– Правильно, Федор Егорыч!
Впереди, чуть левее фарватера, раздались крики, затем несколько выстрелов. Перегудов стремительно выбежал на палубу и крикнул:
– Шлюпку! Скорее шлюпку!
Спуск шлюпки с резко застопорившего теплохода занял не больше минуты. Прыгнув на корму легкого суденышка, Перегудов приказал матросам грести влево, в гущу тумана. Оттуда внезапно вынырнула большая лодка-завозня и с треском врезалась в борт шлюпки.
– Придержись багром! – скомандовал Перегудов и легко перемахнул в завозню, где темнело несколько человеческих фигур.
Столкновение со шлюпкой задержало завозню, и ее тут же догнала другая большая лодка.
– Теперь не уйдут! – закричали с лодки.
Из завозни в воду прыгнул человек, но его сразу же очень ловко подцепил багром один из матросов и притянул к борту. Сергей Иванович увидел посиневшее, с крупными, резкими чертами лицо.
– Милости просим, – сказал Перегудов и, ухватив человека за шиворот, втащил его в шлюпку.
На теплоход доставили четверых неизвестных. Их заметил у одной баржи молодой шкипер, дозором объезжавший караван вместе со своим помощником и стрелком охраны порта. Неизвестные прямо из завозни пытались сорвать соединительную скобу на якорном канате баржи. Еще минута – и судно с грузом понесло бы на фарватер.
– Какой груз на барже? – резко спросил Перегудов, оглядывая задержанных.
– Стальные конструкции для новостроек, товарищ майор, – по-военному ответил шкипер и, не удержавшись, добавил: – У, гады!... Видно, хотели баржу на фарватере утопить.
– Сергей Иванович, – обратился к Перегудову Ермилов, – дальше пойдем или как?
– Придется идти обратно, к причалу, – решительно ответил майор. – Дело очень серьезное.
9. Рябчинский торопится на свидание
Сергей Иванович шагал по кабинету, продумывая план допроса задержанных. В отношении Садыхова-Мердера все было ясно. Наблюдение за матерым диверсантом велось давно. Перегудов получил все материалы о нем еще тогда, когда начал изучать деятельность Рябчинского и Гвоздакова.
«Но каков прохвост!» – поморщился майор, вспомнив лицо шпиона. Зная уже о поимке «автогенщиков», Мердер, видно, решил поторопиться с делами и срочно замести следы. А трое, что были с ним, – судя по всему, типы того же сорта, что и «автогенщики».
Открылась дверь, и сержант доложил:
– К вам инженер Вершинин.
– Пропустите! – приказал Перегудов, удивляясь неутомимости инженера.
Вершинин, полный радостного волнения, не вошел, а буквально ворвался в кабинет и долго тряс руку Перегудова.
– Садитесь на диван, неугомонный вы человек, – предложил Перегудов, улыбаясь. – Значит, успешно?
– Блестяще! Просто чудесно, Сергей Иванович! Ну и бригадку мне сосватал академик Викторов! Вот это настоящие люди! Сегодня продолжим прокладку высокочастотного кабеля для низовьев. И вы знаете, есть вероятность, что река не будет замерзать до самого устья. Круглогодовая навигация на такой артерии! А как работали эти ребята из лаборатории связи! Только глянешь на них – и усталость как рукой снимает.
– А они, вероятно, с этой же целью на вас поглядывали, – пошутил Перегудов. – Я думал, что после такой работы вид у вас будет не очень бодрый... Да, сын ваш утверждает, что вы совсем запропастились.
– Мальчик прав, – виновато согласился Вершинин. – В зоопарк с ним все собираемся. Теперь обязательно пойдем!... А скажите, Сергей Иванович, хоть вы и не инженер: будет ли, по-вашему, целесообразно продолжить линию ветроустановок дальше, вверх по реке?
– Если мое высказывание представляет интерес, скажу. Я целиком присоединяюсь к мнению академика Викторова, – ответил Перегудов. – Пусть злые восточные ветры работают на нас. Пусть орошают поля, смягчают климат, расплавляют на реке льды...
Забыв об усталости, перебивая друг друга, они с увлечением говорили о преодоленных трудностях и о том, что еще предстоит сделать. Наконец, Перегудов, глянув на часы, покачал головой и сказал:
– Половина одиннадцатого. Просто безобразие, до чего коротки сутки! Ведь у меня уже начался новый рабочий день, а я еще вчерашнего дня не кончил. Идите спать, дорогой мой! Инженеру нужна ясная голова.
До одиннадцати часов Перегудов успел побывать с докладом у начальника отдела. А едва вернулся в кабинет, сержант доложил, что пришли по срочному делу Рябчинский и Гвоздаков.
