Цвет галстука ему определить не удалось.
Это был не тот костюм, который попадается ранним утром на глаза на крытых тротуарах улицы Фондацца, да и в любое другое время тоже. Он сделал несколько шагов, оглянулся и увидел, что костюм следует за ним. Белый, лет тридцати, полноватый, но атлетического сложения, ясно, что в ходьбе и кулачной схватке его не одолеть. Поэтому Марко прибег к другой тактике. Он внезапно остановился, повернулся кругом и спросил:
– Что вам нужно?
Ответил ему кто-то другой:
– Сюда, Бэкман.
Услышав свое имя, он замер. На какую-то секунду появилась слабость в коленках, плечи обмякли; пришлось убеждать себя, что все это не привиделось ему во сне. В мгновение ока пришла мысль обо всех ужасах, которыми грозит ему имя Бэкман. Нет ничего печальнее, если собственное имя вселяет страх.
Их было двое. Тот, что обратился к нему, появился на сцене с противоположной стороны улицы Фондацца. На нем был почти такой же костюм, как и на первом, но рубашка вызывающе белая и без пуговиц на воротничке. Сам он старше, ниже ростом, довольно худой. Матт и Джеф[20]. Толстый и Тонкий.
– Чего вы хотите? – сказал Марко.
Они медленно, точно по команде, сунули руки в карманы.
– Мы из ФБР, – сказал Толстый. Типичный американский английский. Откуда-то со Среднего Запада.
– Не сомневаюсь, – сказал Марко.
Они совершили необходимый ритуал, показав значки, но в темноте галереи Марко не смог разобрать ни слова. Тусклый свет над дверью многоквартирного дома почти не помог.
– Не могу прочитать, – сказал он.
– Давайте пройдемся, – предложил Тонкий. Бостон, ирландец.
– Вы, часом, не заблудились, ребята? – сказал Марко, не сдвинувшись с места. Идти с ними ему не хотелось, да и ноги противно отяжелели.
– Мы отлично знаем, где находимся.
– Сомневаюсь. У вас есть ордер?
– Нам ордер не нужен.
Толстый допустил ошибку, коснувшись левого локтя Марко, словно хотел направить его туда, куда они хотели с ним пройти.
– Не прикасайтесь ко мне! Вы заблудились, ребята. Арестовать меня здесь вы не имеете права. Можете разве что поговорить.
– Вот и отлично. Давайте поговорим, – сказал Тонкий.
– Я не обязан с вами разговаривать.
– В паре кварталов отсюда есть кофейня, – сказал Толстый.
– Вот и прекрасно. Попейте кофейку. С пирожным. А меня оставьте в покое.
Толстый и Тонкий переглянулись, затем огляделись вокруг, не зная, что делать и в чем может заключаться запасной план действий.
Марко не сдвинулся с места; не то чтобы он чувствовал себя в безопасности там, где стоял, но краешком глаза заметил ждущую за углом черную машину.
Где сейчас Луиджи, черт его дери? – спросил он себя. Или он тоже участвует в этом заговоре?
Его раскрыли, нашли, разоблачили, назвали по имени, настоящему имени на улице Фондацца. А это значит, что предстоит переезд на новое место, в другую конспиративную квартиру.
Тонкий решил взять инициативу в свои руки.
– Ну, разумеется, мы можем побеседовать и здесь. Дома очень многие хотели бы поговорить с вами.
– Наверное, именно поэтому я здесь, а не дома.
– Мы расследуем помилование, за которое вы заплатили.
– Тогда вы тратите впустую уйму времени и денег, хотя это само по себе вовсе не удивительно.
– У нас есть вопросы относительно этой сделки.
– На редкость глупое расследование, – сказал Марко, повернувшись к Тонкому. В первый раз за многие годы он снова почувствовал себя Брокером, отчитывающим наглого чиновника или недоумка-конгрессмена. – ФБР тратит хорошие деньги, посылая двух клоунов в Болонью, которые пристают ко мне на улице и задают вопросы, на которые ни один человек в здравом уме отвечать не станет. Вам понятно, что вы – пара безмозглых ослов? Возвращайтесь домой и скажите своему боссу, что он тоже осел. И скажите еще, что он зря тратит время и деньги, думая, что я заплатил за помилование.
– Значит, вы отрицаете...
– Я ничего не отрицаю и ничего не подтверждаю. И вообще ничего не говорю, кроме разве что ФБР действует хуже некуда. Вас, ребята, бросили в воду, а плавать вы не умеете.
У себя дома они бы ему слегка врезали, оттеснили в сторонку, осыпали бранью. Но на чужой земле они не знали, как себя вести. Им было приказано его найти, убедиться, что он живет там, где сообщило ЦРУ. А найдя, слегка потрясти, припугнуть и задать несколько вопросов о перечислении денег с оффшорных счетов.
