Тот, к кому он обращался, ничуть не напуганный, возразил спокойным голосом по-английски, чтобы европеец мог понять:
— Предположите, что мы работаем на Верховное армейское командование, генерал. Когда вам грозит трибунал, очень неудобно отдавать приказы. Кому бы то ни было.
Забившись в угол, Коплан спрашивал себя, в чьи же руки он попал. К обычной полиции, к агентам контрразведки или к революционерам, подозревающим генерала в связи с западной разведслужбой.
Собственно, все эти гипотезы стоили одна другой: каждая означала провал его попытки.
«Крайслер» несся по городу. Он проехал старую Ниневию, пересек Тигр, свернул на проспект, идущий вдоль крепостных укреплений.
Две минуты спустя Коплан понял, что его везут к дому генерала.
Но примерно в тридцати метрах от виллы машина свернула в сторону и остановилась перед другим домом — современным бунгало квадратной формы.
Пленных ввели в дом и разделили.
Когда генерала Мухтара уводили, Коплана пригласили подняться по лестнице. Охранник ввел его в комнату, оборудованную под кабинет, с окнами, наглухо закрытыми зелеными драпировками.
Толстый мужчина в домашнем халате сидел за столом, держа в пальцах длинную сигарету. Он внимательно рассмотрел вошедших. На незнакомом гортанном языке охранник изложил обстоятельства поимки беглецов.
Коплана, захотевшего взять свою пачку сигарет, крепко схватили. Он пожал плечами и проговорил:
— Сигарета…
Охранник обыскал его, нашел пачку, открыл и разрешил Коплану взять одну штуку. Толстый тип поудобнее устроился в кресле, когда его помощник закончил свой рапорт. Повернувшись к Коплану своим жирным лицом с сине-зелеными глазами и двойным подбородком, он спросил по-английски хорошо поставленным голосом:
— Кто вы?
— Коплан, начальник службы безопасности посольства Франции. С кем имею честь?
— Куда вы везли генерала Мухтара?
— В Багдад.
— Зачем?
— Нам обоим надо было туда съездить. Это преступление?
Мужчина посмотрел на кончик своей сигареты и спросил по-французски:
— Каковы ваши отношения с этим военным? Коплан внутренне весь подобрался.
— Я отказываюсь вам отвечать, пока вы не сообщите мне, каковы ваши функции. Я прикрыт дипломатическим иммунитетом, не забывайте это.
Рот толстяка растянула двусмысленная улыбка.
— Я в этом не особенно уверен, — прошептал он. — Скажите, Мухтар поехал с вами добровольно или под действием силы?
Коплан молчал.
По приказу начальника один из охранников вынул из кармана Франсиса бумажник и положил его на стол.
Хозяин кабинета принялся просматривать документы европейца. Зажав длинную сигарету во рту, он слегка поморщился, изучая карточку с фотографией, которую Коплану выдали в посольстве. Потом он положил все на место.
— Вы вынудили нас к действиям, которых мы хотели бы избежать, — заявил он. — Я приказал преследовать вас только потому, что мы подозревали, что вы хотите похитить генерала.
Франсис остался нем и непроницаем, но его мозг работал с невероятной быстротой.
Кто сидел перед ним? Чиновник, борющийся с заговорами, или настоящий противник?
Одно только ясно: за домом генерала день и ночь следили из этого бунгало.
— Я задержу вас на некоторое время, — вновь заговорил толстяк, совершенно расслабившись. — Мне очень жаль, но поступить иначе я не могу. Кстати, так будет лучше и для вас, потому что все будут думать, что вы похитили Мухтара.
Коплан никак не мог выбрать линию поведения. Чего добивается от него этот человек?
— Я расследую обстоятельства исчезновения французского гражданина, не больше, — пробурчал Коплан. — Принимая во внимание, что произошло со мной, я почти уверен, что он побывал здесь до меня.
— Вы ошибаетесь, — твердо уверил мужчина. — Мы не держим ни одного француза. О ком идет речь?
— Об атташе посольства по имени Эктор д'Эпенуа.
— И вы рассчитывали что-то узнать у Мухтара? — насмешливо спросил толстяк.
Коплан молчал.
Незнакомец поднес сигарету к губам, затянулся, задумчиво посмотрел на пленника.
— Отлично, — решительно сказал он. — Я буду лучше знать, какова ваша роль, когда выслушаю генерала.
Он сделал знак двум охранникам. Те вывели Коплана из комнаты и проводили на третий этаж, где заперли в мансарде без окон. Голая электрическая лампочка без абажура освещала суровую обстановку: кровать, умывальник, стол из некрашеного дерева, табурет. Настоящая камера.
