Постепенно его мысли перескочили на другой объект. Начал обдумывать, как в дальнейшем обращаться с Демьянко.
Павлюк был очень высокого мнения о себе, ему нравились люди, похожие на него удачей. Он нисколько не огорчился, когда Демьянко хотел выгнать нежданного гостя из своего жилья, совершенно не заботясь о том, что тот попадет прямо в руки контрразведчиков. Павлюк сделал бы так же, ибо всегда и везде думал только о себе. Грубость Демьянка тоже нравилась Павлюком. Вызвала доверие и рассказ о службе в дивизии СС "Галичина", о бездомные скитания, беспросветная будущее.
"Именно такой субъект мне и нужен, – рассуждал Павлюк. – Деться ему некуда, служить надежно. Не трус, видно, сорвиголова. Когда закончу здесь, попробую забрать его с собой, там его вимуштрують … "
Убедившись, что сосед проснулся, Павлюк вошел в его комнату.
Демьянко сидел на кровати, хмуро глядя перед собой.
– Трещит голова, – пожаловался он. – Давно не пил. Ни с кем было, да и боялся: напьешься, заснешь – тебя возьмутся голыми руками.
– Ничего, – успокоил Павлюк. – Теперь будем защищать свою жизнь вместе – надежнее.
Парень посмотрел на него, ничего не ответил.
– Помните наш разговор? – Спросил Павлюк.
– Помню.
– Ну и? …
– Я не прочь, чтобы работать вместе с вами, но при одном условии – если вы поможете мне бежать за границу. Здесь меня все равно когда посадят … Но я должен знать, с кем имею дело.
– Узнайте, – ободряюще кивнул Павлюк. – Обо всем узнаете в свое время. А пока вы должны полностью доверять мне и подчиняться.
Демьянко молча, пристально смотрел в глаза Павлюком. Смотрел долго, не отрываясь. Казалось, он хочет проникнуть в сокровенные мысли своего нового знакомого. Но узкие, цвета спитого чая глаза Павлюка не выражали ничего.
Тогда Демьянко встал, подошел вплотную к Павлюка, выхватил из кармана парабеллум и, приставив дуло к груди собеседника, сказал четко, размеренно, с холодной яростью:
– Хорошо, я обещаю беспрекословно повиноваться и помогать вам. Но имейте в виду, я удалю вас, ваше поведение вызовет хоть тень подозрения. Моя жизнь все равно пропащее. Запомните это раз и навсегда.
Павлюк скривил губы в улыбку. Предупреждение ему понравилось: он тоже не доверял никому и понимал это чувство в других.
– Ну-ну, достаточно, уберите пистолет. Предавать вас не в моих интересах. Выполняйте мои распоряжения, и все будет хорошо. Пойдем.
– Куда?
– Одвикайте от вопросов. Разве своем офицеру вы ставили вопрос?
– Хорошо, пойдем.
Молча оделись и вышли на улицу. Смеркалось.
– Мы идем в костел святой Елижбеты, – пояснил Павлюк, по привычке оглянувшись направо и налево. – Там нас ждет один человек. Вернее, ждет меня, о вас он ничего не знает, и зря.
– В костел, то в костел, – равнодушно ответил Демьянко.
Людей в костеле было немного. Они столпились вокруг прилеплены к колонне балкона, с которого Отепя Иваньо читал проповедь. Он говорил о важнейшая обязанность каждого христианина – всеми помыслами устремляться к Богу.
Последний солнечный луч падал из узкого верхнего окна, прозрачной золотистой стеной отделяя священника от прихожан.
Павлюк шепотом сказал что спутниковые. Они стали сбоку, дожидаясь конца проповеди. Лицо Павлюка выражало глубокую набожность и внимание к словам священника.
Демьянко поглядывал на молящихся, пытаясь просто из любопытства разгадать, что побудило каждого из них прийти сюда.
Бедно одетая, худая старушка, видимо, безрадостная старость, одиночество привели ее в церковь …
Две быстроглазая веселые девушки вбежали в костел посмотреть на необычное зрелище.
Молодая заплаканная женщина в черном платье и черной траурной шали надеется смягчить молитвой горе от потери близкого человека …
Высокий, стройный старик с военной выправкой. Религия для него – многолетняя привычка …
Товстогубий парень, судя по поведению, мелкий преступник …
Наконец, проповедь кончилась. Отец Иваньо сошел с кафедры. Люди опустились на колени. Священник не спеша осенял их широким крестом. На Павлюка даже не взглянул. Он и Павлюк прекрасно понимали друг друга без слов и взглядов.
– За мной, – коротко скомандовал Павлюк, когда отец Иваньо ушел в алтарь и молящиеся поднялись с колен. Он повел Демьянка за колонны, в придел храма. Здесь было темно, глуше звучал пение хора.