Они, многократно все это планировали и репетировали. Но мистер Лаццери под галереей улицы Фондацца спутал все их планы.
– Мы не уедем из Болоньи, не поговорив с вами, – сказал Толстый.
– Поздравляю, вас ждет длительный отпуск.
– Мы получили приказ, мистер Бэкман.
– Я тоже.
– Пожалуйста, всего несколько вопросов, – взмолился Тонкий.
– Обратитесь к моему адвокату, – сказал Марко и зашагал прочь, направившись к дому.
– Кто ваш адвокат?
– Карл Пратт.
Они не сдвинулись с места, не пошли за ним следом, и Марко ускорил шаги. Он перешел на другую сторону улицы, бросил быстрый взгляд на свой дом, но не замедлил шага. Если они хотели его преследовать, то ждали слишком долго. Сворачивая на улицу дель Пиомбо, он уже знал, что они его не найдут. Теперь это были его улицы, его переулки, его темные входы в магазины, которые не откроются еще часа три.
А на улице Фондацца они нашли его только потому, что знали адрес.
В юго-западной части Болоньи неподалеку от Порто-Сан-Стефано он сел в городской автобус, проехал около получаса и вышел около вокзала на северной границе города. Там он пересел на другой автобус, на котором вернулся в центр города. В транспорте уже появился народ, люди с рассветом потянулись на работу. Третий автобус доставил его через весь город к Порта-Сарагоцца, откуда он начал долгое восхождение к Святому Луке. Под четырехсотой аркой он остановился перевести дыхание, посмотрел между колоннами вниз и подождал, не тянется ли кто-то за ним следом. Как он и ожидал, нигде не было ни души.
Он пошел медленнее и закончил подъем за пятьдесят пять минут. За храмом Святого Луки он вышел на узкую тропку, где упала Франческа, и наконец остановился у скамьи, где она его когда-то поджидала. Оттуда перед ним открылся потрясающий вид на Болонью в раннее утро. Он снял зимнюю куртку, чтобы остыть. Солнце взошло, воздух был легок и чист – таким он, наверное, никогда еще не дышал, – и Марко долго сидел абсолютно один и смотрел, как оживает город.
Он наслаждался одиночеством и безопасностью момента. Почему бы не подниматься сюда каждое утро, сидеть высоко над Болоньей и предаваться только своим мыслям или, быть может, почитывать утреннюю газету? Или позвонить приятелю и узнать последние сплетни?
Для этого сначала нужно обзавестись друзьями.
Мечта, которой не суждено сбыться.
По мобильнику, которым почти не пользовался, он позвонил Эрманно и отменил утреннее занятие. Затем связался с Луиджи и объяснил, что не расположен сегодня к урокам.
– Что-нибудь случилось?
– Нет, мне просто нужен перерыв.
– Хорошо, Марко, но мы платим Эрманно за уроки, понимаете? Вы должны заниматься ежедневно.
– Да бросьте, Луиджи. Сегодня я учиться не буду.
– Мне это не нравится.
– А мне это безразлично. Увольте меня. Исключите из школы.
– Вы чем-то расстроены?
– Нет, Луиджи, со мной все в порядке. Сегодня прекрасная погода, в Болонью пришла весна, и я отправляюсь на долгую прогулку.
– Куда?
– Нет уж, Луиджи. Компания мне не требуется.
– А как насчет ленча?
Спазм голода свел желудок. Ленч с Луиджи – это неслыханное удовольствие, да и счет он всегда оплачивает сам.
– Конечно.
– Дайте подумать. Я вам перезвоню.
– Прекрасно, Луиджи. Чао.
Они встретились в двенадцать тридцать в кафе «Атене», старинном подвальном ресторанчике в переулке, на несколько ступенек ниже уровня тротуара. Местечко крошечное, маленькие квадратные столики стояли практически вплотную один к другому. Официанты сновали вокруг, держа подносы высоко над головой. Из кухни доносились крики поваров. В тесном помещении было накурено, шумно, полно голодных людей, любивших говорить во весь голос во время еды. Луиджи объяснил, что ресторан здесь уже несколько столетий, получить столик совсем не легко, а еда всегда просто отменная. Он предложил для начала взять на двоих порцию кальмаров.
После пережитых мучительных сомнений у храма Святого Луки Марко решил не рассказывать Луиджи о встрече с агентами ФБР. Во всяком случае, не сейчас или не в это утро. Он может сделать это на следующий день или послезавтра, а пока ему самому хотелось разобраться в том, что происходит. Основная причина заключалась главным образом в том, что ему не хотелось снова паковаться и бежать, и снова на условиях Луиджи.
