– «Кедровая Горка»? По-моему, этот ресторан уже год как закрылся.
– С виду так оно и есть, но в нем кто-то устроил склад.
– Однако Макса вы там не нашли? – осведомилась она.
– Пока мы были там, он вроде бы обчистил банк старика Илайхью.
– Это я видела, – сообщила она. – Я как раз выходила из магазина Бенгрена, это через два дома. Уже села в машину – и вдруг вижу, какой-то здоровенный парень пятится из банка, в руке мешок и пистолет, а лицо закрыто черным платком.
– Макс с ними был?
– Он сам не поехал бы. Послал бы Джерри с ребятами. Для того он их и держит. Это был Джерри. Я его узнала даже под платком. Они все были в черных платках. Из банка выскочили четверо и побежали к машине. В ней сидел Джерри и еще один парень. Когда эти четверо появились, Джерри вылез и пошел им навстречу. Тут началась стрельба, и Джерри свалился. Остальные попрыгали в драндулет и смылись. Как насчет вашего долга?
Я отсчитал десять двадцатидолларовых бумажек и прибавил к ним десятицентовик. Она слезла с подоконника, чтобы их забрать.
– Это за то, что я попридержала Дэна и вы смогли замести Макса, – сказала она, запихивая деньги в сумку. – Теперь поговорим, сколько мне причитается за доказательства, что это Макс, а не кто-то другой, убил Тима Нунана.
– Придется подождать, когда ему предъявят обвинение. Откуда я знаю, что ваш товар не порченый?
Она насупилась и спросила:
– И куда вы деваете все свои деньги? – Тут лицо ее просветлело. – Знаете, где сейчас Макс?
– Нет.
– Сколько дадите, чтобы узнать?
– Нисколько.
– За сотню скажу.
– Зачем мне пользоваться вашей слабостью?
– Скажу за пятьдесят.
Я покачал головой.
– Двадцать пять.
– Он мне не нужен, – сказал я. – Мне неинтересно, где он. Почему бы вам не поторговаться с Нунаном?
– Ну да, с него получишь. Вы только поливаете себя выпивкой или она у вас есть и для других целей?
– Вот бутылка так называемого «Дьюара», я ее подобрал сегодня в «Кедровой Горке». В чемодане у меня бутылка «Кинг Джордж». Что выбираете?
Она проголосовала за «Кинг Джордж». Мы выпили по одной, не разбавляя, и я сказал:
– Сидите, развлекайтесь, а я переоденусь.
Когда через двадцать пять минут я вышел из ванной, она сидела у секретера, курила сигарету и изучала записную книжку, которую вытащила из моего саквояжа.
– По-моему, тут ваши расходы по всяким другим делам, – сказала она, не поднимая глаз. – Не пойму, черт побери, почему вы со мной так скупердяйничаете. Вон у вас записано: «600 долл. – инф.» Понятно, вы у кого-то купили информацию. А вот тут, пониже, – «150 – Верхушка», уж и не знаю, что это значит. А вот день, когда вы истратили почти тысячу.
– Это, наверное, номера телефонов, – сказал я, отбирая у нее книжку. – Где вас воспитывали? Роетесь в чужих вещах!
– Меня воспитывали в монастыре, – сообщила она. – Каждый год я получала награды за примерное поведение. Я думала, что девочки, которые кладут в кофе лишнюю ложку сахара, будут гореть в аду за чревоугодие. Я даже не знала до восемнадцати лет, что на свете есть неприличные слова. В первый раз, когда при мне выругались, я чуть не упала в обморок. – Она сплюнула на ковер, откинулась на стуле, положила ноги на мою кровать и спросила: – Ничего себе, а?
Я столкнул ее ноги с кровати и сказал:
– Я воспитывался в портовом кабаке. Плеваться будете в других местах, не то возьму за шкирку и вышвырну отсюда.
– Сперва выпьем еще по одной. Слушайте, а что вы дадите за историю, как наши заправилы не обнищали, пока строили муниципалитет, – ту, что я продала Дональду Уилсону?
– Не интересуюсь. Предлагайте дальше.
– Хотите знать, почему первую миссис Лу Ярд отправили в сумасшедший дом?
– Нет.
– Кинг, наш шериф, четыре года назад не имел ничего, кроме восьми тысяч долга, а сейчас у него такая коллекция домов в самом центре, что залюбуешься. Фактов у меня на руках нет, но скажу, где их добыть.
– Давайте дальше, – подбодрил я ее.
– Нет. Вы не хотите ничего покупать. Просто надеетесь, что подцепите что-нибудь задаром. Неплохое виски. Где взяли?
– Привез с собой из Сан-Франциско.
– Почему все-таки вам не нужна моя информация? Думаете, в другом месте будет дешевле?
– Это все слабовато. Мне надо набирать скорость. Требуется такой динамит, чтобы их сразу на куски разнесло.
