Чтобы облегчить Вам задачу, мне разрешено сообщить: полковник Леднев — Вы знакомы — сидел в этом же кресле сутки назад и принял, на мой взгляд, взвешенное решение. Сегодня он проходит медкомиссию и оформляет документы, так как получил назначение военным атташе в Австрию, — генеральская должность, между прочим.
Просто дело, как Вы понимаете, непростое и чревато неожиданностями. Для Вас первая из них — это то, что командировку Вы продолжите без семьи. Они должны будут вернуться в Россию, и очень скоро. В любом случае, Вы сами будете их встречать в Шереметьево. Вашей жене не надоело перебирать бумажки в бухгалтерии торгпредства? Насколько я знаю, она врач?
Итак, преамбулу я изложил, а дело, которое мы Вам предлагаем, — это связь с очень важным для нас человеком. В случае согласия, Вы остаетесь на прежней должности, но обязанностей у Вас прибавится. Подумайте не торопясь. На пироги к генералу Куркину успеете.
— Это предложение с его подачи?
— Не скрою, контора хотела бы себя максимально застраховать от провала. У вас не все ладно в хозяйстве, но Вас, Ваши дела и делишки, Ваших близких и их кипучую деятельность люди Денисова — и не только они — изучали очень внимательно, и не один день. Все чисто. Поэтому мы и беседуем. Пейте чай.
— Чай не водка, товарищ генерал армии. Я согласен. Но как–то надо сообщить жене.
— Вы уверены, что жена поймет правильно?
— До сих пор понимала.
— Хорошо, давайте сделаем так: вот телефон, позвоните. Кстати, ее прибытие просто необходимо.
— Что, радистку будете готовить или сразу в заложницы?
— Да нет. Раз отпала необходимость звонить в ГУК(Главное Управление Кадров МО ВС РФ) по поводу приказа на Вас, появляется необходимость в ее срочном прилете. Пока я звоню кадровикам, чтобы подбирали другого человека, ты ознакомься вот с этими бумагами, а потом позвони жене.
Не таясь его, Ладыгин набрал номер. Звонка, видимо, ждали — он почти сразу сказал одно слово — «порядок» — и отключился. Бумаги, которые дал ему генерал, были смотровые ордера на жилплощадь резерва Министерства обороны.
— А как же моя хата в Чертаново? Трехкомнатная…
— У тебя двое детей, где же им жить?
— Да-а, это аванс! Кино — важнейшее из искусств! Мечты сбываются.
— Жене будешь звонить?
Потом был разговор с супругой, которая никак не понимала, что успел натворить ее благоверный за такое пустяковое время вне ее контроля и при чем здесь квартира в центре.
Ладыгин откровенно наслаждался тем курьезным положением, в которое попал шеф ключевой резидентуры ГРУ на данном временном этапе. Наконец Таня поняла главное: завтра ее и детей он встречает в Москве. Попрощались.
— Подобные бумаги тебе знакомы, прочти и, если согласен, — распишись.
Куприенко прочитал и расписался. В бумагах толковались статьи УК РФ применительно к его возможным ошибкам.
— Слушай внимательно! Я дам тебе связь с Другом. Связь безличная. Только через тайники. Вот сигналы о сделанных закладках. Это — твои. Это — Друга. Запоминай. Это описание тайников. Запомнил?
— Да. Тут все просто.
— Мог бы и погладить старика.
— Пардон, гениально просто.
— Связь с Другом только с личной санкции начальника ГРУ. Личной. Порядок и условия тебе сообщат. А за однозначное толкование приказа ты уже расписался. Не приведи Господь, но если что, ниточки приведут к тебе и ко мне. Денисов — человек опытный и разберется быстро. Вот и все. Но я хочу, чтобы ты проникся. Можешь спросить.
— Товарищ генерал, кто этот парень? Вернее, что мне разрешено о нем знать?
— Не многое, но тебе должно хватить на первое время, а там война план покажет. Я был уже на излете. «Медяшка и К?» меня доедали, особенно активен был Козырев. Впрочем, я был готов к уходу. Друг вышел на меня сам. Причем сделал все очень грамотно. Красиво. Настолько, что я был удивлен. Тайники и сигналы от него. Мы встретились и поговорили. Хорошо поговорили. Я не открывался, но он знал, кто я и что я ухожу. Его условие — на связь выйдет сам и только при определенных условиях, и их он определит сам. Дал мне кое–какой материал. Дал для проверки его возможностей. Это был материал величайшей ценности. Ну как бы наши добыли «Барбароссу» еще в декабре сорокового. Уходя, я этот материальчик зажал. Нехорошо, конечно. Но вот получилось — угадал. При нынешнем раскладе Друг — ключевая фигура. Сам факт получения сигнала от него — это сигнал боевой тревоги! Принимать этот сигнал будешь ты, если, конечно, он решится. И еще: я допускаю — Друг не самостоятелен. Возможно, какими–то силами востребованы контакты с Россией, но контакты неофициальные. Я сделаю еще более смелое предположение: кто–то ищет контактов с Российской армией! Если Друг не самостоятелен, а денег он не ищет, возникает вопрос — мотивы? Думаю, некая группа ищет неофициальных контактов, не имея санкции правительства. Скорее всего, это разведка. Понятно, из–за чего вся комедия? Я был несколько удивлен!
