– Что ж, отлично. Я займусь инвестированием ваших денег после того, как вы их заработаете. Но я уверен, что смогу лучше позаботиться о ваших интересах, если посоветую, как заработать больше.
Глаза спортсмена сузились.
– Боюсь, я не совсем вас понял.
Цукерман буркнул:
– Уин!
Локвуд проигнорировал его.
– В качестве вашего финансового консультанта я считаю своим долгом дать вам следующую рекомендацию – найдите себе хорошего агента.
Криспин покосился на Майрона. Тот не двинулся с места, твердо ответив на его взгляд. Гольфист опять повернулся к Уину.
– Я знаю, вы работаете с мистером Болитаром, – произнес он.
– И да, и нет, – возразил Уин. – Если воспользуетесь его услугами, я не получу за это ни цента. Впрочем, не совсем так. Если вы заключите сделку с Майроном, то заработаете больше денег, и, следовательно, у меня появится больше возможностей для ваших инвестиций. Выходит, что я сам на этом заработаю.
– Спасибо, – проговорил Криспин, – но мне это не нужно.
– Решайте сами, – пожал плечами Уин. – Я только хочу подробнее объяснить, что имел в виду, говоря «и да, и нет». В моем ведении находятся банковские активы объемом приблизительно в четыреста миллионов долларов. Средства клиентов Майрона составляют менее трех процентов от данной суммы. Я не являюсь сотрудником «МБ спортпред». Майрон Болитар не работает в «Лок-Хорн секьюритиз». Мы не партнеры по бизнесу. Я не вкладываю деньги в его предприятие, а он не вкладывает в мое. Майрон никогда не участвует в финансовых делах моих клиентов. Мы действуем абсолютно независимо. Кроме одной позиции.
Все молча смотрели на Уина. Даже Майрон, никогда не славившийся умением вовремя промолчать, на сей раз прикусил язык.
– Я являюсь финансовым консультантом его клиентов, – продолжил Уин. – И знаете почему?
Криспин покачал головой.
– Потому что Майрон на этом настаивает.
Спортсмен поднял брови:
– Не понимаю. Если он ничего с этого не имеет…
– Почему же? Он многое имеет.
– Но вы сказали…
– Он тоже был спортсменом, вам известно?
– Что-то слышал.
– Майрон знает про их жизнь, как их обманывают. Как они разбрасываются деньгами, не сознавая, что, может, карьера висит на волоске. Поэтому он отказывается – заметьте, отказывается – заниматься их финансами. Я видел, как из-за этого у него возникали разногласия с некоторыми клиентами. И он настаивает, чтобы этим занимался я. Почему? По той же причине, по какой вы выбрали меня. Он знает, что я лучший. Это нескромно, но правда. Более того, Майрон требует, чтобы я лично встречался с его подопечными по крайней мере раз в квартал. Телефона недостаточно. Так же, как факсов, писем или электронной почты. Он хочет, чтобы я сам обсуждал с ними подробности их деловой активности.
Уин откинулся на спинку стула и сплел пальцы. Он обожал сплетать пальцы. Это ему шло. Придавало мудрый вид.
– Мистер Болитар – мой лучший друг. Он отдаст за меня жизнь, а я за него отдам свою. Но если он заподозрит, что я не делаю все возможное в интересах его клиентов, наш договор будет немедленно расторгнут.
Норм хмыкнул:
– Отличная речь, Уин. Прямо до печенок проняло. – Он указал на свой живот.
Уин бросил на него ледяной взгляд. Улыбка Норма исчезла.
– Я сам заключил сделку с мистером Цукерманом, – заметил Криспин. – Могу заключить и другие.
– Не стану комментировать ваш контракте «Зумом», – продолжил Уин. – Но скажу вам вот что. Вы умный человек. Умные люди знают не только свои достоинства, но, что важнее, и недостатки. Например, я никогда не стану вести дела по страхованию. Я немного разбираюсь в этом деле, но оно не входит в мою сферу бизнеса. И не претендую на роль водопроводчика. Если в моем доме лопнет труба, я не сумею ее починить. Вы – игрок в гольф. Один из лучших, каких я когда-либо видел. Сосредоточьтесь на этом.
Тэд Криспин отхлебнул чая и положил ногу на ногу. Даже носки у него были желтыми.
– Вы прекрасно рекламируете друга, – заметил он.
– Ничего подобного, – возразил Уин. – Я готов убить ради своего друга, но в финансовом смысле мы никак не связаны. Однако, если вы являетесь моим клиентом, я несу прямую ответственность за ваши инвестиции. Если говорить коротко, вы желаете, чтобы я с выгодой вложил ваши деньги. И, само собой, я готов дать вам соответствующие рекомендации. Но мой лучший совет вы уже услышали.
