Через несколько секунд Джек Колдрен взял трубку. Он сразу перешел к делу:
– Вы полагаете, существует связь между тем, что произошло двадцать три года назад, и исчезновением Чэда?
– Не исключено.
– Но думаете…
– Я не знаю, что думать! – перебил Болитар. – Просто проверяю все, что есть.
Воцарилась тишина. Потом Колдрен произнес:
– Его звали Ллойд Реннарт.
– Вам известно, где он живет?
– Нет. Я не видел его с того дня, как закончился чемпионат.
– И после того, как вы его уволили.
– Да.
– И вы никогда больше не встречались? В клубе, на турнире или где-нибудь еще?
– Нет. Никогда.
– А где Реннарт жил в то время?
– В Уэйне, городке по соседству.
– Сколько ему сейчас лет?
– Шестьдесят восемь.
– До того, как это произошло, вы были близки?
Джек Колдрен ответил не сразу, и его голос прозвучал очень тихо.
– Наверное, да, – пробормотал он. – Только не в личном плане. Мы мало общались. Я никогда не ходил к нему домой, не знакомился с его семьей. Но в области гольфа… – Он помолчал. – Да, мы были очень близки.
Пауза.
– Зачем он это сделал? – поинтересовался Майрон. – Зачем ему понадобилось украсть у вас победу?
Болитар услышал, как тяжело дышит его собеседник. Наконец он хрипло промолвил:
– Я размышляю над этим вопросом уже двадцать третий год.
Майрон назвал Эсперансе имя Ллойда Реннарта. Он надеялся, это не займет много времени. Современные технологии творят чудеса. Можно, например, набрать в Интернете адрес «www.switchboard.com» и попасть в виртуальный телефонный справочник по всей стране. Не получится с данным сайтом, найдутся другие. Если, конечно, Ллойд Реннарт жив. А если мертв – существуют иные сайты.
– Ты сказал Уину? – спросила Эсперанса.
– Да.
– Как он отреагировал?
– Заявил, что не станет помогать.
– Неудивительно, – хмыкнула его сотрудница.
– Да уж.
– Одному тебе придется трудно, Майрон.
– Ничего, справлюсь, – заверил он. – Собираешься на выпускной?
Последние шесть лет Эсперанса посещала вечернюю юридическую школу при Нью-Йоркском университете. В понедельник она должна получить диплом.
– Вряд ли я пойду.
– Почему?
– Не люблю торжественных церемоний.
Единственный близкий человек Эсперансы, мать, умерла несколько месяцев назад. Майрон подозревал, что ее отказ идти на выпускной куда больше связан с этим событием, чем с неприязнью к церемониям.
– А я пойду, – заявил он. – Займу место в центре зала. Чтобы лучше все видеть.
– Видимо, в этом месте я должна разрыдаться и воскликнуть: «Спасибо за заботу»?
Майрон покачал головой:
– Забудь.
– Нет, давай все выясним. Тебе как, залиться слезами или лишь слегка похныкать? Или, еще лучше, пустить одну горькую слезу, как Мишель Ландон в «Маленьком доме в прериях»?
– Вечно ты меня высмеиваешь.
– Только когда ты начинаешь меня опекать.
– Я тебя не опекаю. Просто забочусь. Поверь мне.
– Ладно, – буркнула она.
– Есть сообщения?
– Миллион, но я успею все разгрести до понедельника. Да, и еще одно.
– Что?
– Сучка пригласила меня на ленч.
«Сучкой» была Джессика, любимая женщина Майрона. Эсперанса ее, мягко говоря, недолюбливала. Кто-нибудь мог бы подумать, что дело в ревности, в скрытой симпатии между Эсперансой и Майроном. Ничего подобного. В своих любовных делах Эсперанса любила, так сказать, некоторую гибкость. Сначала она встречалась с парнем по имени Макс, потом с женщиной, Люси, а теперь с другой женщиной, которую звали Хестер.
– Сколько раз мне просить, чтобы ты ее так не называла? – возмутился Майрон.
– Миллион.
– Так ты пойдешь?
– Наверное. Можно поесть на халяву. Даже если придется сидеть в ее обществе.
Майрон повесил трубку и улыбнулся. Новость удивила его. Хотя Джессика не питала к Эсперансе враждебности, он не ожидал, что она предложит ей свидание за ленчем вместо трубки мира. Очевидно, теперь, когда они жили вместе, Джесс решила положить конец их маленькой холодной войне. Какого черта? Майрон набрал номер Джессики.
Сработал автоответчик. Он услышал ее голос. Когда прогудел сигнал, он произнес:
– Джесс! Возьми трубку.
Она взяла.
– Боже, как жаль, что тебя сейчас здесь нет! – Джесс всегда отличалась неожиданными приветствиями.
