class="p1">— Ты не должен так говорить, — сказала Эмили, замирая. — Вот так меня перевели.
— Я пришла в церковь, чтобы найти истину, — сказала Робин. — Если это еще одно место, где ее нельзя сказать, то я не хочу здесь оставаться.
— Одно событие, тысяча разных воспоминаний. Только Пресветлое Божество знает истину, — сказала Эмили, цитируя “Ответ”.
— Но есть и правда, — твердо сказала Робин. — Это не все мнения и воспоминания. Есть правда.
Эмили смотрела на Робин, казалось, с испуганным восхищением.
— Ты веришь в нее?
— В кого? В Бекку?
— Нет. В Утонувшего пророка.
— Я… Да, наверное, да.
— Ну… не стоит, — прошептала Эмили. — Она была не такая, как о ней говорят.
— Что ты имеешь ввиду?
Эмили посмотрела на витрину магазина игрушек, затем сказала:
— Она всегда занималась секретными делами на ферме. Запрещенными вещами.
— Какими вещами?
— Вещами в сарае и в лесу. Бекка тоже это видела. Она говорит, что я все выдумала, но она знает, что произошло. Я знаю, что она помнит, — в отчаянии сказала Эмили.
— Что ты видела, как Дайю делала в сарае и в лесу?
— Я не могу тебе сказать, — сказала Эмили. — Но я знаю, что она не умерла. Я знаю это.
— Что? — спросила Робин.
— Она не умерла. Она где-то там, выросла. Она никогда не тонула…
Эмили слегка вздохнула. Робин повернулась: из-за угла стеллажа вышла женщина в белом топе и брюках, держа за руки двух буйных мальчишек, и Робин поняла, что Эмили на мгновение приняла мать за другого члена ВГЦ. Мальчишки наперебой стали требовать модельки “Томаса-танкиста”.
— Мне нужен Перси. Там Перси! Я хочу Перси!
— Ты действительно скажешь, что я упала в обморок? — Эмили шепотом спросила Робин. — В ванной, и все такое?
— Да, конечно, — ответила Робин, боясь сейчас еще больше надавить на Эмили, но надеясь, что теперь она установила отношения, которые сохранятся и на ферме. — Ты можешь идти?
Эмили кивнула, все еще шмыгая носом, и вышла вслед за Робин из магазина. Они прошли всего несколько шагов по игровому залу, когда Эмили схватила Робин за руку.
— Тайо хочет, чтобы ты связала себя с ним духовной связью, не так ли?
Робин кивнула.
— Ну, если ты не хочешь, — сказала Эмили тихим голосом, — ты должна пойти с папой Джеем, когда он вернется. Никому из мужчин не разрешается прикасаться к женам-духам папы Джея. Бекка — жена духа, поэтому она никогда не должна входить в комнаты Уединения с кем-либо еще.
— Я этого не знала, — сказала Робин.
— Просто иди с папой Джеем, — сказала Эмили, — и все будет хорошо.
— Спасибо, Эмили, — сказала Робин, которая оценила если не сам совет, то хотя бы то, что за его словами стояло полезное намерение. — Пойдем, нам лучше поторопиться.
Не я ищу молодого дурака;
Молодой дурак ищет меня.
И-Цзин или Книга Перемен
Страйк взял с собой очередное письмо Робин, чтобы перечитать его во время ночного наблюдения за Фрэнками в понедельник вечером, поскольку нашел в нем много интересного для себя.
Ван, писала Робин, была переведена с фермы Чепмена, хотя Робин не знала, куда она уехала. Своего ребенка она оставила Мазу, которая назвала девочку Исинь и теперь носила ее на руках и говорила так, как будто была ее биологической матерью. Робин также рассказала о своей поездке в Норвич, но так как она не упомянула о том, что случайно откликнулась на свое настоящее имя, Страйк, размышляя над утверждением Эмили о том, что Дайю на самом деле не утонула, не испытывал новых опасений по поводу безопасности Робин.
Даже без доказательств мнение Эмили заинтересовало детектива, поскольку вернуло его к размышлениям на эспланаде в Кромере, когда он обдумывал возможность того, что Дайю вынесли на пляж не для того, чтобы она умерла, а для того, чтобы передать кому-то другому. Сидя в темной машине и бросая регулярные взгляды на окна квартиры Фрэнков, которые, как ни странно в этот час, были освещены, он спрашивал себя, насколько вероятно, что Дайю выжила после поездки на пляж, но так и не пришел ни к какому выводу.
У Уэйсов был четкий мотив для исчезновения Дайю: не дайть семье Грейвс получить доказательства ДНК и вернуть контроль над акциями на четверть миллиона фунтов стерлингов. Для достижения этой цели смерть была не обязательна: достаточно было просто сделать Дайю недосягаемой для Грейвсов. Но если Дайю не умерла, то где она? Есть ли родственники Мазу или Джонатана, о которых он не знает, которые могли бы согласиться приютить девочку?
Дайю было бы двадцать восемь лет, если бы она была жива. Смогла бы она молчать, зная, что вокруг ее якобы утонувшего семилетнего “я” вырос целый культ?
В предпоследней строке своего письма Робин ответила на вопрос, который Страйк задал в своем последнем: есть ли у нее основания полагать, что на ферме Чепмена ее прикрытие было раскрыто, учитывая, что к Страйку обратилась неизвестная женщина, очевидно, чтобы нарушить его наблюдение?
Я не знаю, имеет ли та женщина, о которой ты упомянул, какое-то отношение к церкви, но я не думаю, что кто-то здесь знает или подозревает, кто я на самом деле.
Движение у дверей дома Фрэнков заставило Страйка поднять глаза. Братья шли, подволакивая ноги, к своему ветхому фургону, заваленному тяжелыми коробками и, похоже, пакетами с продуктами. Когда младший Фрэнк подошел к фургону, он споткнулся, и несколько больших бутылок минеральной воды вывалились из ящика и покатились в сторону. Страйк, который в это время снимал их на камеру, наблюдал за тем, как старший брат ругает младшего, ставя свою коробку, чтобы помочь догнать бутылки. Страйк увеличил изображение и увидел, что из коробки старшего брата торчит моток веревки.
Страйк дал фургону фору, а затем последовал за ними. Проехав немного, они остановились возле большого складского комплекса в Кройдоне. Здесь детектив наблюдал, как они выгружают коробки и продукты и скрываются в здании.
Конечно, купить веревку или фургон, или арендовать склад и положить туда еду и воду не было преступлением, но Страйк считал эту деятельность весьма зловещей. Как он ни старался, он не мог придумать ни одного правдоподобного объяснения этим действиям, кроме того, что братья
