— Филдз и Дэвис имели контакты с другими англосаксами? — поинтересовался Коплан, обегая взглядом свежевспаханные поля и чистенькие домики.
— Я вообще не понимаю, чем они занимаются, — признался Верлинден. — Остановились в гостинице «Уэст-Энд» и три раза ходили в дом, где никто не живет и куда никто не приходил к ним на встречу. Вы что-нибудь понимаете?
Коплан озабоченно признал:
— Нет, не понимаю, что это может значить. Если только дом не является почтовым ящиком и два наших ловкача не переписываются с людьми, которые приходят в другое время...
Верлинден, приняв хитрый вид, заметил:
— Не в этом дело. За домом следили день и ночь после их первого же прихода. Туда никто не заходил, даже ничего не клали в почтовый ящик. Почтальон к нему тоже не подходит.
— Действительно удивительно, — согласился Франсис. — А может быть, там радиопередатчик?
— Может быть. Во всяком случае высокий, американец Филдз, входит как к себе: у него ключ.
Коплан оптимистически заметил:
— Значит, они туда ходят постоянно. Очень хороший знак... Тем более что я намерен заняться ими без промедления.
Они гнали всю дорогу и ехали чуть больше часа.
«Шевроле» свернул с автострады на широкий проспект, застроенный красивыми виллами, затем проехал по мосту, мимо портовых сооружений и затормозил на паркинге, недалеко от рыбного порта.
— Я заказал вам номер в гостинице, где мы живем все четверо, — сказал Верлинден, указывая подбородком на возвышавшиеся впереди фасады из красного кирпича. — Если вы предпочитаете жить в другом месте...
— Не стоит, это усложнит связь между нами, — ответил Франсис, подняв глаза на гостиницу.
Это был типичный фламандский отель с вывеской, написанной золотыми буквами, и крытой террасой, выходившей на тротуар.
Короткий разговор с хозяйкой, кругленькой и приветливой женщиной, завершился предоставлением новоприбывшему комнаты на третьем этаже с окнами на улицу.
Пока Франсис устраивался, Верлинден зашел к своему коллеге, единственному, кто не был занят слежкой за Филдзом и Дэвисом.
Оба бельгийца вошли к Коплану, и Верлинден представил своего спутника — рыжего толстяка мирного вида в мешковато сидевшем поношенном костюме:
— Вандермелен... Он уроженец Остенде и плохо говорит по-французски.
— Das niks, ik spreek vloms[11], — произнес Коплан к крайнему удивлению собеседников.
Знание языка Брейгелей принесло Коплану почтительную симпатию, лед растаял, и трое мужчин устроили совет. По последним данным, американец и англичанин как будто собрались обосноваться в Остенде. Иногда они выходили поодиночке, но тогда гуляли как обычные туристы, ходили к морю или на эстакаду, видневшуюся из окна номера.
— А в этот дом они всегда ходят в одно время? — спросил Коплан.
— В первый раз, — ответил Верлинден, — они ходят туда утром, во второй — после полудня, в третий — в начале вечера.
— Где он находится?
Вандермелен показал на плане.
— Рядом с ипподромом, — объяснил он. — Полчаса ходьбы отсюда. Гостиница «Уэст-Энд» расположена недалеко от этого дома...
Его толстый палец прижался к бумаге возле красной точки казино. Коплан почесал подбородок, пристально глядя на карту.
— Ладно, — заключил он. — Эти типы нарушили уголовный кодекс. В случае осложнений я всегда смогу обратиться за помощью к бельгийским властям. Но вы, я полагаю, хотели бы сохранить инкогнито.
Его тон заставил собеседников улыбнуться.
— Еще бы, — откликнулся Вандермелен, перешедший в такой ситуации на французский. — Мы не очень любим встречаться с полицией и жандармами.
На мгновение Коплану захотелось связаться со Стариком, попросить подкрепления. Но потом он подумал, что ситуация может измениться очень быстро, и тогда помощь все равно опоздает.
— Вот что я вам предлагаю, — сказал он. — Если в ближайшие сорок восемь часов Филдз и Дэвис вернутся в этот дом, один из вас немедленно сообщит мне и я возьму их один. Бели же они попытаются покинуть город, мы должны будем захватить их любой ценой, даже устроив заварушку. А когда они будут скручены, вы смотаетесь и я сам объяснюсь с полицией, когда она приедет.
Бельгийцы обдумывали проблему с благоразумной медлительностью.
— Вам обязательно вывозить эту дрянь во Францию? — спросил Верлинден, подняв бровь.
Губы Коплана сложились в кривую улыбку, что сделало его ответ зловещим:
— Необязательно. Бельгийцы переглянулись.
— Мы согласны, — сказал Верлинден. Товарищ поддержал его кивком готовы.
Стоя перед окном, Коплан наблюдал за странным ночным пейзажем, расстилавшимся перед ним.
