На станции «Финляндский вокзал» Докер вышел из вагона и неторопливо двинулся по перрону. В этот момент, когда мужской голос произнес. «Осторожно! Двери закрываются!» и створки стали сходиться, он неожиданно прыгнул в вагон. На следующей станции проделал такой же фокус: стоя в вагоне, дождался, когда двери стали закрываться, и очумело вывалился на перрон. Не заметив ничего подозрительного, Докер вернулся на вокзал.
В ячейке автоматической камеры хранения Марк Червяга нашел скромную хозяйственную сумку, наполненную яблоками. Докер достал сумку и оставил взамен коробку с тортом. Кроме торта, там было сообщение о том, что он прибыл, устроился, передавал координаты.
Теперь кружным путем Докер повезет эти яблоки в гостиницу, чтоб там найти в сумке инструкции Пятого: как поступать ему дальше.
– Академиком поручено заниматься лично мне, мистер Фергюссон, – напомнил Джон Бриггс.
– Вот именно, – согласился руководитель «Осьминога». – Поэтому я и прошу вас доложить в Лэнгли мои предложения по осуществлению второй акции ликвидации. По операции, связанной с устранением Лассе Огрена, все ясно. Я готовлю ее сам, и дело подвигается успешно. Мистер Ларкин одобрил наши планы, намечены исполнители и дублирующий состав. В последний, кстати, я включил Аргонавта. Правда, неизвестно, какие сюрпризы ждут его в столице, может быть, директор назначит вашего питомца нашим шефом… Но пока он сотрудник «Осьминога», и я позволил себе наметить его будущее.
– Ладно, Стив, вы все сделали правильно, – устало проговорил Джон Бриггс. – Только не забывайте, что мы через два часа вылетаем. В чем суть второй акции?
– Тут необходима ваша помощь, Джон. Напишите прямо сейчас записку для Марины Резник, ее передаст Викинг. Я хочу использовать этот объект для первого удара по академику.
– Каким образом?
– Уберем руками Марины его сына. Это сломает Колотухина.
– Неплохо задумано… Только зачем он нам такой, сломленный, нужен?
– Вы сами утверждали, что, по заключению вашего человека, академик – стойкий в психологическом отношении субъект. Но потеря единственного сына ослабит его духовно, подготовит к тем дальнейшим мероприятиям, которые мы начнем против него.
– У меня нет оснований не доверять такому опытному профессионалу, как мой агент, но я хорошо знаю русских, Стив. У меня есть основания полагать, что ученый может ожесточиться, начать работать с утроенной энергией. Вы ведь не хуже меня знаете: русские непредсказуемы…
– Вы имеете собственный план?
– Может быть, замотать на чем-нибудь этого Андрея? – задумчиво произнес Джон Бриггс. – Алкоголь, наркотики, тряпки, женщины… Нет, судя по тем данным, которые мы имеем, этим его не возьмешь. Спровоцировать какую-нибудь уголовку? Скажем, попытку изнасилования той же Марины. Разыграть подобную сцену у нее ума хватит. Но с чего бы этому парню ее насиловать. Такой ее взбрык сразу насторожит чекистов, они поймут, что удар косвенно направлен по академику. Устранение же чревато…
– Здесь все будет чисто, – заверил Стив Фергюссон. – Естественный конец от спазма в сердце. Спустя три дня. Новейшее средство из медико-санитарного управления.
– Кондрашка, – усмехнулся Джон Бриггс.
– Что вы сказали? – не понял Стив Фергюссон.
– Так русские называют в просторечии этот ваш «естественный конец». Хватил, мол, его кондрашка… Фольклор.
Джон Бриггс поднялся из кресла и сделал несколько шагов по комнате.
– Хорошо, – решительно сказал он. – Я напишу Марине Резник, чтобы она сделала все, что скажет ей Викинг. Во имя нашей негасимой любви!
– Вы циник, Джонни, – бесстрастно произнес Стив Фергюссон.
Из окна кабинета виднелся добрый кусок Невы, и генерал Третьяков невольно залюбовался золотыми красками, которыми полуденное солнце расцветило широкую полосу реки.
Вот уже вторую неделю ленинградцев радовала чудесная солнечная погода. У Петропавловской крепости, где ярые любители позагорать появляются уже в апреле, яблоку негде было упасть. Все, кто имели возможность податься в Стрельну, Петергоф, Ораниенбаум, на Карельский перешеек, были уже там. Ездили загорать даже после работы, хотя какой уж там ультрафиолет в столь поздние часы.
Лев Михайлович заставил себя отвернуться от окна.
– А что у нас на границе, Николай Иванович? – спросил он у Колмакова, который с группой других сотрудников присутствовал на совещании. – Солнце и там светит?