Ее большие глаза блеснули, она засмеялась и вскочила.
– У меня есть визитная карточка Лу Ярда. А что, если послать Питу бутылку «Дьюара», которую вы прихватили, вместе с карточкой? Он ведь примет это за объявление войны! Если в «Кедровой Горке» был тайный склад спиртного, значит, это склад Пита. И он подумает, получив бутылку с карточкой, что Нунан разнес это местечко по приказу Ярда.
Я подумал и сказал:
– Слишком грубо. Он не такой дурак. Кроме того, сейчас меня больше устраивает, чтобы Пит и Лу выступили вместе против Нунана.
Она надулась.
– Думаете, вы умнее всех. С вами каши не сваришь. Пойдем куда-нибудь сегодня вечером? У меня такое новое платье – закачаетесь.
– Ладно.
– Заезжайте за мной часов в восемь.
Она потрепала меня по щеке теплой рукой, сказала: «Пока» – и вышла как раз в тот момент, когда зазвонил телефон.
– Оба клиента – мой и Дика – сидят вместе у твоего клиента, – доложил по проводу Мики Лайнен. – Мой что-то суетится, как шлюха меж двух коек, совсем с ног сбился. Но я еще не раскумекал, в чем дело. Новости есть?
Я сказал, что нет, растянулся поперек кровати и начал совещаться сам с собой, пытаясь догадаться, что выйдет из налета Нунана на «Кедровую Горку» и Шепота – на Первый Национальный банк. Я немало бы отдал, чтобы послушать, о чем беседует у себя в доме старик Илайхью с Питом Финном и Лу Ярдом. Но такой возможности не было, а гадалка из меня всегда была никудышная, так что через полчаса я бросил терзать свои мозги и задремал.
Около семи часов я проснулся, умылся, оделся, загрузил в карманы пистолет и фляжку виски и поехал к Дине.
Она провела меня в гостиную, отступила на шаг, покрутилась у меня перед глазами и спросила, как мне нравится ее новое платье. Я сказал, что нравится. Она объяснила, что цвет называется «беж с розой», а финтифлюшки по бокам – еще как-то, и закончила вопросом:
– Так я правда ничего выгляжу?
– Вы всегда хорошо выглядите, – заверил я. – Лу Ярд и Пит Финн сегодня днем были в гостях у старика Илайхью.
Она скорчила гримасу и пожаловалась:
– Вам плевать на мое платье. Что они там делали?
– Я думаю, это был военный совет.
Она взглянула на меня сквозь ресницы и спросила:
– Вы правда не знаете, где Макс?
Тут меня осенило. Однако не стоило сознаваться, что я сообразил с таким опозданием.
– Вероятно, он у Уилсона, – сказал я, – но мне это не очень интересно. Проверять не стану.
– Вот и глупо. У него есть причины нас с вами не любить. Послушайтесь мамочку и постарайтесь замести его побыстрее. Если, конечно, хотите еще пожить на свете. И если хотите, чтобы мамочка тоже пожила.
Я засмеялся и сказал:
– Вы же не знаете самого главного. Макс не убивал брата Нунана. Тим не говорил: «Макс». Он пытался сказать: «Максуэйн», – и не успел.
Дина вцепилась мне в плечи и попробовала растрясти мои девяносто пять килограммов. С ее силенками это ей почти удалось.
– Будьте вы прокляты! – В лицо мне ударило ее горячее дыхание. Щеки Дины побелели, румяна выглядели на них как приклеенные. – Если это ваших рук дело, если вы нарочно заставили меня обмануть Макса, вам надо его убить – и немедленно.
Я не люблю рукоприкладства, даже со стороны молодых женщин, которые, разгорячившись, напоминают кое-кого из древней мифологии. Я снял ее руки со своих плеч и сказал:
– Хватит причитать. Вы пока что живы.
– Да, пока что. Но я лучше вас знаю Макса. Знаю, сколько шансов уцелеть у того, кто его обманул. Если бы вы его обыграли по-честному, и то было бы скверно, а уж так…
– Не поднимайте шума. Я обманул миллион человек, и ничего со мной не стряслось. Надевайте пальто и шляпу; поедем подкрепимся. Сразу повеселеете.
– Вы что, спятили? Никуда я не поеду. Такое творится…
– Тихо, сестренка. Если Макс такой страшный, он вас и здесь достанет. Какая ему разница?
– Есть разница… Вот что я вам скажу. Вы останетесь со мной, пока Макса не уберут. Вы по всем статьям виноваты, вот и охраняйте меня. У меня даже Дэна нет. Он в больнице.
– Не могу, – сказал я. – Мне работать надо. Вы трепыхаетесь по пустякам. Макс, наверное, уже забыл про вас. Одевайтесь. Я умираю с голоду.