Фонари освещали желтым светом мол, который, уходя влево от рыбного причала, приводил к длинному плоскому зданию с надписью: «Норт Си яхт клааб».
На заднем плане возвышалась башня маяка. Через равные интервалы три луча маяка пробегали по пришвартованным кораблям и выступающей далеко в море косе. Она разделяла входные фарватеры доков. В трех местах реки на верхушках тонких мачт мигали огоньки: они сообщали о близком отплытии или приближении одного из паромов Остенде — Дувр.
Этот фламандский город, укутанный зимними туманами, представлял собой для Дэвиса и Филдза нечто большее, чем простое прибежище. Не скрывался ли в нем если не центр организации, то хотя бы специальное средство связи, позволяющее входить в контакт с этим центром, не выдавая его:
Коплан сдерживал нетерпение. Он не должен был показываться на улице. Случайная встреча с одним из тех двоих, кого он должен был захватить, могла провалить все дело. Он вздрогнул, когда прозвучали три повелительных удара в дверь.
— Войдите! — крикнул он.
Это был Вандермелен — потный и задохнувшийся от быстрого подъема на третий этаж.
— Готово, — сообщил он шепотом прямо с порога. — Вас ждут...
Коплан мгновенно набросил габардиновое пальто, сбежал по лестнице вслед за фламандцем и вместе с ним сел в «шевроле».
— Я уехал прежде, чем они вошли в дом, — объяснил Вандермелен. — Но они шли туда, это точно. Мы будем на месте через пять минут.
Улицы были практически пусты, и он жал на акселератор. На бульваре, огибающем ипподром, спидометр показывал «сто». Затем машина замедлила бег. Она проехала мимо жилого квартала, застроенного четырнадцатиэтажными домами, потом свернула на довольно узкую улицу и остановилась.
— Это там, — сказал бельгиец. — Рядом с площадью. Они вышли из машины. Дул сильный порывистый ветер.
Вандермелену пришлось повысить голос:
— Смотрите... вилла из красного кирпича. В ней свет. Коплан кивнул. Домик был скромным, двухэтажным.
От двух соседних домов его отделяло пустое пространство метра в четыре.
— Один из ваших товарищей где-то поблизости? — спросил Коплан.
— Да, это Верлинден.
— Идите к нему. Будьте наготове, но без моего сигнала не действуйте. Если услышите выстрелы, сообщите в полицию и сматывайтесь.
Вандермелен хотел уйти. Коплан поймал его за рукав.
— Сколько времени они обычно в нем проводят?
— Не больше получаса. Даже поменьше.
— О'кей.
Бельгиец перешел на другую сторону и свернул за угол.
Коплан не торопясь прошел мимо дома, внимательно глядя на него. Дом стоял в центре посыпанной песком площадки, фасад находился в четырех-пяти метрах от дороги.
Входную дверь укрывал полукруглый козырек, тоже кирпичный.
Рассмотреть, что происходит внутри, было совершенно невозможно, несмотря на горевший на первом этаже свет. Коплан прошел до конца улицы, осмотрелся. Кругом не было ни души. Он вернулся назад, в несколько прыжков достиг козырька, встал у боковой стены и стал ждать, оглядываясь по сторонам.
Море шумело под ударами ветра. В окнах некоторых домов горел свет. За ними угадывались уютные комнаты, где живут мирные, сытые люди.
Вдруг Франсис услышал скрип двери, затем невнятный разговор. Кто-то вышел. Ключ был у Филдза, значит, первым выходит Дэвис, чтобы тот смог закрыть дверь.
Коплан выскочил из-за угла и обрушил рукоятку пистолета на голову Дэвиса, не дав ему времени открыть рот.
Филдз, стоявший спиной и возившийся с замком, услышал удар. Он успел обернуться, пока его сообщник падал. Коплан изо всех сил ударил его в лоб. Американец покачнулся. Левой рукой он попытался нанести удар в мощный силуэт Коплана, но тот уклонился и еще раз ударил техасца пистолетом в лицо. Филдз отлетел и стукнулся об дверь. У него подогнулись колени. Коплан, ожесточившись, ударил его левой в желудок.
Он открыл замок, толкнул дверь и вошел в темный дом. Схватив обеими руками за воротник пальто Филдза, он втянул тяжеленного американца внутрь. Две секунды спустя он проделал то же самое с Дэвисом. Коплан нащупал выключатель и трижды повернул его, сомневаясь, однако, что этот сигнал будет правильно понят бельгийцами, ждущими поблизости.
Затем он включил свет в холле, куда притащил обе свои жертвы. В темноте он бросил Дэвиса на американца. Их тела образовали отвратительную кучу, но это зрелище наполнило Франсиса горьким удовлетворением. Он огляделся и осмотрел другие комнаты.