– Светит, товарищ генерал, – ответил майор. – Беседовал я с Логиновым…
– За ухой небось, – улыбнулся генерал.
– И за ухой тоже… Тихо пока на участке Кронборгского отряда. Только некая напряженность как бы разлита в воздухе.
– По-моему, подобная напряженность – естественное состояние на границе, – заметил Митрошенко.
– Так-то оно так, Анатолий Станиславович, но тут еще примешивается нечто, – сказал Колмаков. – Даже я, случайный гость там, грибник, можно сказать, на отгуле, почувствовал…
– Что именно, товарищ майор? – заинтересовался Третьяков.
– Будто перед атакой… Такое вот состояние.
– Ну, а факты какие имеются? – не унимался Митрошенко.
– Случаев нарушений или даже намеков на них не зарегистрировано…
– И то хлеб, – вздохнул генерал. – Тут несколько вариантов. Самый простой – границу на Карельском перешейке оставили пока в покое. «Осьминогу» трудно протискивать там щупальца из-за лояльности наших соседей, которые не позволяют устраивать на общей нашей границе какие-либо фокусы. Вот они и сменили направление, пробуют на зуб морские рубежи, балтийское побережье, благо расположились прямо напротив… Опять же националистические перекосы, амбиции местных политиканов в прибалтийских республиках… Это для ЦРУ самая питательная среда.
Не исключено и другое. Нам дают понять, что Карельский регион их не интересует, перестал интересовать. Причина: заставить нас ломать головы над тем, в каком направлении нам готовится новая пакость. В любом случае это затишье перед бурей и надо ждать очередных каверз «Осьминога». Нам стало известно, что Ухгуилласун посетил заместитель директора ЦРУ. Его миссия была инспекционной. Несомненно, «Осьминог» получил инструкции. О них нам пока ничего не известно, но мы знаем, что руководители ЦРУ такого ранга сугубо в туристических целях резидентуры свои не посещают.
Из папки с грифом «только Л.М. Третьякову» генерал достал листок бумаги, положил перед собой и надел очки.
– Сообщение оттуда, – сказал Лев Михайлович, взял листок в руки. – Факт испытаний «Осьминогом» новой техники для переброски к нам лазутчиков. Техника эта выглядит фантастически…
– Человек-невидимка? – подал голос один из молодых сотрудников, старший лейтенант Митрофан Елуферьев.
– Хуже, Митрофан Александрович, – живо отозвался генерал. – На этот раз нечто жюль-верновское… Землеройный аппарат! Он проходит под границей, оставляя осматриваемую зону неприкосновенной. Аппарат закончил стадию испытаний, и есть данные, они перепроверяются, что не только испытания… Возможно, новое устройство забросило к нам двух человек в районе Куршской косы.
– Соседи знают? – спросил полковник Митрошенко.
– Разумеется… Нарушение произошло не на нашей территории, но, судя по сообщению источника, новая акция «Осьминога» направлена против академика Колотухина, его института. Вот почему центральное руководство распорядилось свести эти события вместе, а нам с вами поручено связать собственные усилия с работой прибалтийских соседей. Майор Колмаков уже сотрудничает с полковником Мяги из Таллинна. Аналогичным образом будут замкнуты на коллег из Риги, Клайпеды, Калининграда и остальные работники отдела полковника Митрошенко.
Нам известно, что ЦРУ намерено резко активизировать подрывную деятельность «Осьминога» и в скандинавских странах, и в нашей стране. Наша перестройка, гласность, демократизация будут использованы для организации целой серии подрывных работ в Прибалтике, имеются предпосылки ожидать опасных нападений «Осьминога» на НИИэлектроприбор, его руководителя. Разведывательному сообществу США отдан недвусмысленный приказ любой ценой разузнать, что за ответ мы им готовим, и сорвать наши работы в этой области. Понимаете, какая ответственность ложится на ваши плечи, товарищи?
Третьяков обвел собравшихся пристальным взглядом.
Майор Колмаков совсем по-ученически поднял руку, а когда генерал поощряюще кивнул, сказал:
– Может быть, нам порешительнее взяться за «Осьминога»? Перейти в наступление…
– Высадить десант морской пехоты в Ухгуилласуне, – вполголоса, но так, что все услышали, предложил бойкий на язык Митрофан Елуферьев.
– Слушаю вас, Николай Иванович, – сказал Третьяков, укоризненно взглянув на Елуферьева.
– Взорвать его изнутри… Поначалу пароходство разорвет отношения с фирмой «Эвалд Юхансон и компания», а затем мы раскроем перед правительством суть «Осьминога». В конце концов, ЦРУ нагло попирает государственный суверенитет нейтральной страны, разместив там шпионско-диверсионный центр. Насколько мне известно, «Осьминог» существует нелегально.
