Изложение обнаруженных им обстоятельств дела заняло всего одну страницу. Квин предпочитал быть кратким.
«Ничего, кроме фактов, — помнится, учил его наставник Дьюри. — Тогда к тебе никто не сможет придраться. Всякие мнения и прочую туфту оставь при себе. Эта чепуха никому не нужна. А если кому-то и нужна, то таких вообще лучше обходить стороной».
Хороший совет, но лишь спустя некоторое время Квин смог оценить его сполна. Когда он приступил к деятельности чистильщика, ему сказали, что круг его обязанностей ограничивается тем, чтобы передавать в Офис все, что он сможет узнать, и ничего более. Всякое любопытство с его стороны не поощрялось. Однако он не мог себя удержать в строгих рамках задания: уж слишком много оставалось неразрешенных вопросов.
— Какого хрена ты хочешь еще что-то выяснить? — как-то раз спросил его Дьюри, когда они были в Мексике.
Дело в том, что Квин продолжал разнюхивать новые факты, несмотря на то, что задание было практически выполнено.
— Мне кажется все таким незаконченным, — ответил он. — Ну давай хотя бы разок сделаем исключение. Чертовски хочется знать, где собака зарыта.
— Хочешь знать, где собака зарыта? — переспросил его Дьюри. — Ладно. На это я могу тебе дать ответ. Видишь этого парня?
Они стояли посреди переулка в южной части Тихуаны. Была глубокая ночь. На земле, в нескольких футах от них, лежало тело мужчины, которому на вид было около тридцати.
— Вижу, — отозвался Квин.
— Этот парень был гонцом. Своего рода посыльным. Так вот, он вполне мог бы стать чистильщиком.
— Таким, как мы с тобой?
— Таким, как я. Ты пока только учишься. Будешь продолжать в таком же духе — вряд ли доживешь до конца года. А если доживешь, считай, тебе крупно повезло.
— Я осторожен, — пытался возразить Квин.
— Увы, нет. И что еще хуже, даже не понимаешь этого.
Квин нахмурился, но не сказал ни слова.
— Хочешь знать, где собака зарыта? — продолжал Дьюри и указал на труп парня на земле. — Вот здесь. Смотри и внимай. Чем больше ты хочешь узнать, тем больше у тебя вероятность закончить жизнь так, как он. Мы прибыли, собрали всю нужную информацию. При необходимости кое-что подчистили. И сразу же отправились восвояси. Вот и все. Вся наша работа.
Они впились друг в друга взглядами.
— Обуздай свое любопытство, парень. Ради собственного блага. Впрочем, и моего тоже. Потому что пока ты не начал работать самостоятельно, за все твои выходки отвечать придется мне.
Прошло ни много ни мало, а шесть месяцев, прежде чем Квин усвоил этот урок. И все же он никогда не мог до конца побороть искушение узнать чуточку больше, чем ему было положено. Впоследствии он понял, что, несмотря на предостережения Дьюри, любопытство являлось важной частью его работы. Нужно было только научиться держать его под контролем. Перечитав отчет о Таггерте, он ощутил в нем множество неразрешенных вопросов. Кто совершил поджог? Почему на месте преступления оказалась Джилл? И кем же, черт побери, все-таки был Таггерт? Ему не давали покоя эти вопросы, хотя, возможно, ответы на них ему не дано было узнать никогда.
С другой стороны, информация, которую сумел добыть Квин, не слишком выходила за рамки той, которую он уже передал Питеру по телефону. Утаил он только два обстоятельства: посещение больницы и агентства по аренде недвижимости. К тому же оба визита он предпринял в основном для того, чтобы подтвердить уже известные ему факты. Правда, относительно экспертизы ткани легких Таггерта Квин был вынужден сослаться на шефа полиции Джонсона, якобы предоставившего эти сведения.
Он уже собрался закрыть компьютер, когда вспомнил, что забыл упомянуть в отчете об одной вещице — серебряном браслете, найденном Нейтом среди обломков сгоревшего дома. Поначалу Квин подумал, что тот может стать уликой, но потом, когда был обнаружен труп Джилл, очень усомнился в своем первоначальном мнении.
Расставшись с Нейтом в международном аэропорту Лос-Анджелеса, Квин назначил ему встречу у себя дома через два часа, чтобы обсудить дальнейшие действия. Свободное время он хотел использовать для собственного удовольствия, а именно: отобедать в приятной и спокойной обстановке.
