— А вы нисколько не изменились, — замечаю я. — Ваши размышления, как и когда-то, напоминают мне надгробную речь, что началась когда-то давно и продолжается безгранично долго.
— Зато вы совершенно безразличны к раздумьям, — бурчит Сеймур. — Вам все понятно. Вы человек благородных чувств. А благородные чувства предназначены для благородных призывов — отечество, класс и тому подобное.
— Вы возвращаетесь к очень давнему разговору, — говорю я, зевая. — Собственно, что вас больше раздражает: то, что я чему-то предан, или то, что вам самому не за что ухватиться?
— Меня раздражает ваша наивная вера, будто правда на вашей стороне, — спокойно отвечает американец.
— Разве я виноват, если правда действительно на нашей стороне?
— Вы как дети, — снисходительно ворчит Сеймур. — Хорошо, допустим, что правда на вашей стороне. Только какая польза от этого, если вместе с нами, грешниками, погибнете и вы, праведники, а после нас уже не останется никого, чтоб рассудить — кто был прав, а кто — нет?
— Снова надгробная речь, — говорю я.
— Мы с вами словно те два козла, что стоят один против другого на узеньком мостике, столкнувшись лбами. Каждый нажимает, чтоб сбросить другого в бездну, не думая, что, если до этого дойдет, пропасть поглотит их обоих.
— Не обязательно обоих.
— Вот, вот: «Не обязательно обоих», — повторяет американец, подходя к столу, чтоб загасить окурок. — Ваша логика такая же, как у того козла. Вы не позволяете допустить даже как гипотезу разумную мысль о том, что следует хоть немного отступить и дать возможность пройти другому, чтоб он освободил вам дорогу.
— Отступите вы.
— Так, так, козлиная логика.
— А почему не логика истории?
Сеймур сидит напротив меня, я плохо вижу его лицо, зато чувствую, что он заслонил от меня вентилятор.
— В отличие от ваших козлов, — говорю я, — мы с вами каждый раз расходимся. Хочу лишь напомнить, что мы не исключаем разумного компромисса и не раз это доказывали.
— О, «разумный компромисс»! Делаешь вид, будто делаешь шаг назад, чтоб занять более удобную позицию.
Он умолкает, смотрит на меня и замечает:
— А вы не пьете.
— И вы тоже не пьете.
— Когда темно и не видно напитка, у меня такое чувство, словно он утратил вкус.
— Тогда включите большую лампу.
— Оставьте, это сделает Мод.
— Пожалуйста, — говорит дама, которая только что вошла, и комната освещается.
Мод бросает сумку на стул, а сама садится на другой.
— Не могли нигде найти Сандру и решили ждать около ее квартиры. Она только что возвратилась.
— Довольно о том, что было, — ворчит Сеймур. — Скажите, что будет.
— Все хорошо. Завтра вечером Сандра в вашем распоряжении.
Сандра. Одна из тысяч секретарш, про которых нельзя с уверенностью сказать — насколько они служат бизнесу, а насколько — разведке. Происходит из средних слоев с незначительным положением в обществе и еще более незначительным состоянием. Но в противовес этим минусам природа наделила ее завидной внешностью. Довольно долгое время она была уверена, что мужская половина человечества лежит у ее ног, что счастье — это вопрос ближайших дней и в ожидании его можно и поразвлечься. Но чем больше лет проходило в развлечениях в ночных заведениях и холостяцких квартирах, тем больше росло сомнение в том, что большой бюст является залогом счастливого будущего.
Мечта о красивом молодом сыне миллионера, который встречает тебя в ночном баре и в ту же ночь предлагает выйти замуж, постепенно таяла. Теперь она уже готова довольствоваться не очень молодым и не очень состоятельным мужчиной из деловых кругов, олицетворением стабильной жизни среднего класса, но мужчины этой категории, как правило, уже давно женаты.
И вот в поле зрения появляется субъект, совсем незаметный на первый взгляд, но после тщательного изучения оказывается, что именно он и есть тот долгожданный носитель если не счастья, то по крайней мере благосостояния.
Томас. Он просто бредит эффектными женщинами, которые лучшее лекарство для больного мужского достоинства, уязвленного низким ростом и симптомами старения. Томас уже имел одну такую эффектную женщину законной женой: Элен, дочку богатого бакалейщика. Она стремилась пробиться в высокие сферы дипломатических коктейлей и светских приемов, но, поняв, что ее муж вряд ли сделает карьеру, смотала удочки.
