— Простите, — проронила она, прошла в «Гран Галери» и остановилась у картины Эль Греко «Христос на кресте». Она долго глядела на странную мистическую фигуру, не показывая вида, что чувствует присутствие Девлина за спиной.
— Что вам она говорит? — мягко спросил Лайам. — Разве здесь есть любовь?
— Нет. Скорее это ярость против смерти. Почему вы преследуете меня?
— Неужели?
— Да, от самого сада Тюильри.
— Правда? Ну конечно же. Не получается у меня делать это незаметно.
— Вовсе не обязательно. Вы из тех, на кого стоит посмотреть.
— Щедрое у вас сердце.
Странно, но ей вдруг захотелось расплакаться.
Девлин мягко взял девушку за руку.
— Не волнуйтесь, пожалуйста. Вы мне так и не сказали, что говорит вам картина Эль Греко.
— Я не получила христианского воспитания и я не вижу никакого Спасителя на кресте. Просто человек, которого мучают и унижают жалкие мелкие людишки. А вы?
— Без ума от вашего акцента. Напоминает акцент Греты Гарбо в фильмах, которые я видел, когда был еще совсем пацаном. Задолго до вашего рождения.
— Имя Гарбо мне известно, я польщена. Однако вы мне не ответили, что эта картина значит для вас?
— Глубокий вопрос, если принять во внимание сегодняшний день. Именно сегодня в семь часов утра в соборе святого Петра в Риме прошла совершенно необычная месса. Служили сам Папа римский и кардиналы Великобритании и Аргентины.
— И это к чему-нибудь приведет?
— Увы, месса не остановила продвижение английского флота, как и не удержишь аргентинские «Скайхоки» от атак на эти корабли.
— И что это значит?
— Что Всевышний, если Он, конечно, существует, здорово веселится за наш счет.
Татьяна нахмурилась.
— Думаю, вы не англичанин.
— Ирландец.
— А я считала, что ирландцы очень набожны.
— Справедливо. У моей старой тетушки Ганны на коленях были мозоли от постоянного моления. Три раза в неделю она водила меня в церковь, когда я мальчишкой жил в Друморе.
Татьяна Воронина оцепенела.
— Что… Что вы сказали?
— Друмор. Маленький городишко в Ольстере. Церковь Святого Спасителя. Я отлично помню своего дядюшку с приятелями после проповеди в пивной Мерфи.
— Кто вы такой? — смертельно побледнела Татьяна.
— Ну, радость моя, могу точно сказать только одно, — Девлин провел рукой по ее темным волосам. — Я не Кухулин — последний из героев.
Прищурившись, Татьяна в гневе схватила Девлина за руку.
— Кто вас подослал?
— Фигурально выражаясь, Виктор Левин.
— Левин? Но он мертв. Погиб где-то на Аравийском полуострове несколько месяцев назад. Отец мне про это говорил.
— Генерал Масловский? Конечно, говорил, почему бы и нет? Но на самом деле все было по-другому. Виктор спасся. Стал перебежчиком, как у вас говорят. Прибыл сначала в Лондон, а потом в Дублин.
— Что с ним?
— Убит Михаилом Келли, или Кухулином, или как там его еще называют, — жестко сказал Девлин. — Это тот самый человек, который убил вашего отца двадцать три года назад в Друморе на Украине.
Татьяна пошатнулась. Девлин поддержал ее.
— Обопритесь на меня, я выведу вас на свежий воздух.
* * *
Они сидели на скамейке в саду Тюильри. Девлин вынул свой старый серебряный портсигар и предложил Татьяне сигарету. Она отрицательно покачала головой.
— Вы какой-то странный для секретного агента. Ведь вы именно агент, я не ошибаюсь?
Девлин так расхохотался, что Тони Хантер, почитывавший газету на скамейке напротив, вздрогнул и с тревогой посмотрел на них.
— Боже упаси! Вот моя визитная карточка.
— Профессор Лайам Девлин. Тринити-колледж. Дублин. — Татьяна взглянула на Лайама. — Профессор чего?
— Английского языка и литературы. Оскар Уайльд, Шоу, О’Кейси, Брендан Беан, Джеймс Джойс… Смешанная получилась компания, католики и протестанты, но все они ирландцы. Можно мне забрать обратно карточку, а? Их у меня так мало…
Девлин спрятал визитку в бумажник. Татьяна спросила:
— Каким же образом профессор старинного и всеми уважаемого учебного заведения оказался замешанным в подобные дела?
— Вы слышали об Ирландской Республиканской Армии? Я был членом этой организации с шестнадцати лет. Сейчас уже нет. Мне разонравились методы борьбы, которые исповедует ИРА.
— Вы романтик в душе, профессор Девлин.
— Неужели?