Криспин стал внимательно разглядывать Майрона с головы до ног. Болитар почти готов был открыть рот, чтобы он посмотрел его зубы.
– Похоже, вы очень хороший агент, – сказал Криспин.
– Да, – согласился Майрон. – Но пусть вас не обманывают слова моего друга. Я вовсе не такой альтруист, каким меня представляет Уин. Если я хочу, чтобы он брал моих клиентов, то не потому, что я отличный парень. Просто я знаю, что когда он занимается их делами, это огромный плюс. Благодаря ему повышается качество моих услуг. Клиенты от него в восторге. Вот что я с этого имею. Да, я настаиваю, чтобы спортсмены сами принимали решения в денежных вопросах, поскольку это защищает не только их, но и меня.
– То есть?
– Вы, конечно, слышали, как агенты и менеджеры обманывают спортсменов.
– Разумеется.
– Как по-вашему, почему это происходит?
Криспин пожал плечами:
– Очевидно, из-за жадности.
Майрон сделал уклончивый жест.
– Да, но главная причина – безразличие. Спортсмены не любят ни во что вникать. Им просто лень. Они считают, что проще все доверить своему агенту, а это плохо. Пусть агент оплачивает счета, говорят они. Пусть он вкладывает их деньги. Но в «МБ спортпред» подобного не случается. Не потому, что я за этим слежу. И не потому, что следит Уин. Вы сами за всем следите.
– Как раз этим я и занимаюсь, – заметил Криспин.
– Верно, вы следите за деньгами. Но вряд ли за всем остальным.
Криспин обдумал его слова.
– Благодарю за предложение, – проговорил он, – но я предпочитаю работать сам.
Майрон указал на голову гольфиста:
– Сколько вы получили за кепку?
– Простите?
– На вашей кепке нет никаких логотипов, – объяснил Болитар. – Для игрока вашего ранга это означает убыток в четверть миллиона.
Молчание.
– Но я буду работать с «Зумом», – напомнил Криспин.
– Они купили у вас права на головные уборы?
Игрок задумался.
– Вроде нет.
– Передняя часть кепки стоит четверть миллиона. Можно продать и боковые. За них платят меньше. В сумме составит четыреста штук. Ваша рубашка – отдельный разговор.
– Нет, подожди минутку! – перебил Цукерман. – Он должен носить рубашки «Зум».
– Конечно, Норм, – согласился Майрон. – Но можно нанести на них логотипы. Один на груди, другой на рукаве.
– Логотипы?
– Да, любые. Например, «Кока-кола», «Ай-би-эм». Или «Хоум-дипо».
– Логотипы на моей рубашке?
– Именно. Кстати, что вы пьете?
– Пью? Во время игры?
– Разумеется. Я могу устроить контракт с «Пауэрэйд» или производителями минералки. Как насчет «Польской ключевой»? По-моему, неплохо. А ваша спортивная сумка? Надо заключить сделку насчет сумки.
– Я не понимаю!
– Вы ходячий рекламный щит, Тэд. Вас показывают по телевизору. На вас смотрит множество поклонников. Кепка, рубашка, сумка для гольфа – везде можно поместить рекламу.
Цукерман вмешался:
– Нет, постой. Он не должен…
У Майрона зазвонил сотовый телефон, но он не дал ему пропищать даже первый сигнал. Палец метнулся к кнопке и убрал звук так стремительно, что ему позавидовал бы сам Уайатт Эрп. Быстрая реакция. Правда, даже обрывок звонка разъярил членов клуба. На Майрона со всех сторон устремились свирепые взгляды, один принадлежал Уину.
– Бегом вокруг дома, – сухо проговорил Локвуд. – И постарайся, чтобы тебя никто не видел.
Майрон шутливо отдал честь и бросился бежать с видом человека, у которого внезапно расстроился желудок. Только достигнув безопасной зоны у стоянки, он ответил на звонок:
– Алло?
– О Господи…
Это была Линда Колдрен. Ее скорбный тон пронзил Майрона до глубины души.
– Что случилось?
– Он опять позвонил!
– Вы записали разговор на пленку?
– Да.
– Я сейчас прие…
– Нет! – крикнула она. – Он следит за домом.
– Вы его видели?
– Нет, но… Не приезжайте к нам. Пожалуйста.
– Откуда вы звоните?
– С факсовой линии в подвале. Господи, Майрон, вы должны его услышать.
– Вы засекли номер звонившего?
– Да.
– Назовите его мне.
Она продиктовала телефон. Майрон достал из бумажника карандаш и записал цифры на старом бланке «Визы».
– Вы одна?
– Рядом со мной Джек.
– Есть кто-нибудь еще? Где Эсме Фонг?
– Наверху, в гостиной.
– Ладно. Мне надо прослушать разговор.
