Его моральный дух был не на высоте.
— А скольких человек должны были соблазнить эти девицы?
— Трех или четырех каждая. Не больше.
— Ты знаешь фамилии этих людей?
— Я не учил их наизусть, — выкрикнул Джо. — Девки знают, а это главное. А я сжег свой список, как только они засекли своих типов.
— А все типы дали себя охмурить?
— В большей или меньшей степени... Есть серьезные, которые только делятся с ними своими неприятностями. Другие любят обсуждать скабрезные истории. Есть и настоящие любители стриптиза. До торговли собой девочки не доходят.
— Ты не знаешь настоящей фамилии Савара? — спросил Франсис, желая полностью использовать упадок духа своего пленного.
— Я вам уже говорил, что для меня этот тип — загадка, — раздраженно бросил Бингейм. — Чего еще вам надо? Мое свидетельство о рождении?
— Нет, разрешение на твои похороны, — ответил Коп-лан, вытащил из сумочки Лиз Шартрен ключи от виллы и направился к двери.
Он выключил свет, вышел, запер дверь и припер ее стулом.
Внизу Нолен продолжал названивать по телефону.
Коплан сел в кресло и, вооружившись авторучкой, начал составлять телеграмму для Старика, в которой сжато излагал ситуацию. Он уточнил, что ответ открытым текстом можно прислать в «Риц-Карлтон».
Он приступил ко второму, более краткому, варианту своего текста, когда к нему подошел Нолен.
— Все в порядке, — объявил начальник службы безопасности посольства. — Трое моих сотрудников, все бывшие агенты ДНТ[3], поступят в ваше распоряжение. Они помирают от скуки, потому что здесь ничего не происходит. Эта поездка в Монреаль их очень обрадовала. Цель ее объясните им сами.
— Браво, — ответил Коплан, не переставая писать. — Вы сняли с моей души тяжелый груз. Я тут составляю маленький рапорт. Будьте добры отнести его в шифровальную службу, а потом отправить по радио.
Было около шести часов, когда он передал документ Нолену. Вздохнув, Франсис потянулся и, посмотрев на хозяина дома, с наигранным смущением спросил:
— Знаете, что доставило бы мне сейчас настоящее счастье?
— Полагаю, хорошая постель.
— Нет. Душ, бритва и пол-литра черного кофе. Это несбыточная мечта?
Нолен засмеялся.
— Ничуть. Поскольку вы уже превратили мой дом в тюрьму и арсенал, лишили меня законного отдыха и отбираете лучших сотрудников, не вижу возможности отказать вам в этом. Пойдемте, я провожу вас в ванную.
* * *
Снаружи было все так же темно, когда к Нолену приехали трое вызванных агентов. Он коротко переговорил с ними до того, как в гостиную вошел Коплан, выглядевший абсолютно свежим после ванны. У него еще не успели просохнуть волосы.
Представления сопровождались энергичными рукопожатиями. Коплан познакомился с будущими помощниками. Жан-Клод Треву был высоким худым мужчиной с выпуклым лбом. За его суровыми чертами скрывалось большое чувство юмора. Бернар Морини, которого друзья звали Корсиканцем, имел сонный вид. Он был среднего роста и коренастым. Наконец, Леон Лоней, самый старший из них, несмотря на безобидную внешность «благородного отца», всаживал три пули в центр мишени, даже не щуря левый глаз.
Все четверо простились с Ноленом и уехали на двух машинах: Коплан и Лоней в «шевроле», Морини и Треву — в «воксхолле» последнего.
Утро было грязно-серым, свет едва пробивался сквозь толстый слой облаков.
Путь до Монреаля занял три часа, но теперь не было никакого напряжения, и Коплан мог свободно говорить со своим пассажиром, подробно рассказывавшим ему о коррупции в полиции провинции Квебек.
«Шевроле» остановился в километре за мостом, ведущим на остров, на котором построен крупнейший город Канады. «Воксхолл» встал сзади, и его пассажиры, выйдя из машины, пошли навстречу Франсису и его спутнику.
— Двое из вас, на выбор, отправляйтесь в дом на Ремембранс-роуд в парке Мон Руаяль, — объяснил Коплан. — Нужно будет заново подключить телефон — я вырвал провод. Если позвонят, постарайтесь узнать кто. Обычно в доме живет девушка по имени Лиз Шартрен, но вы можете отвечать, что она ненадолго вышла. Тот, кто снимет трубку, должен говорить грубым голосом и называть себя Джо Бингеймом. Понимаете?
Бывшие сотрудники ДНТ кивнули. Морини и Лоней, перемигнувшись, согласились взять это дело на себя.
