Подошел официант, неся счет, уставившись горящими глазами на натянувшиеся теперь шорты Крамера. Тот положил на стол горсть песо и встал.
Карин сейчас же обняла его за талию и увлекла в сторону Малекона.
Духота охватила их. Большие белые облака уже заслоняли солнце. Они пошли пешком: их отель «Комерсио» находился менее чем в километре, в центре колониальной зоны. Пол бросил рассеянный взгляд на два корабля, севших на мель в нескольких десятках метров от Малекона, заброшенных туда тайфуном небывалой силы, пронесшимся неделю назад. Его возбуждение сразу спало. Стоило ему перестать пить или заниматься любовью, как все тот же навязчивый вопрос всплывал в голове и без конца там прокручивался: что же с ним будет?
Конечно, имея двадцать тысяч долларов, он сможет продержаться несколько месяцев. А потом?
Едва приехав, вырвавшись из объятий Карин, он бросился к телефонному справочнику. Его ожидало ужасное разочарование. Там не было ни одного телефона посольств восточноевропейских стран. Не было даже Кубы! Остров находился всего в пятидесяти километрах, но между двумя странами не существовало никаких отношений. В справочнике был только телефон представительства сандинистской Никарагуа. Пол обнаружил фамилии двух дипломатов и на следующий же день позвонил и попросил разрешения обратиться к советнику.
По-английски, так как его испанский никуда на годился.
Ему вежливо отказали. Он написал записку и сам отнес ее в посольство. Анонимно. Сказав только, что ему хотелось бы срочно связаться с Майком из советского посольства в Вашингтоне. Он не решился позвонить ему, опасаясь засветиться.
На другой день он снова позвонил в сандинистское посольство, чтобы получить ответ на свое послание, но ему снова отказали. Это повергло его в глубокое отчаянье. Удирая из Вашингтона, он был уверен, что в Санто-Доминго он легко сможет связаться со своими «хозяевами».
Теперь он осознал, что единственным звеном, связывающим его с русскими, является высокий темноволосый жизнерадостный человек, возможно, уроженец юга России, которого он знал только по имени Майк. У него не было даже номера его телефона. Майк всегда сам находил его в определенные дни в ресторане на Коннектикут-авеню, где он часто обедал.
Теперь он чувствовал себя потерянным, сидящим между двух стульев. И еще эта стерва Карин, которая ни о чем не догадывается! Он ей наплел, что взял несколько недель отпуска перед тем, как приступить к новой работе в Европе... А ночью он часами лежал с открытыми глазами, спрашивая себя, что ему делать. Он послал письмо с призывом о помощи в советское посольство в Вашингтоне для передачи Майку. Учитывая темпы работы почты в Санто-Доминго, он будет здесь еще весной. Временами у него появлялось желание пойти в американское посольство и все рассказать...
С этой стороны тоже многое вызывало беспокойство. Первые два дня он каждую секунду ожидал появления полицейских. В четыре утра бросался в «Шератон», чтобы купить «Майами гералд», как только она появится. Ни слова о нем. На всякий случай он сбрил свои густые усы, чтобы немного изменить внешность.
Но ничего не произошло. Как будто ЦРУ забыло о нем... Однако это было невозможно: бросить без предупреждения работу в разведывательной службе было достаточным поводом, чтобы начать охоту на человека. От Мэри они должны были теперь узнать о существовании Карин. Может быть, они решили, что его исчезновение является лишь прикрытием любовного приключения? Но ведь был телефонный звонок, требующий срочного выхода из игры. Это обычная процедура для «кротов».
А если это была дезинформация русских, которые захотели убрать его по причине, ему не известной?
Все это вертелось у него в голове, доводя до безумия. А тут еще Мэри и дети. Каждый раз, проходя мимо телефона, ему приходилось делать над собой огромное усилие, чтобы не позвонить ей, зная, что она простит его. Ему хотелось услышать голоса своих ребят, объяснить свое отсутствие. Эти пять дней казались ему вечностью. В глубине души он хорошо понимал, что Карин быстро утомит его.
Однако теперь его телефон обязательно прослушивается. Его местонахождение будет установлено. И чем больше он об этом думал, тем сильнее была уверенность в том, что теперешнее спокойствие было вызвано только тем, что ЦРУ потеряло его следы.
Карин резко остановилась.
— Черт возьми, слишком жарко, давай поедем на такси.
