Очевидно, этот дом посещала избранная публика. Мэри была среднего роста, глаза карие, хорошо сложена. Груди небольшие, но твердые на вид, и приятные лодыжки.
— Здравствуйте. Голос тоже приятный.
— Вы рано, — сказала она. — Надоело шляться по барам? Я быстро осмотрел комнату, проверив нижнюю часть стола и стены. В таком доме мог быть микрофон для подслушивания и мне не хотелось попадать в ловушку. Я встал на колени и бросил взгляд под кровать. Никаких проводов. — Если вы ищете микрофон, — насмешливо сказала она, наблюдая за мной, — их у нас нет и стены абсолютно звуконепроницаемые. Она поднялась и повернулась ко мне:
— Вначале стаканчик?
— Нет.
— Значит, потом?
— Тем более нет.
— Почему?
— Потому что я пришел не за этим.
— А зачем же вы тогда пришли? Чтобы поговорить о дожде и о старых добрых временах?
— Вы угадали. Эйлин.
Я думал, она упадет в обморок, но она только смертельно побледнела, глаза ее прищурились и она стиснула зубы.
— Что это значит? Кто вы такой?
— Меня зовут Майк Хаммер, девочка. Я частный детектив. — Мое имя было ей известно. Она напряглась, в глазах появился ужас и она пробормотала:
— Флик... Если вас подослал мой отец...
— Я не знаком с вашим отцом, — оборвал я ее. — И никто меня не посылал. Несколько дней назад был убит один из моих друзей. Его звали Джек Вильяме.
Она подняла руку ко рту и едва не закричала, с трудом сдерживаясь. Потом села на кровать.
— Нет, — произнесла она, — я не знала...
— Вы не читаете газет? Она покачала головой.
— В бумагах Джека я нашел ваше имя. Вы видели его за несколько дней до его гибели, не так ли?
— Да. Вы пришли меня арестовать?
— Нет. Я никого не собираюсь арестовывать. Я хочу убить кое-кого. Убить за Джека.
Теперь она зарыдала. Она пыталась сдержать слезы, но они текли быстрее, чем она их вытирала.
Я ничего не понимал. Я принимал ее за прошедшую огонь и воду. Она явно ненавидела своего отца и так разволновалась, узнав о гибели Джека.
— Я так старалась скрыть правду от Джека... Но он в конце концов узнал все. Он даже нашел мне работу.
Она спрятала лицо в подушку и рыдала так, что ее голые плечи сотрясались. Я сел рядом и посадил ее.
— Не нужно плакать, — пробурчал я. — Возьмите себя в руки и слушайте-Джек хотел организовать сегодня в вашем доме облаву, но его послание не дошло до полиции. Что назначено здесь на сегодня?
Она перестала плакать, подумала и нахмурилась.
— Не знаю, — наконец ответила она. — Не понимаю, почему Джек собирался устраивать здесь облаву и обыскивать дом. Таких домов в городе — дюжина и...
— Может быть, этот отличается от других? Подумайте еще. Кого вы ожидаете сегодня вечером? Она пожала плечами.
— Обычный вечер. Много клиентов из города, но ничего особенного. Только зажиточные, большей частью провинциалы. Юнцы, которые могут транжирить деньги родителей, садисты обоих полов, служащие, которые экономят каждый цент, чтобы потом потратить их за одну ночь.., и чтобы хвастаться потом всю жизнь. Ничего интересного.
Я попытался углубить нашу беседу.
— Как это с вами случилось, Мэри?
— К черту, это длинная история и у меня нет никакого желания рассказывать ее вам.
— Послушайте, Мэри, я вмешиваюсь в ваши дела не ради собственного удовольствия и не ради того, чтобы доставить вам неприятность. Может быть, вы знаете, сами того не подозревая, какой-то важный факт и какой бы ни был этот самый факт, я уверен, что он имеет прямую связь с гибелью Джека. Я мог бы все разнести здесь и вырвать из вас вашу историю кулаками, но делать это я не собираюсь. Если вы уважали Джека, докажите это.
— Да, конечно. Если вы считаете, что это может послужить для дела, я сделаю это ради него. Он единственный настоящий человек, которого я встречала в своей жизни. Он много раз протягивал мне руку помощи, но я оказалась недостойной. Обычно, когда я рассказываю эту историю, я плачу, но прошло уже достаточно много времени, чтобы это могло волновать меня и вызывать слезы.
Я закурил и предложил ей. Она взяла сигарету и мы молча курили некоторое время. Я облокотился на спинку кровати и ждал продолжения.