– Правда? – Майрон представил, как она лежит на софе и вертит в руке телефонный шнур. – А почему?
– Я не отказалась бы от десятиминутной переменки.
– Целых десять минут?
– Ага.
– Рассчитываешь на долгую прелюдию?
Она рассмеялась:
– На твое усмотрение, звереныш.
– Я им стану, – пообещал Майрон, – если ты не прекратишь свои намеки.
– Хорошо, попробуем сменить тему.
Несколько месяцев назад Майрон переехал к Джессике в Сохо. Наверное, для многих это стало бы важным событием – перебраться из пригорода Нью-Джерси в самый модный район Нью-Йорка, и не к кому-нибудь, а к любимой женщине, – но для Майрона оно немного запоздало. Всю жизнь он провел с мамой и папой в старом провинциальном городке Ливингстоне, штат Нью-Джерси. Целую жизнь. От нуля до шести лет – в верхней комнате справа от лестницы. Он шести до тринадцати – в верхней комнате слева от лестницы. И от тринадцати до тридцати с половиной – в подвальном этаже.
После стольких лет даже тонкие нити держат крепче стальных оков.
– Я слышал, ты пригласила Эсперансу на ленч.
– Да.
– Зачем?
– Просто так. Она мне нравится. Мне захотелось с кем-нибудь пообедать. Что тут такого?
– Но ты же знаешь, что она тебя терпеть не может.
– Я справлюсь, – заверила Джессика. – Как там турнир по гольфу?
– Необычно.
– То есть?
– Долго рассказывать, пампушка. Давай я позвоню тебе попозже?
– Конечно. Ты назвал меня пампушкой?
Когда разговор закончился, Майрон нахмурился. Что-то его насторожило. Их отношения с Джессикой никогда не были ближе, а связь – крепче, чем теперь. Он правильно сделал, переехав к ней. Это помогло им обоим разделаться с демонами прошлого. Они любили друг друга, старались с пониманием относиться к чувствам и потребностям другого и почти никогда не ссорились.
Но почему у него возникло ощущение, будто он стоит на краю пропасти? Майрон тряхнул головой. Просто разыгралось воображение. Если корабль тихо и мирно плывет в спокойных водах, это не значит, что он вот-вот наткнется на айсберг. Мудрая мысль.
Когда Майрон вернулся к столику, Тэд Криспин уже пил чай со льдом. Уин их представил. Криспин был весь в желтом, буквально с головы до ног, как Человек в Желтой Шляпе из книжек о Любопытном Джордже.[17] Абсолютная желтизна. Вплоть до туфель для гольфа. Майрон с трудом удержался, чтобы не поморщиться.
Норм Цукерман, словно прочитав его мысли, поспешил заметить:
– Это не наша линия.
– Надеюсь, – отозвался Майрон.
Тэд Криспин встал:
– Рад нашему знакомству, сэр.
Болитар изобразил широкую улыбку:
– Для меня это большая честь, Тэд.
В его голосе звучали нотки фальшивой искренности, как у торгового агента, рекламирующего товар. Мужчины пожали друг другу руки. Майрон продолжал улыбаться. Криспин начал хмурить брови.
Цукерман ткнул пальцем в Майрона и нагнулся к Уину:
– Он что, всегда такой елейный?
Уин кивнул:
– Видел бы ты его с женщинами.
Все сели.
– Я ненадолго, – сказал Криспин.
– Мы понимаем, Тэд. – Цукерман успокаивающе замахал руками. – Вы устали, вам надо собраться перед завтрашним днем. Немедленно отправляйтесь спать.
Криспин улыбнулся и взглянул на Уина.
– Я хочу, чтобы вы занялись моим банковским счетом, – произнес он.
– Я не занимаюсь банковскими счетами, – поправил его Уин. – Я только консультирую.
– А есть разница?
– Разумеется. Это значит, что вы сами контролируете свои деньги. Я всего лишь даю рекомендации. Причем делаю это прямо. Без посредников. Мы встречаемся и все обсуждаем. Вы принимаете решения. Я не стану ничего продавать, вкладывать или покупать, если вы не будете четко и ясно представлять, что конкретно происходит.
Криспин кивнул:
– Мне нравится.
– Очень хорошо, – сказал Уин. – Насколько я понял, вы намерены внимательно присматривать за своими деньгами.
– Да.
– Мудро. Полагаю, вы читали, как разоряются спортсмены. Доверяя свои средства недобросовестным менеджерам.
– Естественно.
– И моя работа будет заключаться в том, чтобы сделать вашу прибыль максимальной.
Криспин подался вперед:
– Верно.
– Что ж, отлично. Я займусь инвестированием ваших денег после того, как вы их заработаете. Но я уверен, что смогу лучше позаботиться о ваших интересах, если посоветую, как заработать больше.
