— Ваша вечеринка, комиссар. Вам такого хотелось?
Дрю медленно кивнул, лицо побелело, сам весь дрожит. Он сглотнул слюну, неторопливо двинулся через комнату мимо распростертого тела Ааге. Он посмотрел на девушку на кушетке, покачал головой. Подошел к Мастерсу, стал на колено, потрогал его и снова встал.
— По-моему, все мертвые, — пробормотал он.
— Шикарно, — сказал Делагерра. — А что случилось со здоровилой? С борцом?
— Они его отослали отсюда. Я… Я не думаю, что они собирались убить вас, Делагерра.
Делагерра слегка кивнул. Лицо у него стало смягчаться, складки — разглаживаться. Сторона, не превращенная в кровавую маску, снова начала приобретать человеческий облик. Делагерра приложил к лицу носовой платок, тот сразу же пропитался кровью. Он отбросил его и поправил пальцами волос. Они частично попали в запекшуюся кровь.
— Еще как собирались, — ответил он.
В доме было очень тихо. Снаружи тоже не доносилось никакого шума. Дрю прислушался, принюхался, подошел к парадной двери и выглянул. На улице было темно, тихо. Он вернулся и подошел совсем близко к Делагерре. Постепенно на его лице появилась улыбка.
— Слыханное ли дело, — сказал он, — комиссару полиции приходится быть собственным тайным агентом — а честного фараона пришлось подложно отстранить от работы, чтобы он смог помочь ему.
Делагерра посмотрел на него без всякого выражения.
— Вы хотите обыграть это таким образом?
Дрю заговорил уже спокойно.
— Для блага отделения, человече, и города — да и ради нас самих — подать это можно только так. Делагерра посмотрел ему в глаза.
— Мне так тоже нравится, — сказал он мертвым голосом. — Если это удастся преподнести — именно так.
Маркус остановил машину и с улыбкой восхищения посмотрел на большой затененный деревьями дом.
— Приятный домик, — сказал он. — Я бы и сам не прочь в нем отдохнуть.
Делагерра медленно вылез из машины, как будто весь окоченел и страшно устал. Соломенную шляпу он держал под мышкой. Левая сторона лица у него частично побрита, а побритая часть над швами, прикрыта толстым слоем марли и заклеена пластырем. Прядь тугих черных волос, прилипшая с одного края повязки, придавала ему смешной вид.
Он сказал:
— Да… — но я не собираюсь здесь оставаться, дурачина. Подожди меня.
Он пошел по каменистой дорожке, которая вилась в траве. На утреннем солнце деревья пронзали лужайку длинными тенями. Дом был очень тихий, занавески задернуты, на медном молотке черный венец. Делагерра не пошел к парадной. Он свернул на другую тропку под окнами и направился вдоль дома мимо клумб с гладиолусами.
За домом тоже были деревья, лужайка, цветы, солнце и тень. Там был пруд с водяными лилиями и большой каменной лягушкой-быком. За прудом у железного стола с выложенным плитой верхом стояли полукругом шезлонги. В одном из них сидела Белл Марр.
На ней было черно-белое платье, свободное, повседневное, на каштановых волосах широкополая шляпа. Она сидела совершенно неподвижно, глядя куда-то в даль над лужайкой. Лицо у нее было белое. На нем ослепительно сверкала косметика.
Она медленно повернула голову, улыбнулась скучной улыбкой, указала на стул рядом. Делагерра не сел. Он взял соломенную шляпу из-под мышки, щелкнул пальцем по ее полю и заговорил:
— Дело закрыто. Будут еще дознания, расследования, угрозы, многие люди с пеной у рта станут что-то доказывать и все такое. Некоторое время будет большая шумиха в газетах. Но в полиции дело закрыто. Попытайся забыть о нем. Девушка вдруг посмотрела на него, ясные синие глаза расширились, она отвернулась, снова устремила взгляд над травой.
— Голова сильно болит, Сэм? — мягко спросила она.
— Нет, все в порядке, — ответил Делагерра. — Я хочу сказать, что эта девица Ля Мотт застрелила Мастерса — и она же застрелила Донни. Ааге застрелил ее. Я застрелил Ааге. Все мертвы. А как именно умер Имлей, боюсь, мы никогда не узнаем. Теперь уже это не имеет большого значения.
Не поднимая на него глаз, Белл Марр тихо сказала:
— Но как ты узнал, что это Имлей в хижине? В газете писали… — Она замолчала и неожиданно задрожала.
Оловянными глазами он уставился на шляпу, которую держал.
— Я этого не знал. Я подумал, что Донни застрелила женщина. Казалось вполне вероятным, что у озера лежит Имлей. Это соответствовало его описанию.
— Как ты узнал, что именно женщина… убила Донни?
Голос прозвучал задумчиво, полушепотом.
— Я просто знал.