Ныне у Томаса есть все данные, чтобы не только завоевать женщину, но и удержать ее. Речь идет не о хорошем заработке и не о будущей высокой пенсии. Все это мелочи по сравнению с суммами, нажитыми секретными операциями с оружием. Говорят, деньги не пахнут. Но если они у тебя есть, чуткий женский нюх быстро обнаружит их. Первой этот нюх проявила Сандра. Сандра Дейвис, а затем и ее сестра Дейзи.
Таковы данные об интимных отношениях в треугольнике, полученные от Сеймура, а также и от Мод на следующий день, когда мы под вечер отправляемся на квартиру секс-бомбы.
Следующий день. И день последний. Но для того чтоб он стал в самом деле последним, надо играть свою роль спокойно и естественно.
Темнеет, и огни реклам играют радужными красками. Около витрин прогуливаются молодые и не совсем молодые парочки. Мы с Мод тоже парочка. Парочка по принуждению. Или результат игры случая.
Сворачиваем с главной улицы влево, и едва проходим метров сто, как дама останавливает меня:
— Вон там освещенный вход. Красавица живет на третьем этаже.
— Гм, красавица. А дракон?
— Дракон… — презрительно произносит Мод. — Неужели вы боитесь того карманного человечка?
— Маленький человечек может устроить огромный скандал.
— Не надо бояться. Если бы был риск, Сандра бы вас не приняла.
— Чудесно, — киваю я. — На вашу ответственность. Магнитофон вы хорошо спрятали? Если вы успели записать даже мой разговор с Франком… Этого я от вас не ожидал, милая.
— Я работаю в соответствии с распоряжением, Альбер. Кажется, я вас уже предупреждала.
Судя по облицованным мрамором лестницам, в этом доме живут богатые люди. На третьем этаже две двери, однако латунная табличка с надписью «Сандра Дейвис» исключает ошибку. Хозяйка открывает мне и ведет в холл, значительно просторней и роскошней, чем в квартире Мод.
Сандра делает небрежный жест, мол, садитесь, если хотите, опускается в кресло, ждет, пока я сделаю то же самое, потом, охватив ладонями колени, холодно спрашивает:
— Для чего мы собрались?
— Думаю, чтоб приятно провести вечер.
— Думаете, но не уверены.
— Это зависит не только от меня.
— Конечно.
Одним словом, я ошибся, надеясь увидеть соблазнительницу, которая будет демонстрировать мне свои прелести сквозь полупрозрачный пеньюар. Бледно-синее домашнее платье Сандры совсем не прозрачное и плотно закрыто от шеи до пят, а выражение лица женщины уж вовсе не настраивает на фривольный лад. Что ж, в таком случае можно приступать непосредственно к теме.
— Не знаю, чем вызвана ваша откровенность, но в тот вечер вы дали мне ценную информацию об Эрихе.
— Я тоже такого мнения, — подтверждает Сандра без лишней скромности. — Но информация ценна только тогда, когда ее принимают во внимание.
— Поговорим и об этом. Я хотел сказать, что пришел ответить на услугу услугой.
— Кто же откажется от услуги! — пожимает плечами хозяйка.
— Речь идет о моей сделке с Томасом. Ваш друг ясно дал понять, что из гешефта исключается Райен.
— Кто вам сказал о Райене? — Женщина поднимает подрисованные брови.
— Я проинформирован. Нельзя работать без информации в такой отрасли, как наша.
— Про Эриха вы не были проинформированы.
— Я сказал вам, что дойдем и до этого вопроса. А сейчас говорю, что ни в коем случае нельзя исключать из соглашения Райена.
— Почему вы не скажете это Томасу?
— Я не настолько близко с ним знаком. Не знаю, поймет ли он. Мне кажется, что с вами мы договоримся.
— Вряд ли. Хотя бы по той причине, что я не знаю никакого Райена.
— Вам деже не известно, что он шеф Томаса?
— Впервые слышу.
— Я вас понимаю, — киваю я. — Такой разговор, как наш, неминуемо начинается с определенного недоверия. Будем надеяться, что так будет только сначала. В тот вечер я очень серьезно отнесся к вашей информации. Теперь попробуйте вы терпеливо выслушать меня.
— Именно это я и делаю — слушаю вас, — говорит она, безразлично глядя на меня.
— Ваш друг наряду с чисто служебной деятельностью позволяет себе и некоторые посторонние соглашения.
— Какие это посторонние соглашения?
— Ну, подобные тем, которые он заключил с Эрихом.
— Ясно. Тот тип уже пустил в ход свои интриги.
— Не волнуйтесь. Я с пониманием отношусь к этим вещам. Такая у меня профессия.
— Следовательно, Эрих раззвонил…
— Не торопитесь… Я не сказал, что Эрих. А впрочем, ваш друг был замешан в подобных аферах задолго до появления Эриха. Еще с тех времен, когда он был дипломатом в Нигерии…