Коплан сел на край кровати, упершись локтями в колени, и задумался. В Багдаде у Фабиани появится дополнительный повод для беспокойства.
Было три часа ночи, тишина была такой, что казалось, что дом пуст.
Примерно через полчаса щелчок замка прервал его размышления. В дверях появился человек с пистолетом в руке.
— Пойдемте.
Коплан спустился на второй этаж и вновь оказался в кабинете.
Толстяк по-прежнему сидел в кресле, в свете лампы были хорошо видны его висящие щеки.
— Мухтар только что дал вам отличную рекомендацию; кажется, вы действительно хотели его похитить?
Коплан не пошевелился. Он увидел, что его охранник вышел из комнаты.
— Вы свободны, мистер Коплан, — объявил странный человек. — Только одно условие: ваше слово, что вы никому ничего не скажете о своем приключении.
— Так не пойдет, — возразил Коплан, качая головой. Теперь он понял, вернее, почти понял.
Сидевший напротив толстяк посмотрел без удивления, даже с некоторой доброжелательностью.
— Нет, — продолжал Коплан. — Вы перехватили у меня ценную добычу и думаете, что я уйду, говоря вам спасибо? Об этом речи быть не может. Я хочу поговорить с генералом наедине, если он еще в состоянии перенести беседу.
Рот странного типа расплылся в лягушечей улыбке.
— Вам будет очень мешать мое присутствие? — поинтересовался он.
— Не очень, — ответил Коплан. — Но почему вы так упорствуете и не хотите сказать, что принадлежите к турецкой разведке?
— В нашей профессии, мистер Коплан, никогда не размахивают визитными карточками.
— Согласен, но быстро рассуждают. Отпуская меня, вы действуете как союзник. Продолжим сотрудничество.
Мужчина встал, оттолкнул кресло. Он был выше, чем можно было подумать, видя его сидящим.
— Я сомневаюсь, что вы можете предложить мне что-то важное, мистер Коплан, — прошептал он, обходя стол. — Мы очень хорошо информированы обо всем, что происходит в этой стране. И снабжаем сведениями некоторых наших союзников по Атлантическому пакту, кстати, не получая взамен поддержки, на которую могли бы рассчитывать.
Его тяжелые веки прикрыли глаза. Он оперся о стол, встав напротив француза и добавил с ноткой горечи:
— Мы проповедуем в пустыне, как говорят у вас. Если бы Ирак попал в руки коммунистов, Турция была бы обречена: в мою страну смогут вторгнуться через северную и южную границы. Для нас это вопрос жизни. В настоящее время эта страна — наш союзник. Но останется ли она союзником, если произойдет государственный переворот? Мы хотим сорвать готовящийся здесь заговор. Не знаю, та же цель у вас или нет.
Коплан нахмурил брови.
— Я не в курсе намерений моего правительства. Мужчина уклончиво махнул рукой.
— Здесь, увы, никто не показывает свои намерения. Кроме Объединенной Арабской Республики: она открыто заявляет, что хочет прогнать с тронов обоих хашимитских королей[3], расширить границы арабского блока. Многие признаки показывают, что это произойдет в очень близком будущем.
— Мы в очень невыгодном положении, чтобы помешать развитию событий, мы, скорее, ушли в оборону. Вот почему я хотел захватить генерала: кроме информации, которую он мог бы дать, он также — ценный заложник.
В глазах турка промелькнул интерес.
— Мы разделим добычу, — заключил он. — Вы должны мне это, после того как нарушили мои планы.
Вскоре Коплан узнал, как зовут хозяина: Ариф Тархан, но вряд ли это было настоящее имя, скорее — псевдоним.
Пока один из агентов ходил за генералом, Тархан объяснил:
— Наши добрые отношения с Ираком не дают нам возможность, кроме исключительных случаев, переходить к прямым действиям. Но если дела и дальше будут ухудшаться, мы, конечно, не сможем сидеть сложа руки. Наш премьер-министр отправил в Королевский дворец в Багдад секретную ноту, чтобы предупредить, что в стране зреет заговор. К сожалению, наше предупреждение не приняли всерьез.
— Да, — согласился Франсис, — бывают времена, когда всеобщее ослепление просто удивительно. Но я не жду информации, чтобы перейти к прямым действиям, и у меня есть на то важные причины: четверо наших агентов в самом деле пропали, а пятый едва избежал ареста.
В этот момент могучий турок, сложенный, как несгораемый шкаф, привел генерала.
Тархан, обменявшись с Фрэнсисом многозначительным взглядом, сказал ему:
