Разумеется, я был не против. Наоборот, только за. Миссис Йоффе объяснила, как до нее добраться. Они жили относительно недалеко от того места, где стоял я, рядом с Музеем Соломона Гуггенхайма.
Я вышел из телефонной будки, погруженный в невеселые мысли, и по рассеянности споткнулся о порог. В следующий момент рядом с ухом раздался резкий щелчок. Такой ни с чем не спутаешь.
Этот звук я не раз слышал раньше. Много раз. Даже чересчур часто. Забыть его невозможно. Странно, как ваш мозг запоминает тот момент, когда в вас стреляют. Я бросился на тротуар, перекатился, стараясь при этом мыслить логично и попытаться понять, откуда прилетела пуля.
Эту проблему решил за меня быстрый топот шагов. Я увидел убегающего по тротуару мужчину и потянулся за пистолетом, однако тотчас передумал. Мне уже довелось побывать в одном из полицейских участков Манхэттена, когда я стрелял в Орчнева. Повторный визит вряд ли пошел бы мне на пользу. В конце концов, святая обязанность всех законопослушных граждан в самых цивилизованных частях света не стрелять в ответ, когда стреляют в вас.
Британский агент, устроивший перестрелку на Манхэттене, вряд может рассчитывать на понимание со стороны ЦРУ. Им даже не придется звонить в Уайтхолл. Звук их голосов разнесется на нужное расстояние, и Скэтлифф наконец получит долгожданный шанс отправить меня на поиски вражеских агентов среди мусорных баков в шотландской глухомани.
В общем, я не стал вытаскивать пистолет, а бросился за стрелком вдогонку.
Обернувшись через плечо и поняв, что я догоняю, он вроде бы растерялся на мгновение, но тут же нырнул в проулок. Я метнулся вслед за ним. Бежал он очень быстро, и мне пришлось поднапрячься, чтобы не отставать, не говоря уже о том, чтобы догнать. Вскоре он выскочил из проулка, пересек тротуар и устремился через Первую авеню. Я выбежал на тротуар и в следующий момент услышал грохот. Кто-то налетел на тележку торговца сосисками, сбив с ног ее владельца, и этим кто-то оказался я сам. Во все стороны полетели брызги воды, булочки, горчица и смачные проклятия.
Я вскочил и под душераздирающий скрип тормозов и гудение клаксонов ринулся через дорогу.
Оказавшись на противоположной стороне улицы, беглец еще раз обернулся и, лавируя в толпе пешеходов, рванул дальше. Я последовал его примеру, однако явно уступал ему по части прыти и едва не сбил с ног троих пешеходов.
Погоня продолжилась по тротуару. Мы уже преодолели целую милю. Легкие буквально горели, живот как будто проткнули иголками. И все же я не сдавался, решив для себя, что поймаю ублюдка, даже если придется бежать всю ночь. Он в очередной раз бросился через дорогу. Я – следом. Боковое зрение выхватило блестящие металлические пятна и мигание фар, которые летели на меня со всех сторон, но потом промчались мимо. Или это я промчался мимо них? Так или иначе, но хруста костей я не услышал.
И снова на другую сторону, сквозь тот же самый кошмар. Затем направо, по тускло освещенному переулку, только не по тротуару, а по проезжей части. Мимо перекрестка, мимо дышащей паром вентиляционной решетки метро, затем по другому темному переулку, мимо опустевших офисных зданий, мимо редких припаркованных машин.
Беглец остановился, обернулся, торопливо свел вместе две железные штуковины и вытянул в моем направлении руки. Я бросился на землю и успел вовремя, потому что в следующую секунду в мою сторону вылетела огненная стрела, затем вторая, а рядом со мной из тротуара выбило кусок асфальта, который больно ударил меня по руке. Стрелявший на минуту замер, как будто не зная, что делать – стрелять или спасаться бегством. Я помог ему принять решение, метнувшись вперед. Нас отделяли друг от друга считаные метры.
Он резко развернулся и бросился было наутек. Я почти схватил его за воротник, но, увы, промахнулся. Незнакомец был очень высокий, под два метра ростом. Он вновь попытался прицелиться в меня, по всей видимости осознав риск забега по нью-йоркской улице с пистолетом в руке. В свою очередь, я бросился ему под ноги и обхватил его колени. Он тяжело рухнул на тротуар. Поначалу я решил, что он оглушен, однако в следующий момент мне в нос врезался пудовый кулак.
У меня потемнело в глазах. Я смутно сознавал, что добыча вырывается… Шатаясь, он поднялся и снова побежал. Я тоже с трудом принял вертикальное положение и на шатких ногах устремился вдогонку. Где мы? Я не знал. Мой взгляд был прикован к темной высокой фигуре в куртке с отороченным мехом воротником.
Я бежал за ним и по мере того, как голова прояснялась, добавлял ходу. Нос уже начал распухать, а на губы и подбородок стекала какая-то липкая жидкость. Я почти не замечал людей, мимо которых мы бежали. Кто-то из любопытства оборачивался, но большинство не обращали внимания.
Мы бежали мимо мешков с мусором, между рядами припаркованных машин, иногда по одной стороне улицы, иногда по другой, иногда – по крайней мере, мне так казалось – по обеим сразу.
Мы пересекали улицу за улицей. Теперь мои ноги двигались механически, сами по себе. Казалось, все физические силы покинули мое тело и власть над ним взял мозг. Это он заставлял сокращаться и расслабляться мышцы, с завидным упорством ставил одну ногу впереди другой.
Интересно, он тоже выбился из сил или же его хватит еще на несколько миль? Мы бежали мимо каких-то складов, когда он нырнул в очередной переулок и притормозил, не зная, куда свернуть – направо или налево, однако ближе к концу переулка стало понятно, что свернуть он может только направо. Левого поворота здесь не было. Когда же мы добежали до самого конца, выяснилось, что правого поворота здесь тоже нет – переулок оказался тупиком и уперся в высокую стену, соединяющую два здания.
Незнакомец обернулся, отчаянно пытаясь вновь сложить две половинки своего оружия. Но в этот момент я с силой, подкрепленной инерцией, вогнал ему в солнечное сплетение кулак, а сразу после этого и второй – под подбородок. Издав сначала стон, а затем хрип, он как подкошенный рухнул на землю.
Жадно хватая ртом воздух, чтобы наполнить изголодавшиеся легкие, я прижал к его виску дуло пистолета. Похоже, он был еще в худшем состоянии, чем я. В какой-то момент я испугался, что его вот-вот вырвет, но нет, обошлось.
– Эх, с каким удовольствием я бы пристрелил тебя прямо здесь, – произнес я, шумно отдуваясь. – Так что давай, отвечай на вопросы.
Голова его была прижата к мокрому асфальту, так что пререкаться он не мог. Я же сумел наконец получше его разглядеть. На вид года двадцать два, аккуратная стрижка, приятные черты лица. Этакий типичный американский симпатяга-квотербек. Явно новичок в профессии наемного убийцы.
– На кого ты работаешь? – спросил я.
– На Микки-Мауса.
– Я не шучу, приятель. Ты мне совсем не нравишься. И я не знаю, кто ты такой.
– Я работаю в британском посольстве в Вашингтоне.
– Что-то тебя далековато от него занесло.
– Тебе тоже полагается быть в другом месте.
– Кто твой босс? – Я бесцеремонно пнул его ногой в пах, дабы освежить память. Похоже, средство оказалось действенным.
– Энвин, – выдохнул он.
Сэр Морис Энвин возглавлял отделение МИ-6 в Вашингтоне.
Я выписал ему вторую дозу средства от забывчивости.
– Это он прислал тебя сюда?
Он справился с позывом на рвоту.
– Да.
Третья доза.
– Не думаю, что Энвин мог дать такой приказ.
– Ну ладно. Не он сам.
– Тогда кто?
– Хикс. Грэнвил Хикс.
Я уже раскрыл тайну загадочного «Г.» – того самого, чья подпись стояла под меморандумом Скэтлиффа. В списке, которым снабдила меня Марта, было три имени, которые можно было сократить до буквы «Г». Одним из них был Грэнвил Хикс.
– Хикс будет рад, когда узнает, что ты угодил за решетку по обвинению в покушении на убийство. Что явно не на пользу твоей карьере, приятель. Или у тебя сегодня выходной, и ты разгуливаешь по Нью-Йорку, стреляя наобум в случайных прохожих?
Он посмотрел на меня как-то странно.
Я взял его бумажник, вынул водительские права и визитку. И то, и другое было на одно имя, Джулс Ирвинг, страховой агент.
– Ты подумал о том, что твои друзья в Вашингтоне скажут полиции, когда я сдам тебя туда? Что-то подсказывает мне, что нет. А ведь они наверняка скажут, что никогда о тебе и слыхом не слыхивали. У парня не все в порядке с головой, скажут они, вот и вообразил о себе бог знает что. Именно это они и скажут полиции. Кстати, знаешь, что подумает полиция? Полиция подумает, что ты один из тех чокнутых, которых здесь, в Нью-Йорке, миллион и которых хлебом не корми, дай пострелять по несчастным прохожим. И знаешь, кому поверит полиция? Полиция поверит британскому посольству в Вашингтоне. И чем сильнее будешь пытаться убедить копов, что ты британский агент, тем больше у них будет оснований надолго отправить тебя в психушку. И пока ты будешь сидеть в камере, размышляя о том, как провести ближайшие двадцать лет, однажды темной ночью кто-то тихонько прокрадется к тебе и положит конец твоим размышлениям. Подумай об этом. У нас с тобой впереди целый вечер.