— Хорошо, — сказал Франсис. — Вот ключ. Запомните еще: если в дверь позвонят, не открывайте. Постарайтесь рассмотреть визитера и, если вдруг он будет похож на меня, скрутите его прежде, чем он уйдет. Это враг номер один, руководящий всем делом. Если кто-нибудь войдет в дом, как к себе, захватите его тоже. Это само собой разумеется.
— Думаете, будет много народу? — спросил сонный Морини.
— Боюсь, что не будет никого, — поправил его Коплан. — Одну минуту... Не бейте меня, если я нанесу вам визит. Чтобы избежать неприятных недоразумений, я просигналю звонком букву "х": длинный, два коротких, длинный. Еще один момент: я живу в «Риц-Карлтоне». В случае необходимости звоните и попросите телефонистку записать для меня сообщение, подписанное «Эмиль». Вопросы есть?
— Нам нужно будет оставаться там постоянно? — спросил Лоней. — Если это надолго, нужно организовать питание, взять смену белья и так далее.
— Займитесь этим, но лучше выходите по очереди и только с наступлением темноты, то есть после пяти часов вечера. Ваши выходы за покупками должны быть по возможности краткими.
Немного помолчав, Морини спросил:
— Когда мы увидимся снова?
— Не могу сказать. Я должен сделать несколько дел, и это может затянуться до завтра. Если меня что-то задержит, я позвоню вам по телефону самое позднее завтра вечером. Хотя, возможно, связь между вами и мной будет поддерживать Треву. Все будет зависеть от того, как пойдут дела.
Наступила новая пауза, во время которой каждый старался вспомнить, не был ли упущен какой-нибудь важный момент. Потом группа разделилась, и все четверо сели по машинам.
Трогаясь с места на «шевроле», Коплан сказал Треву:
— Мы навестим двух других красоток, использующих свои чары для вербовки информаторов, но сначала мне нужно заехать в отель, где меня ждет какое-то письмо.
— Что же, выходит, на канадской территории действует антифранцузская сеть? — спросил Треву с легким недоверием в голосе.
— Я не знаю, направлена ли она специально против нас, но точно известно, что один из ее основных агентов действует под видом гражданина Франции. Более того, он присвоил себе имя и легенду, по которой я сам работал в Северной Америке три года назад.
На суровом лице Треву появилась невеселая улыбка.
— Хороший трюк, чтобы добиться своих целей, — задумчиво произнес он. — На первый взгляд выглядит очень хитроумно.
— Так и есть, — подтвердил Франсис. — Одному богу известно, что мог бы натворить этот субчик, прежде чем мы бы узнали, если бы ему не пришлось убрать одного из наших коллег.
Треву помрачнел.
— На его руках кровь? — спросил он.
— Да, это убийца. Но наша задача взять его живым.
Машина выехала на улицу Шербрук, одну из крупнейших артерий Монреаля, и через несколько минут остановилась у тротуара перед «Риц-Карлтоном».
— Мне подождать вас здесь? — спросил Треву.
— Нет, пойдемте вместе.
Они вошли в просторный холл, хорошо обогреваемый и ярко освещенный днем и ночью.
Коплан подошел к окошку «Ключи. Почта», назвал свое имя и номер комнаты.
Служащий передал ему ключи и конверт, который Франсис тут же распечатал.
Это было лаконичное сообщение от инспектора Таккера:
Таксист найден. Высадил пассажира в конце Кот де Неж, рядом с Бивер Лейк.
Прочитав этот текст, Коплан разочарованно пожал плечами и сунул листок в карман.
Он и без того догадался, что Дюпюи, уехав из «Виндзора», велел высадить себя поблизости от дома Лиз Шартрен. Именно у нее он нашел убежище на первое время, у нее заметал следы, поскольку принес к ней аппарат после убийства Кордо.
— Ничего интересного, — буркнул Франсис, обращаясь к Треву. — Поднимемся в мой номер. Я переоденусь, и пойдем обедать.
— А какова роль этого Джо Бингейма, о котором вы упомянули при моих коллегах? — поинтересовался Треву, пока Коплан занимался своим туалетом.
— В данный момент он пленный... Заперт у Нолена вместе с девицей, в доме которой обосновались Морини и Лоней. А вообще он был, если хотите, начальником группы обольщения, имевшей целью завоевать симпатии людей, на которых обратила внимание сеть. Он туповат, и в общем он просто исполнитель, а завербован был потому, что активно участвовал в деятельности крайне левых организаций. Из этого я делаю вывод, что это сеть просоветской направленности.
На лице Треву появилось выражение озабоченности, и это сделало его еще более худым.
— Эти русские суются повсюду, — заметил он. — От Патагонии до Арктики и от Вьетнама до Кубы. Нельзя сказать, что у них нет инициативы.