— Это началось в колледже. Однажды я встретила некоего молодого человека по имени Джон Гамсун. Это был высокий, молодой и красивый парень. Мы собирались пожениться. Однажды вечером мы гуляли после футбольного матча и вы понимаете, что произошло. Через пять месяцев пришлось прервать учебу. Выяснилось, что Джон не хочет на мне жениться, и он повез меня к знакомому врачу. После операции я стала очень нервной и это состояние все ухудшалось. Некоторое время мы жили вместе, а потом все как-то стало известно моим родителям. Как это случилось, я не знаю. Я получила от отца письмо, где он проклинал меня и отрекался от меня. В тот самый вечер Джон не пришел домой. Я ждала его, а потом позвонила в колледж, но он исчез. Подходил срок очередной уплаты за квартиру. Я не знала, что делать... А теперь неприятная часть этой истории. Я начала принимать посетителей. Это был мой единственный источник заработка. Так продолжалось несколько недель, потом хозяйка все узнала и вышвырнула меня на улицу. Я не успела ничего сообразить, как очутилась в машине, которая привезла меня в меблированные комнаты. Этот дом был совсем не такой как здесь. Грязный и полуразрушенный. Хозяйка, старая ведьма, швыряла в нас что попало. Она сказала мне, что все обо мне знает и если я не буду послушной, она выдаст меня полиции. Что мне оставалось делать? Однажды ночью, разговаривая со своей соседкой по комнате, я рассказала ей свою историю. Моя подружка была опытной и знала, как поступать в самых разных ситуациях. Вдруг она засмеялась и созналась, что влипла точно таким же образом. Но что самое интересное, я описала ей Джона и она его узнала. Именно он и ее довел до того состояния, в каком она очутилась. Мы пытались найти его, но безуспешно... Отныне я была частью громадной организации. Нас посылали направо, налево, туда, сюда. Довольно долго я нахожусь здесь. Вот и вся история...
Это была действительно вся история. Старая история. Мне стало жаль ее.
— Когда вы учились в колледже?
— Двенадцать лет назад.
— Спасибо.
В настоящий момент я не видел, что я могу извлечь из этой истории. Я протянул ей свою визитную карточку и пять долларов.
— Если узнаете что-то, вы сможете найти меня по этому адресу. А сейчас, до свидания, мне нужно подумать. Она удивленно на меня посмотрела:
— Вы хотите сказать.., что уходите? Вам больше ничего не нужно?
— Нет, спасибо, и постарайтесь держать себя в руках. Не отчаивайтесь.
Я не стал искать главную лестницу, а спустился по спиральной железной лесенке, скрытой драпировкой. Женщина в черном платье положила перед собой книгу, которую читала, и спросила:
— Уже уходите? Я думала, вы проведете у нас ночь. Я взял шляпу и пробормотал:
— Я хотел, но оказалось, что не так молод, как думал.
Она меня даже не проводила. Я сел в машину и подъехал к дому поближе. Если у Джека были причины сделать облаву сегодня и об этих причинах в блокноте ничего не написано, следовало посмотреть, кто же сюда придет в ближайшие часы. Я поудобнее устроился на сиденье и принялся ждать. Чего я жду, я не знал.
Я не видел никакой связи между смертью Джека, людьми, которых он знал, блокнотом, домом свиданий и Эйлин Викерс. Я не видел ничего, но чувствовал, что за всем этим что-то скрывается. Эйлин, например, проститутка, идущая прямо в могилу, потому что ее соблазнил мерзавец, заставил сделать аборт, использовал какое-то время, а потом бросил, прямиком отправив в дом свиданий. Таких мерзавцев нужно уничтожать. Покажите его мне и я его собственноручно уничтожу. Соседка Эйлин по комнате, тоже проститутка, попалась точно таким же образом и при посредничестве того же человека, Джона Гамсуна. Я никогда не слышал о нем. Это было двенадцать лет назад. Эйлин было... А в каком возрасте поступают в колледж? Лет восемнадцати... Она познакомилась с ним только на втором курсе, значит, ей было девятнадцать плюс двенадцать — сейчас ей тридцать один, а на вид по крайней мере сорок. Доброе слово отца в подходящий момент — и ничего бы не было... Как могли узнать в Пукинси, что произошло в колледже? Да, такие новости распространяются с удивительной быстротой. Кто-нибудь из подружек написала или какая-нибудь любовница Гамсуна. У него, наверное, их было немало! У Эйлин, должно быть, немало денег, если она работает даже за десять или пятнадцать процентов. Этот бордель был наверняка частью большой организации. У таких людей денег хватает...
Я думал так интенсивно, что чуть не пропустил первое подъехавшее такси. Дверца такси открылась и на тротуаре появился юнец, которого я сразу же узнал. Если мне не изменяет память — это сыночек одного из боссов Бруклина. Его впустили мгновенно, из чего я заключил, что он здесь не первый раз. Через пятнадцать минут из следующего такси вышла странная пара. Он, если можно его так назвать, маленький, худощавый, в верблюжьем пальто. Она напоминала женщину только юбкой и чулками — высокая, костлявая, мужеподобная. Милая парочка, подумал я. Примерно час я наблюдал, как в дом напротив входят люди — мужчины и женщины, принадлежащие к разным социальным слоям общества. Если бы у меня была скрытая камера, я мог бы стать обладателем миллионного состояния. Эйлин, вероятно, не читала газет и потому не могла их узнать, но я узнал четырех известных политических деятелей, полдюжины известных людей из разных штатов, чьи фотографии достаточно часто появлялись в газетах. Все входили, но никто не выходил. Это означало, что представление только начинается.