Он отошел на несколько шагов, постоял, глядя на деревья. Затем медленно повернулся, подошел и снова стал рядом с ее стулом. Лицо у него было очень усталое.
— Мы так хорошо проводили время вместе — все трое. Ты, Донни и я. Жизнь, похоже, делает с людьми жуткие вещи. И вот все ушло — все хорошее.
Шепчущим голосом она сказала:
— Может, не все еще ушло, Сэм. Отныне мы должны побольше встречаться друг с другом.
Еле заметная улыбка заиграла в уголках его губ, снова ушла.
— Это моя первая подтасовка фактов, — тихо сказал он. — Надеюсь, и последняя.
Голова Белл Марр слегка дернулась. Руки обхватили подлокотники и казались белыми на фоне покрытого лаком дерева. Все ее тело как бы напряглось.
Немного погодя Делагерра полез в карман, и что-то золотое блеснуло у него в руке. Он тупо уставился на эту вещь.
— Получил назад бляху, — сказал он. — Она уже не такая чистая, как прежде. Наверное, такая же чистая, как и большинство. Постараюсь сохранить ее такой.
Он убрал ее обратно в карман.
Девушка очень медленно поднялась и встала перед ним.
Она вздернула подбородок и уставилась на него долгим ровным взглядом. Под румянами ее лицо превратилось в белую гипсовую маску.
— Боже мой, Сэм, — сказала она. — Я начинаю понимать…
Делагерра не смотрел ей в лицо. Он смотрел на какую-то неясную точку вдали. Заговорил он как-то туманно, отдаленно:
— Разумеется… Я подумал, что это женщина, потому что пистолетик был маленький, такой, каким воспользовалась бы женщина. Но не только поэтому. После поездки к хижине, я понял, что Донни был подготовлен к неприятностям, и мужчине застать его врасплох было нелегко. Однако все наводило на мысль, что это сделал Имлей. Мастерс и Ааге так и решили, заставили адвоката позвонить в полицию и пообещать, что Имлей сдастся властям. Так что для любого, кто не знал, что Имлей мертв, было только естественно принять это. Кроме того, ни один фараон не ожидал, что женщина подберет гильзы.
После разговора с Джоуи Чиллом, я решил, что это, вероятно, девица Ля Мотт. Но, когда я так и заявил в ее присутствии, я так уже не думал. Это было непорядочно. Отчасти я был виновником ее гибели. Хотя я и не думаю, что у нее было много шансов остаться в живых — при этих-то людях.
Белл Марр по-прежнему не сводила с него глаз. Легкий ветерок колыхал прядь ее волос.
Он вернул свой взгляд из далекой дали, коротко и серьезно посмотрел на нее, снова отвел глаза. Потом вытащил небольшую связку ключей из кармана, швырнул на стол.
— Три вещи было очень трудно объяснить, пока я наконец все не понял. Запись в ежедневнике, пистолет в руке Донни, пропавшие гильзы. Затем до меня дошло. Он умер не сразу. Он обладал смелостью и использовал ее до последнего — чтобы кого-то защитить. Запись в ежедневнике была несколько корявой. Он сделал ее после, когда остался один и уже умирал. Он думал об Имлее, и то, что он написал эту фамилию, помогло запутать следы. Затем он вытащил из ящика стола свой пистолет, чтобы умереть с ним в руке. Оставались гильзы. Я и до этого дошел, только чуть позже.
Выстрелы были сделаны с близкого расстояния, над столом, а с одного конца стола лежали книги. Гильзы упали там, остались на столе, где он мог их взять. С пола он их подобрать не мог. В твоей связке ключей есть ключ и от его кабинета. Я заглянул туда вчера вечером, поздно уже. Я нашел гильзы в увлажнителе с его сигарами. Там их никто не искал. Ведь в конце концов находишь только то, что ожидаешь найти.
Делагерра замолчал и провел рукой по лицу. Немного погодя он продолжал:
— Донни сделал все, что было в его силах, — после чего умер. Это была изумительная работа, и я позволил, чтобы все сошло ему с рук.
Белл Марр медленно открыла рот. Сначала послышалось какое-то бормотание, затем пошли слова, четкие слова.
— Это было несправедливо, Сэм. Это все из-за женщин, которые у него были. — Она задрожала всем телом. — Я сейчас поеду в город и во всем сознаюсь.
— Нет. Я же сказал тебе, что позволил, чтобы все сошло ему с рук. Полицию устраивает все, как оно есть. Это шикарная политика. Город избавился от банды Мастерса — Ааге. На короткое время на вершине пирамиды оказался Дрю, но он слишком слаб, долго не продержится. Так что не имеет значения… И ты не сделаешь ничего подобного. Ты сделаешь то, чего хотел Донни, когда, выбиваясь из сил, продемонстрировал это. Ты ни во что не впутываешься. До свиданья.