Он взял с VIP-стоянки свой черный «БМВ» модели М3 с откидным верхом, который оставил там накануне отъезда на острова. Правда, езда по городу заняла у него несколько больше времени, чем он ожидал. Тем не менее ему удалось довольно быстро добраться до небольшого, но весьма полюбившегося ему ресторана тайской кухни с экзотическим названием «Вкус Сиама», который находился в Голливуде на бульваре Сансет. К счастью, стол, за которым Квин обычно предпочитал сидеть, оказался свободен. Заняв привычное место, он заказал пэд-кимао[8] с цыпленком и традиционную кружку фирменного пива, чтобы чем-то его смочить.
В этом заведении ему обычно уделяла особое внимание одна официантка. Впрочем, остальные девушки тоже всегда ему улыбались. Говорили, что рады вновь его видеть. Интересовались, почему он так долго не появлялся. И всякий раз он благодарил их за заботу, объясняя свое отсутствие загородными командировками и обещая впредь не отлучаться на столь длительный срок.
Два года назад он оказал той официантке своеобразную услугу. Ее угораздило подцепить «обожателя», который вбил себе в голову, будто она от него так же без ума, как и он от нее. Этот тип не давал ей проходу, буквально ходил за ней по пятам днем и ночью. В один прекрасный день она пришла домой и обнаружила его у себя на кухне, готовящего ей ужин. Узнав об этом назойливом поклоннике, Квин побеседовал с ним и ради его же блага убедил парня найти занятие получше. Разговор возымел действие, и на этом все неприятности были исчерпаны.
Хотя официантка, которую выручил Квин, в конце концов вернулась в родной Таиланд, остальные девушки не забыли его доброты. Они всегда были искренне рады его видеть и в знак благодарности кормили за счет заведения. Надо сказать, Квин нередко нарушал одно из правил, которое вдалбливал в него Дьюри: «Никогда не используй профессиональное мастерство ради того, чтобы помочь постороннему». И не важно, имел ли этот посторонний прямое отношение к их общему делу или нет. Согласно теории Дьюри, проявление подобной мягкотелости делало человека уязвимым перед лицом врага.
Помня об этом предостережении, Квин не слишком часто позволял себе такое удовольствие, как «Вкус Сиама». Впрочем, устоять перед подобным соблазном было трудно: уж слишком вкусно здесь кормили и чересчур хороши были девушки-официантки.
Ожидая, пока ему принесут еду, Квин достал из кармана браслет — тот, что Нейт нашел на пожарище. Как он уже заметил прежде, серебряное украшение представляло собой кольцо, собранное из квадратных металлических пластин, которые для гибкости были соединены меж собой тонкой петельчатой проволокой. Только теперь, имея возможность обстоятельно его рассмотреть, он обнаружил, что выгравированные на его звеньях различные украшения рисунком напоминают фамильные гербы. Правда, ни один из них не был ему знаком. Каждая из пластин была довольно увесистой.
Поначалу ему показалось, что браслет целиком отлит из серебра. Но потом он обнаружил небольшую трещинку в одном из звеньев, ближайшем к застежке. Это заставило его заподозрить, что серебро является только покрытием. Однако к этому времени ему принесли обед, поэтому удостовериться в своем предположении он не успел. Решив отложить дальнейшее исследование ювелирного украшения на потом, он спрятал его в карман и приступил к долгожданной еде.
Как всегда, она ничуть не обманула его ожиданий. В ответ на просьбу принести счет Квин услышал ставшее уже ему привычным: «Бесплатно». Поэтому положил на стол двадцать долларов чаевых и с чувством удовлетворения покинул ресторан.
Трудовая деятельность Квина позволяла ему жить в любом уголке земного шара. Однако обстоятельно поразмыслив на этот счет, он предпочел осесть в Лос-Анджелесе. Удобное расположение этого города и наличие международного аэропорта давало возможность быстро перемещаться в любую точку мира, что при его профессии было неоспоримым преимуществом. На выбор Квина повлиял и такой существенный фактор, как здешний климат. Тепло, низкая влажность, практически отсутствие насекомых. Кроме всего прочего, здесь никогда не было снега. Все это, вместе взятое, сыграло определяющую роль.
Его родиной был городок Варроуд в штате Миннесота, расположенный на берегу Лесного озера, откуда до канадской границы было рукой подать. В погожие летние дни две тысячи его жителей боролись с комарами и жарой, а зимой — со снегом и холодом. И почти каждый из них возносил благодарственные молитвы Господу за то, что Тот избавил их от участия влачить существование в каком-нибудь крупном городе.