— Только романтик способен надеть такую дурацкую шляпу. И еще: никаких бомб в ресторанах, иначе могут пострадать невинные люди. Думаю, вы без колебаний можете убить человека, хотя предпочитаете встречу с равным по силе противником.
От ее слов Девлину стало не по себе.
— Боюсь, что вы живете в мире Фрейда, созданном собственным воображением. В мире, который так любит генерал Масловский.
Татьяна напряглась.
— Вы не имеете никакого права насмехаться над ним. Он добр и внимателен ко мне. Другого отца у меня не было и нет.
— Может быть. Но так было не всегда.
— Ну, хорошо, профессор, — Татьяна зло посмотрела на него, — мы достаточно напикировались. Не пора ли сообщить, зачем я вам нужна?
* * *
Девлин постарался ничего не опускать: начал с приключений Виктора Левина и Тони Вильерса в Йемене и закончил убийством Билли Уайта и Левина в окрестностях Килри. Когда он замолчал, девушка долго сидела, не произнося ни слова.
— Левин говорил, что вы помните Друмор и события, которые там произошли, помните обстоятельства убийства своего отца.
— Эти воспоминания преследуют меня как какой-то кошмар, словно все происходило с кем-то другим, а не со мной.
— Помните ли вы Михаила Келли — нынешнего Кухулина?
— Я не забуду его до самой смерти. У него было такое странное лицо, лицо юного святого, полное боли и скорби. Святого с пистолетом — есть ли что-нибудь более кощунственное?! Но он был так добр ко мне, вот что меня больше всего поразило.
Девлин взял ее за руку, и они медленно пошли по тропинке сада.
— Масловский когда-нибудь говорил вам о событиях того дня?
— Нет. — Рука девушки окаменела.
— Спокойно, спокойно. Скажите мне тогда главное. Вы сами не пытались с ним поговорить об этом?
— Да нет же, нет, черт бы вас побрал! — Татьяна вырвала руку.
— Значит, вы не захотите это сделать, да? Не желаете открывать банку с червями ненависти и отмщенья?
Девушка, кажется, начала приходить в себя.
— Что вам от меня надо, профессор Девлин? Хотите сделать из меня перебежчицу? Показать сотни тысяч фотографий в надежде, что на одной из них я узнаю Кухулина?
— Примерно таковой и была наша задумка.
— Но зачем мне это? Разрешите вам кое-что сказать. Все вы на Западе считаете, что мы, русские, только и ждем момента, чтобы убежать из страны. А я… Я люблю свою родину. Я известный музыкант, могу путешествовать… Сейчас я здесь, в Париже. И вокруг — никаких сотрудников КГБ, парней в одинаковых плащах. Никто не следит за каждым моим шагом. Могу в любой момент уехать куда угодно.
— Да уж, если учесть, что ваш приемный отец — генерал-лейтенант КГБ. Я бы сильно удивился, если бы у вас не было возможностей, о которых вы говорили. Кстати, Управление, которым заведует ваш приемный отец, можно охарактеризовать как специальное бюро по убийствам. Впрочем, ни одна крупная контрразведка не обходится без подобных структур.
— Например, ИРА? — Татьяна наклонилась к Девлину. — Сколько же людей убили лично вы ради дела, в которое свято верили, а, профессор?
— Я вас прекрасно понял. — Девлин мягко улыбнулся. — Наверное, зря отнимаю ваше драгоценное время. Тем не менее вы можете вот это взять себе. — Лайам вытащил из кармана пакет, доставленный ему посыльным от Фергюсона.
— Что это?
— Кое-кто в Лондоне питает надежду, что вы передумаете. Вот они и делают вам небольшой подарок в виде британского паспорта с вашей фотографией и совершенно другим именем. Есть и деньги, и маршруты по Англии.
— Ничего мне не надо.
— Ну, это все равно сейчас ваше. И еще это. — Девлин снова достал свою визитку. — Днем я улетаю обратно в Дублин, делать мне в Париже больше нечего.
Девушка с неохотой спрятала пакет и карточку Девлина в сумку.
— У вас остается номер моего телефона. Звоните в любое время. Кто знает, вдруг вы начнете задавать себе непростые вопросы.
— Думаю, этого не случится, профессор Девлин. — Татьяна протянула руку. — До свидания.
Девлин пожал ей руку, слегка задержав, потом повернулся и быстро зашагал в сторону сидящего на скамейке Хантера.
— Вперед! Нам пора ехать!
— Что случилось? — Хантер вскочил на ноги и поспешил за Девлином.
— Ничего. Она даже не хочет слышать. Поехали на квартиру, я заберу вещи, потом вы меня отвезете в аэропорт. Если все будет нормально, я успею на дневной самолет до Дублина.