– Забавно! – майор улыбнулся. – Просите дорогих гостей!
Войдя, Рябчинский поздоровался подчеркнуто спокойно и приветливо. Гвоздаков, стараясь держаться невозмутимо, копировал, как плохой актер, жесты и выражение лица профессора.
– Мы просим простить нашу назойливость, но долг честных людей снова привел нас к вам, – начал внушительно Рябчинский. – До сих пор я не называл вещей своими именами, а сообщал только одни факты. Теперь же пришла пора раскрыть все до конца.
– Конечно, конечно, – поддержал Перегудов.
– Теперь, – повысил голос профессор, – я с полной верой в справедливость моих слов могу сделать серьезное утверждение... Не буду голословным. Вчера днем мы были в пароходстве. Ведь там форменная паника! Заместитель начальника пароходства и главный диспетчер в смятении. Флот, разбросанный на сотни километров, отстаивается в тумане. Громадное количество ценнейших грузов застряло в пути. Если попытаться увести корабли и баржи к пристаням в тумане, неизбежны крупные аварии. Оставить их на реке до весны тоже невозможно: там не только грузы, но и люди, которые вынуждены будут зимовать в невероятно тяжелых условиях. Остановить ветряки Вершинина – туман исчезнет, но все суда вмерзнут в лед...
– Да, положение исключительно сложное, – согласился майор.
– Катастрофическое! – воскликнул Рябчинский. – Я считаю, что такое вредительство – дело не одного Вершинина. Тут, бесспорно, работала целая организация.
– И с этим согласен, – поддержал Перегудов. – Организация, очевидно, огромная и очень разветвленная. У Вершинина, конечно, одна из ведущих ролей.
– Вот позвоните в пароходство, – вставил Гвоздаков. – Нам вчера сказали, что наибольшее количество судов скопилось в порту Молодежный. В такой обстановке каждую секунду возможны аварии!
Рябчинский бросил на своего помощника выразительный взгляд, приказывающий не вмешиваться. Он и так с беспокойством посматривал на часы, старался, по возможности, сократить разговор. Ведь вчера днем Садыхов попросил, вернее, приказал, чтобы они оба явились сегодня к часу дня на дачу. Туда пятьдесят минут езды на машине, – значит, надо во что бы то ни стало уйти от Перегудова не позже полудня.
А Перегудов, словно назло, стал неторопливо расспрашивать о старой жалобе казахских животноводов на плохую работу ветронасосных установок «ТВР-10», не обеспечивавших подачу воды для автопоилок.
– Видите ли, – Рябчинский постарался вернуться к цели своего прихода, – такие люди, как Вершинин, могли оказаться и на заводах, изготовлявших детали для моих ветродвигателей.
– Но неужели вы считаете установки Вершинина недостаточно эффективными?
– Их создание – вредительство. Я это доказал вам с цифрами в руках. Просто поражаюсь, почему Вершинин до сих пор на свободе.
– Вы не учитываете особенностей нашей работы, – миролюбиво возразил Перегудов. – Нередко мы даем возможность целиком разоблаченному врагу долгое время пользоваться свободой для того, чтобы успешней раскрыть всю организацию.
– Знаете, – Рябчинский доверительно понизил голос, – мы бы, пожалуй, могли вам и в этом деле помочь. Можно набросать списки людей, внушающих подозрение своими связями с Вершининым.
– Отлично! – весело сказал Перегудов. – Садитесь прямо за тот столик в углу и пишите. Бумага и чернила там приготовлены.
– Простите, – растерянно возразил профессор, – но мы вынуждены будем отложить это до вечера! У нас ровно в час дня очень серьезное совещание. А опаздывать на совещание неловко.
– Да вы не опоздаете! – перебил Сергей Иванович. – Присаживайтесь и лишите поскорее. Долго ли записать фамилии!
– Я все же прошу... Уже без двух минут двенадцать, а нам...
– Нет! – возразил Перегудов. – Пишите, ведь это для нас очень ценный и срочный материал. А на совещание... Даю полную гарантию, что вы не опоздаете ни на минуту. Я лично обеспечу доставку.
Рябчинский содрогнулся при одной мысли, что следователь органов госбезопасности доставит его на совещание с Мердером.
– Нет, нет, мы сами доберемся, – пробормотал он, опускаясь на стул за маленьким столиком в углу кабинета. – Вы очень любезны, благодарю вас.
– Да мне это будет совсем нетрудно! Мы располагаем всеми видами транспорта...
Рябчинский, собравшись с мыслями, начал писать столбик фамилий:
