Голова Дитриха покачнулась, но глаза были неподвижны. Вайс взял свой китель, надел и пошел к горящим службам аэродрома.
Налет окончился.
Полковник руководил тушением пожара. Он был бодр, энергичен и свирепо командовал людьми.
Вайс сказал:
— Я вынужден покинуть вас, полковник.
— Да? — спросил полковник, смотря на него так, будто впервые его увидел. — Ну что ж, вы мне не подчинены, а то бы я и вас заставил поработать. — Он махнул рукой в том направлении, где горели самолеты и, треща, рвались в них укладки пулеметных лент и снарядов.
Вайс разыскал свою машину и поехал прочь от аэродрома, потом остановился, вышел, снял с нее номер. Машина была покрыта гарью и хлопьями сажи, цвет ее стал неразличим.
Свернув с шоссе, Вайс поехал по грунтовой дороге лесом, повернул, отсчитав шестнадцать просек, в семнадцатую, завел машину в кусты и дальше пошел пешком.
Как ему было указано связным, он вышел на тропинку.
Спустился в балку, по дну которой бежал чистый родничок, напился.
Смутно было у него на душе. Засыпался, думал он. Штутгоф говорил — Зубов действует не всегда осмотрительно. А он сам? Как он мог допустить такую ошибку с портсигаром?
Когда он узнал, что Дитрих едет с ним, он должен был придумать что-нибудь более примитивное и, значит, более неуличимое для хранения термитной шашки. Почему он это упустил? Да потому, что все это время думал о Зубове и перестал думать о себе.
Но он не мог не думать о Зубове, который, совершая свой подвиг, приговорил себя к смерти...
Из кустов вышли двое в эсэсовской форме, с автоматами, висящими на груди. В петлице у каждого, как было условлено, сосновая веточка. Вайс назвал пароль, получил отзыв и пошел дальше, шагая между этими двумя немцами.
Лица их были серы, морщинисты. Вайс понял: бывшие заключенные-антифашисты, а может быть, и коммунисты.
Показался охотничий домик, выстроенный в готическом стиле, с жестяным петухом на шпиле остроконечной деревянной башни. Вайса провели в просторную, увешанную оленьими рогами комнату с камином, сложенным из кирпичей. За столом, склонившись над картой, сидел советский офицер в аккуратной, будто только что выутюженной, чистенькой форме.
Он подал руку, представился:
— Майор Колосов. — Смущенно улыбнулся. — Извините, проформа: ваше удостоверение личности.
Вайс подал свой документ, подписанный Гиммлером, Мюллером, Кейтелем, Кальтенбруннером. Майор взглянул и, возвращая, сказал уважительно:
— Коллекционная вещь. Ну, значит, еще раз здравствуйте, товарищ Белов. — Горячо пожал руку, кивнул на стол: — Воз мозговую. Садитесь, прошу вас. — Придвинул пачку "Казбека": — Курите!
Вайс с нежностью взял папиросу.
— Довоенные?
Майор пожурил:
— Отстали вы от действительности! Послеблокадные, ленинградские. — Ткнул в карту карандашом: — Значит, вот какая петрушка получается: подступы открыты. Но сначала — ваши соображения?. .
После обсуждения плана операции Вайс вышел из охотничьего домика в сопровождении майора.
Во дворе он увидел построившихся советских парашютистов в армейской форме, а рядом с ними — тоже в строю — стояли люди в немецких мундирах и в штатской одежде.
— Ну вот, — показал на них рукой майор, — весь наш интернационал в наличии. И это, так сказать, есть наш еще не последний, но весьма решительный бой. Ведь свыше двенадцати тысяч человек мы должны освободить с наименьшими потерями. А ваша группа во флигеле, — указал он рукой. — Рекомендую не терять времени. Ознакомьтесь, побеседуйте — и в путь. — Попросил: — Очень желательно, чтобы вы по возможности точно уложились в расписание.
Вайс направился к флигелю. Когда он вошел, со скамьи поднялись четверо в форме офицеров СС. Двоих из них Вайс знал — чеха Пташека и подрывника Мехова. Они дружески поздоровались. Двое других назвали себя. Белобрысый, скуластый, атлетического сложения — Вальтер Кох, другой — черный, необычайно мускулистый, яркоглазый — Ганс Шмидт.
— Откуда вы? — спросил Вайс.
Кох, улыбаясь скуластым лицом, доложил:
— "Свободная Германия".
— Были в плену?
— Нет. Берлин. Подполье. — Кивнул на Шмидта, сказал почтительно: — Он работал еще с Антоном Зефковым.
Вайс обсудил со своей группой план операции. Она заключалась в следующем.
Соответственно данным, полученным через Генриха, провиантское снабжение заключенных подземного концлагеря было рассчитано еще на двое суток. Значит, ликвидация его будет произведена по истечении этого срока.
Но если продвижение Советской Армии в этом направлении убыстрится, уполномоченный СС может принять решение ускорить уничтожение лагеря; кроме того, не исключено, что на этот счет будет дан особый приказ руководством СД.
Несомненно, что на командном пункте уполномоченного СС установлена связь с постом минеров и по его сигналу они должны привести в действие электроподрывные взрыватели, проводя которых протянуты в шахты к минным погребам.
Очевидно, посты минеров расположены на поверхности.
Задача — выявить эти посты и обезвредить. И, когда это будет сделано, присоединиться к группе захвата, которой командует майор Колосов. Она проникнет в шахты, разминирует минные ловушки и освободит заключенных.
Часть группы майора останется на поверхности, займет оборону, чтобы прикрывать отряд, действующий в шахте.
С людьми этой группы, одетыми в немецкие офицерские мундиры, Вайс и выехал в пункт, обозначенный на карте как штаб охраны лагеря, его административного управления и складов готовой продукции.
