— Он сам сказал вам об этом?
— Сегодня ночью. Он считает, что вы как эксперт не выполнили свою работу. Извините, что я вам это говорю. Потом он уехал, и мы еще сидели целый час с Миксоном. У нас такая патовая ситуация. Двое наших компаньонов погибли, и мы должны думать о нашем деле и за себя, и за них. А насчет вас, вы не обижайтесь, так думает только Парыгин. Мы с Марком Семеновичем совсем другого мнения.
— Я понимаю… Возможно, он прав…
— Инспектор хочет собрать нас в два часа дня, — взглянул на часы Каплинский. — Возможно, для последнего разговора. В четыре часа дня мы подпишем документы в «Нейшнл Вестминстер Банке» о покупке клуба.
— Вы поедете к инспектору?
— Нет. Он приедет к нам в «Дорчестер». Вы знаете, вчера мне один из моих помощников рассказал, что несколько лет назад здесь готовили взрыв террористы. И вы тогда помогли обезвредить бомбу. Неужели действительно было подобное происшествие?
— Что-то похожее. Я точно не помню.
— Вы скромный человек, — торжественно заявил Каплинский, — но только не выдавайте меня. Мы сказали инспектору, что соберемся здесь в два часа дня. И он решил сам приехать. По-моему, у него есть какая-то важная информация для нас. Или он хочет убедиться, что мы действительно собираемся купить клуб. Он сказал нам, что всегда болел за «Манчестер Юнайтед». Можете себе представить? Почему вы ничего не едите?
— Я не голоден, — Дронго поднялся из-за стола. — Извините, что я вас побеспокоил.
Выйдя из отеля, Дронго посмотрел на часы. Уже почти десять часов. Значит, Женя Тарутина улетела в Москву.
Когда зазвонил его мобильный телефон, он подумал, что это Эдгар Вейдеманис. И быстро достал аппарат. Когда он услышал уже знакомый голос, он не поверил самому себе. Этого просто не могло быть. Или она позвонила из самолета?
— Доброе утро, — откуда-то издалека произнесла Тарутина, — извините, что я вас опять беспокою. Я сижу в полиции и хотела вам об этом сказать. Меня сняли с рейса, и теперь инспектор Таунс разрешил мне сделать один телефонный звонок. Я решила, что будет правильно, если я позвоню именно вам.
Он приехал в Скотленд-Ярд и около часа пытался пробиться к инспектору Таунсу. Но попасть в здание Скотленд-Ярда, когда вам не заказан пропуск, почти невозможно. И поэтому он все время звонил Таунсу, с которым его не соединяли. Наконец через час с лишним ему удалось найти одного из сотрудников инспектора, и тот разрешил пропустить Дронго в здание, выписав пропуск. За это время ему успел позвонить Вейдеманис.
— Мы все проверяем, — сообщил он. — Но я тебе должен сказать, что этот Спиридов очень способный человек. Он был на неплохом счету в банке, его хотели сделать руководителем охраны, но он решил перейти к Парыгину. Я думаю, что его рекомендовали Парыгину, ведь банк, в котором работал Спиридов, находился под контролем Каплинского.
— Спиридова уже нет в живых, — сообщил Дронго, — вчера его убили. Он начал стрелять, и его самого застрелили.
— Странно, — удивился Вейдеманис. — И он не попал?
— Почему ты спрашиваешь?
— Он мастер спорта по стрельбе. Брал призовые места на различных соревнованиях, в том числе и на чемпионате ЦСКА.
— Поэтому его и взяли начальником охраны, — ответил Дронго. — У меня к тебе будет просьба. Нужно проверить некоторые телефоны наших знакомых.
— Когда?
— Сегодня до двух часов дня. У вас будет пять вечера.
— Так быстро почти невозможно.
— Сделай, что хочешь, заплати любые деньги, взятку, но достань мне нужные сведения. Распечатка телефонных звонков мобильных аппаратов оставшихся трех игроков.
— Каких игроков?
— Я их так называю. Сделай все, чтобы они были у меня до двух. Брось все дела. Их телефоны я тебе продиктую.
В кабинет Таунса Дронго буквально ворвался. Инспектор с кем-то разговаривал по телефону, сделав рукой жест, чтобы гость сел на стул. Вместо этого гость нетерпеливо переминался с ноги на ногу, ожидая, когда наконец Таунс закончит разговаривать. И едва инспектор положил трубку, как Дронго бросился к столу.
— Вы с ума сошли? — крикнул он Таунсу. — Зачем вы арестовали Тарутину? В чем она виновата?
— Не кричите, — попросил инспектор, — сядьте и успокойтесь. И не нужно так переживать. Тарутину никто не арестовывал. Мы только задержали ее для допроса как свидетеля. Она хотела улететь в Москву, но мы дали указание, чтобы никто из этой компании не покидал Лондон. И, когда она начала оформлять билет в Москву, нам позвонили, и мои сотрудники поехали в аэропорт.