Павлюк уверенно шел в отдаленный угол. Демьянко заметил маленькую дверь с кольцом вместо ручки. Павлюк вернул кольцо, нажал на дверь – они открылись.
– Идите, – приказал Павлюк.
Они оказались в узком, плохо освещенном коридоре. Павлюк закрыл дверь и направился с Демьянко длинным коридором. Вошли в комнату. У стола сидел Ваня. Он уже успел переодеться в будничную скромную сутану. Не поздоровавшись, пристально посмотрел на Демьянка. Тот почувствовал, как мороз пошел по коже. Казалось, ни одно, даже самую сокровенную мысль нельзя скрыть от святого отца. Во время первой встречи с Иваньо Павлюк признался себе, что ему есть чему поучиться у этого ксендза. О том же подумал сейчас и Демьянко. Ваня превосходил Павлюка не только хитростью, беспощадностью, едкостью, но и умом.
Минуту в комнате царила гнетущая тишина, ее нарушил Иваньо.
– Кто это? – Спросил он скрипучим, злым голосом, не отрывая от Демьянка холодных голубых глаз.
– Зовут меня … – начал Демьянко можно спокойнее и тоже глядя священнику прямо в глаза, но Павлюк перебил его.
– Мой новый знакомый, которому я обязан спасением …
И рассказал о том, что произошло ночью, о прошлом Демьянка.
– Да, – голос Иваньо стал немного более приветливым, но взгляд остался подозрительным, недружелюбным. – Поступок ваш похвальный … Вы верующий?
– Видите, святой отец … – запнулся молодой человек. – Оно, конечно, верующий, но вообще, знаете, война …
– Надо верить, – сурово сказал Ваня. – Вера дает любовь и ненависть … Подойдите ко мне.
Демьянко выполнил приказ.
– Сюда! – Священник встал со стула, поднял Демьянка к стене, на которой было прикреплено большое черное распятие. Тело Христа выгнулось на кресте в предсмертных судорогах. – Повторяйте за мной … Перед лицом бога моего …
– … Моего бога …
– Клянусь …
– Клянусь, – как эхо, повторял Демьянко. На мгновение ему стало жутко от непривычной обстановки и необычных слов. Присяга была короткой, требовала полной покорности и лютой ненависти.
– … Смерть и вечная гибель во веки веков, – с неповторимой жестокостью сказал Ваня заключительные слова присяги, угрожавшей отступнику страшной карой.
– … На веки вечные, – повторил Демьянко.
– Помните, – многозначительно сказал священник. Потом обернулся к молчаливого свидетеля этой сцены – Павлюка: – Пойдем в подземелье. Молодой человек останется наверху, охранять нас.
– Зачем? – Возразил Павлюк. – Мы замкнемся изнутри и все втроем начнем простукивать стены.
– Демьянко останется наверху, – безоговорочным тоном повторил священник.
– Ну, как хотите, – пожал плечом Павлюк. – Не надо терять времени.
– Вы будете стоять здесь, – сказал священник Демьянко, когда все трое остановились у спуска в подземелья и Ваня открыл дверь. – Если в коридоре появится кто, дайте нам знать.
– Как? Крикнуть? – Спросил Демьянко.
Священник вынул из кармана маленький колокольчик.
– Бросите его вниз по лестнице, мы услышим.
– А не лучше мне быть у входа в коридор? – Возразил Демьянко.
– Для чего? – Сердито спросил Ваня.
– Когда придут посторонние, я встречу их и сумею задержать, пока вы выберетесь из подземелья. А когда я останусь здесь, вы можете оказаться запертыми, как в ловушке. Или из подземелья есть еще выход?
– Второго выхода нет, и вы, вероятно, правы … Подождите здесь, – обратился священник к Пав-люка. – Я сейчас вернусь.
Ваня с Демьянко пошли обратно по коридору. Ваня показал на узкое, как щель, окно.
– Отсюда очень хорошо видно всех, кто с той стороны подходит к двери костела.
– Понятно.
– А вас отсюда ни видеть, ни слышать нельзя. Не открывайте двери никому, ни при каких обстоятельствах не вы-представляют своего присутствия. Когда кто появится, сообщите нам.
– Хорошо.
– Когда мы закончим, я вас позову. Не отходите от окна.
– Хорошо.
Демьянко прижался к стене, не отрываясь смотрел в окно. А внизу, в подземелье, говорили о нем.
– Не нравится он мне, – недовольным тоном заметил Ваня.
– Почему?
Ваня все больше начинал раздражать Павлюка: священник держался как старший, явно командовал. Это злило Павлюка. Он считал Иваньо за своего помощника и не хотел ему подчиняться.
– Я взял его и я за него отвечаю, – сказал Павлюк. – Нечего вам в это дело вмешиваться, святой отец.
– Я отвечаю за все дела не меньше вашего, а может, и больше, – сердито возразил священник.