Пол, погруженный в свои мысли, не стал спорить, машинально оглядываясь по сторонам. Один или два раза ему показалось, что за ним следят, но, по-видимому, это была ложная тревога, вызванная его страхом. Остановившись посреди тротуара, он решил, что если ответ из советского посольства не будет получен до конца недели, он уедет на Гаити или в Мексику. Там есть дипломатическое представительство Советского Союза.
Он припомнил все известные истории о двойных агентах. Когда они переставали быть нужными русским, их выкидывали, как использованный бумажный носовой платок... При этой мысли Полу Крамеру казалось, что он вскипает от ненависти, и он вновь думал о предупредившем его голосе. К счастью, он его записал... Этот маленький кусок магнитной ленты, спрятанный среди музыкальных кассет, был его единственным богатством. Иногда он его слушал. Карин даже застала его однажды за этим занятием, и ему пришлось рассказать ей волшебную сказку...
Старые коляски по-прежнему с адским грохотом катили друг за другом по Малекону. Ни одного такси. Карин напрасно подавала знаки: был священный час сиесты.
Очень смуглая молодая женщина появилась вдруг около Пола и, любезно улыбаясь, сказала на плохом английском:
— Сеньор, посмотрите мои картины. Они очень дешевые. Muy bonitas[8].
Он обернулся и заметил около сотни наивных гаитянских картин, выставленных вдоль стен строящегося здания, под охраной трех негритят.
— Спасибо, — сказал Пол, — я не интересуюсь картинами.
Смуглая девушка ласково взяла его под руку, настойчиво повторяя:
— Сеньор, сделайте подарок вашей жене.
Американец стал ее разглядывать. На чувственном лице с большим алым ртом блестели глаза. Ее волосы были несколько странным образом уложены с одной стороны головы. Платье из сжатого ситца облегало все выпуклости тела, более пышного, чем у Карин, с тяжелыми бедрами и тонкой талией.
Карин в раздражении отпустила его руку.
— Плевала я на картины! Я хочу вернуться в отель.
Она отошла от Пола и встала на край тротуара, чтобы привлекать больше внимания.
Тотчас же смуглая девушка тихо сказала:
— Это Майк сказал мне, что вы купите картины.
Полу Крамеру показалось, что небо обрушилось ему на голову. Он подавил в себе безумное желание завопить от радости. Наконец какое-то такси затормозило у края тротуара.
Карин обернулась с криком:
— Иди же! Я подыхаю от жары.
Смуглая девушка загородила Полу дорогу. Твердым голосом она бросила ему:
— Меня зовут Мерседес. Вы должны следовать за мной. Вам угрожает опасность.
Радость Пола испарилась, вытесненная ужасной тревогой. Кошмар начинался снова.
Старая женщина в черном, стоя посреди улицы Арцописто Нуэль, скрупулезно отсчитывала банкноты по одному песо шоферу маршрутного такси, из которого она только что вышла, создав тем самым ужасный затор на площади Индепенденсиа. Развалившиеся автобусы, коляски неопределенного возраста и жалкие самодельные средства передвижения сигналили что есть мочи, застряв вокруг парка, расположенного в центре площади, в котором скудная растительность пыталась выжить в дыму выхлопных газов.
Крис Джон, сидевший рядом с Генри Фермоном, начальником представительства ЦРУ в Санто-Доминго, безнадежно вздохнул.
— Будет лучше пойти дальше пешком...
Фермон согласился. Сзади, впритык к его машине, двигался огромный автобус, пытавшийся протиснуться в пространство, недостаточное и для мотоцикла.
— Почему бы нет? Тем более что улица Эль-Корде пешеходная.
От площади Индепенденсиа расходились узкие улицы колониальной зоны, старой части Санто-Доминго. Это было беспорядочное нагромождение улочек с расположенными вдоль них ветхими домишками из крашеной древесины, крытыми гофрированным железом; там и сям попадались нарядные отремонтированные здания той великой эпохи, когда Санто-Доминго, первое открытие Христофора Колумба, еще назывался Эспаньола.
Милтон Брабек, сидевший рядом с Малко на заднем сиденье, подозрительно оглядывал грязную толпу.
— После этого придется продезинфицироваться!
В глазах обоих телохранителей тропические микробы представляли гораздо большую опасность, чем «Магнум-357». Они были твердо уверены, что, выпив воды из-под крана в странах третьего мира, можно свалиться замертво.
Все трое вышли из машины. Генри Фермон крикнул им вслед:
— Желаю успеха! Встретимся в посольстве.