— Где она сейчас?
— У нас. Сейчас с ней работают мои люди.
— Я должен ее видеть.
— Господин Дронго, — устало вздохнул инспектор, — мне казалось, что вы все поняли. За два дня в группе, которую и вы представляете, произошло сразу несколько преступлений. Для меня все члены этой группы не только свидетели, но и возможные подозреваемые. И хотя вчера мы нашли основного подозреваемого в совершении этих преступлений, тем не менее мы не готовы к тому, чтобы разрешить вам участвовать в этом расследовании. Не говоря уже о том, что вы скрыли от нас один самый важный факт.
— Какой?
— Вы прекрасно знаете, какой. Я считал, что мы на одной стороне. Но, очевидно, у вас были причины скрывать некоторые факты от меня. Очень жаль. Если бы вы вчера мне сообщили, то, возможно, Спиридов остался бы жив и мы бы смогли спасти Мальсагова. Спиридов пытался убить другого человека, но случайно попал в Мальсагова.
— Он не мог случайно попасть! — закричал Дронго. — Он не мог случайно попасть с нескольких метров. Он мастер спорта по стрельбе. Он стреляет только наверняка.
— Откуда вы узнали? — спросил инспектор.
— Мне позвонил мой помощник. Он по моей просьбе проверял биографию погибшего. И выяснил, что тот был мастером спорта по стрельбе. И даже принимал участие в чемпионате ЦСКА. Это спортивный клуб армии.
— Значит, мы ошибались.
— Конечно. Я тоже ошибался. Поэтому и не хотел вам говорить про Тарутину. Получалось, что Спиридов должен был стрелять в своего шефа из-за нее. А теперь получается, что он пришел в «Дорчестер», чтобы убить Мальсагова. Он не мог трижды промахнуться с расстояния в несколько метров. Это вообще невозможно…
— Но почему он стрелял в Мальсагова? Что он ему сделал?
— Не знаю. Пока не знаю. Но он не мог промахнуться. И это не он стрелял в Джильберта, в этом я абсолютно уверен. Профессиональный стрелок не стал бы стрелять трижды. И делать контрольный выстрел. Ему достаточно одного выстрела.
— Возможно, вы правы, — задумался инспектор. — Но пока все против Спиридова. Не забывайте, что мы нашли у него пистолет, из которого был убит Джильберт.
— Нужно провести еще раз тщательный обыск в квартире Джильберта, — предложил Дронго. — И проверить все его телефонные звонки. Кому и куда он звонил за последние несколько месяцев. Это сделать совсем нетрудно.
— Мы это уже проверили, — недовольно заметил Таунс. — Несколько дней назад он разговаривал с господином Палийчуком, звонил ему в Ниццу. И тот перезванивал в Лондон. Но о чем они говорили, мы сейчас не узнаем.
— Когда они говорили?
— Несколько дней назад.
— Может, там в это время был Мальсагов?
— Нет. Мы проверили. Мальсагов последние два месяца не покидал Москвы. Каплинский выезжал несколько раз, но в Ницце не был. Это из его показаний. И еще один факт — мистер Джильберт был на очень хорошем счету, но собирался уходить. Через два месяца.
— Может, он хотел устроить себе последнюю игру и обеспечить свою старость? — предположил Дронго.
— Об этом мы можем только гадать, — сказал инспектор.
Один из его сотрудников принес несколько листов бумаги. Таунс просмотрел их и кивнул, отпуская офицера. Затем протянул листки бумаги Дронго.
— Распечатка телефонных разговоров из «Твистл Виктории», где находился Спиридов. Он звонил Тарутиной незадолго до того, как появиться в «Дорчестере». И еще звонил на другой телефон мобильной связи в России. Но чей это телефон, мы пока не можем установить. У меня есть номера аппаратов всех членов их компании. Миксона, Каплинского, Парыгина, даже убитого Мальсагова. Но это не их номер.
— Может, Жанны Вебер?
— Нет. Ее мы тоже проверили. Сейчас проверяем, куда он звонил. И, между прочим, он трижды звонил Мальсагову, но тот не отвечал. Это мы установили точно.
— А Парыгину?
— Не звонил.
Дронго тяжело вздохнул, возвращая распечатку:
— Остается поверить, он ли убил Алексея Палийчука, войдя в сговор с Джильбертом, затем пристрелил крупье и Мальсагова. Хотя я не понимаю, как он отравил Палийчука, как успел доехать и убить Джильберта, а затем вернуться обратно и почему стрелял в Мальсагова. А когда так много вопросов, на которые нет ответа, то версия получается дырявой.