Последнее. Безопасность твоей точки — это ключ к успеху или провалу. С серьезнейшими для России и ее армии последствиями. Наша фирма на такую беду права не имеет. Ты уже догадываешься почему?
— «Багдад»? Неужели все так серьезно?
— Я просто консультант и озвучиваю приказы руководства. Но в фирме знающие люди говорят — у тебя есть голова. Ею ты обязан думать! Допивай, Дед заждался.
— До свиданья, спасибо за чай!
— Да нет, дружок, прощай! Теперь можно сказать: пост сдал! Служба моя закончилась. Такие пироги.
В эту минуту генерал выглядел старым гвардейцем, оставшимся в бою с последним патроном, но не ищущего дороги в тыл.
Молодой генерал мысленно примерил окоп и решимость Ладыгина к себе.
Куркин резво стартовал, жена была женщиной очень доброй, опоздания карались жестко и не одномоментно.
Переодевшись, Куприенко вполне способен был подать голос.
— Владимир Викторович! Цветочки ба?
— Какие, к… матери цветочки! Обоим будет… и цветочки тоже — времени почти ноль!
— Ничего не будет, обойдется, совру что–нибудь.
— Да она все твои враки видала в…
— Говорю Вам — обойдется. Карта поперла.
— А вот в этом я очень даже не уверен, тебе завтра в девять быть у Денисова.
20.10.2005 г. 19.23. Москва. Ясенево.
Выйдя из гостевого дома СВР, генералы направились к основному зданию, где Ершов отпустил Шульца домой отдохнуть с дороги, с пожеланием «утром чтоб как огурчик», подразумевая возможные посиделки с дружками, которых Шульц имел в Москве и окрестностях в таком количестве, что беседа «за жизнь» с каждым всерьез могла подорвать здоровье.
Шульц отмахнулся — не мальчик! Знать, когда, с кем и сколько входило в кодекс поведения офицера разведки.
— Дайте лучше машину. Хочу сейчас позвонить Профессору: все на сегодня сделаю, а потом домой — родитель ждет.
Машину дали — какие разговоры: резидент все–таки.
В машине Шульц набрал телефон секретариата Примакова, какое–то время номер был занят, потом ответил женский голос. Проверяясь, спросил Ирину Григорьевну — это я?!
Шульц представился. Ему вежливо предложили оставить свой телефон.
Вскоре позвонил Профессор:
— Ты где?
— По кольцевой еду.
— Сейчас четыре сорок дня, как у тебя с шести?
— Свободен.
— Тогда подъезжай к Олимпийскому, найдешь пятый подъезд «бассейна». Там находится фитнес–клуб «Фит — Олимпекс». Запомни, пятый подъезд бассейна. Буду ждать, прямо напротив входных дверей — стоянка.
— Хотел бы уточнить марку Ваших жигулей.
— Марка моих нынешних жигулей теперь называется «хаммер»! Цвет и номер тебе ни к чему, их на Москве два.
— Все понял, буду.
Попросил водителя подбросить к метро «Теплый стан», захотелось проехаться. В семнадцать с небольшим был на «Проспекте Мира» и, следуя давней привычке, прогуливаясь, осмотрел площадку у спорткомплекса, где и засек приезд Профессора.
Из машины выскочила девчонка и зашла в подъезд клуба. На плече у девочки висела сумка. Внучка, что ли? И пошел к машине, избегая сектора обзора левого зеркала машины. Напрасно старался. Когда подошел почти вплотную справа, дверь сочно чвакнула, открываясь. На месте водителя сидел довольный сюрпризом Примаков.
— Садись, конспиратор! Я, видишь, внучку привез. Самое толковое место для фитнеса. Тут директором президент этой федерации, очень профессиональная женщина. Долго выбирали. Девчонка довольна. В машине можно говорить.
— Евгений Максимович! Лучше прогуляться.
— Хорошо! Понимаю. Сигнал прошел четко. Что случилось?
— Евгений Максимович! Я хочу начать вот с чего… Б-больше без санкции руководства мы вот так встречаться не будем. И Вам и мне это лишняя г-головная боль, а мне ее могут излечить радикально. Да и запашок у таких встреч п-присутствует…
