- Видишь ли, сынок, я не мог документально подтвердить свой возраст. Ты можешь подумать, что достаточно взглянуть на меня, чтобы убедиться, что я стар, но, оказывается, этого недостаточно. Я родился на ферме, и отец не зарегистрировал меня, поэтому мне не дали свидетельства о рождении. Я бы оказался как в открытом море без весел, если бы не помог господин Аллистер. Он занялся моим делом, люди поручились за меня, и дело в шляпе. Теперь у меня свой уголок под лестницей на складе, и никто не скажет "пшел отсюда".
Вошли двое и сели за стол недалеко от нас. Один - невысокий и коренастый, в кожаной потертой куртке, на голове мягкая матерчатая фуражка. Другой - высокий и тощий, лицо - неясный треугольник с обвислым носом. Он вынул из кармана нового синего пиджака гармонику и сыграл несколько протяжных мелодий. Его спутник барабанил по столу растрескавшимися, грязными суставами пальцев и тупо смотрел перед собой.
- Кто такой Аллистер? - спросил я старика.
- Ты не знаешь, кто такой Аллистер? Ты, наверное, тут давно не бывал? Господин Аллистер - мэр этого города.
- И он помог вам с пенсией? Он, должно быть, неплохой мужик.
- Господин Аллистер - лучший человек во всем городе.
- Здесь многое изменилось, - сказал я. - Когда-то надо было обращаться к Дж. Д. Уэзеру, когда требовалась подобная помощь. По утрам в его офисе собиралась очередь.
- Дж. Д. Уэзер был убит до моего второго инсульта. Дай Бог памяти, в июне исполнится два года с тех пор. Ты раньше жил в этом городе?
- Дж. Д. Уэзера убили?
- Да, примерно два года назад. Прости.
- Подождите минутку. Как его убили? - Я положил ладонь на его руку, которая на ощупь была похожа на кость, завернутую в лохмотья.
- Его просто прикончили, - нетерпеливо отозвался старик. - Кто-то выстрелил в него, и он умер.
- Скажите ради Христа, кто застрелил его?
- Отстань от меня, сынок, я набрался пива.
Я выпустил его руку, и он зашаркал в мужской туалет. Блондинки вместе со своим совместным достоянием в искусственном меху ламы отправились, по другим барам. Низкорослый и высокий покончили с пивом и направились в туалет. Зал опустел, кроме меня остался только бармен. Он протирал стаканы и не обращал на меня внимания. Противный, пустой зал был таким же, как десятки баров в незнакомых мне городах. Если Дж. Д. Уэзер мертв, то этот город породит такое же чувство одиночества, как и все другие.
Из уборной донесся шум мужских голосов. Нельзя было разобрать слов, но в звуках ощущалась какая-то неприязнь, а минуту спустя что-то приглушенно шлепнулось. Я посмотрел на бармена, но он был занят своими стаканами.
Затем там кто-то начал всхлипывать. Я поднялся и вошел в уборную. Старик сидел на грязном плиточном полу, спиной к стене. Капля крови скатилась из носа на его седые усы. Высокий игрок на губной гармошке и его кореш стояли посередине небольшой комнаты, уставившись на меня. Шляпа старика валялась у их ног.
Старик плакал.
- Они отняли у меня деньги! - всхлипывал он. - Заставь их отдать мне деньги.
- Мы не брали его денег, - процедил приземистый. - Он нагрубил мне и получил затрещину.
- Мерзкий, нахрапистый ублюдок! - закричал старик. - Они отняли у меня шестнадцать долларов.
- А ты заткнись, - выдавил длинный и сделал шаг к старику.
- Не трогай его, - предупредил я. - И верните ему деньги.
Длинный не сдвинулся с места.
- Ах вот как? - протянул низкорослый. Его светлые голубые глаза блестели и казались твердыми, как стекло. - Есть еще кто-нибудь, кроме тебя, кто заставит меня это сделать?
- Я устал ждать, отдайте его деньги.
- У него не было никаких денег, - сказал низкорослый. - Пошли, Свэни, мотаем отсюда к чертовой матери.
Я уперся каблуком в косяк двери и, оттолкнувшись, кинулся на него. Он быстро присел, спасая челюсть, но мой кулак вмазал ему в переносицу. Он тоже кинулся на меня, обхватил вокруг пояса, его круглая башка оказалась под моей правой рукой.
- Дай ему сзади, Свэни!
Я подался задом к закрытой двери, пока Свэни не обошел меня, и попытался освободиться из объятий коротышки, но никак не мог расцепить его рук. Свэни приблизился вплотную, и я съездил ему по уху левой рукой. Старик поднялся на ноги и схватил Свэни сзади своей здоровой рукой. Тот отбросил его назад, к стене, и старик опять съехал на пол.
Тем временем я нащупал ремень коротышки. Малый был настолько приземистый и тяжелый, что напоминал мешок с углем, но, поднатужившись, я оторвал его от пола, и, когда Свэни снова направился ко мне, я бросил его на Свэни.
Один из тяжелых башмаков угодил Свэни прямо в физиономию, и тот повалился навзничь, на пол. Коротышка растянулся плашмя, перекатился один раз в направлении стены и вскочил, как терьер, на карачки. Не успел он оторвать руки от пола, как я нанес ему такой удар снизу, что он пролетел три фута в воздухе, потом стукнулся затылком о стену и свалился на пол Я тяжело дышал.
- Ты молодец! - произнес старик.
Я взглянул на него и увидел, что он больше не всхлипывает.
- И вы не подкачали. Я видел, как вы пытались схватить этого долговязого. Кто из них отнял деньги?
- Коротышка. Думаю, он запихнул их во внутренний карман куртки.
Я отыскал деньги и вернул их владельцу.
- В этом баре есть телефон?
- Да.
- Тогда поднимитесь и позвоните в полицию. А я покараулю и успокою их здесь.
Он с удивлением уставился на меня, покусывая запятнанные кровью усы.
- Позвонить в полицию?
- Они ведь ограбили вас, так? Их надо отправить за решетку.
- Может, и так, - молвил старик. - Но эти ребята снюхались с полицией.
- Вы их знаете?
- Встречал в городе. Думаю, легавые привезли их сюда два года назад в качестве штрейкбрехеров. С тех пор они околачиваются здесь.
- Что же за полиция в этом городе?
- Вот такая.
- Послушайте... - Я отыскал в кармане гривенник и протянул ему. - Идите вызовите себе такси и уезжайте отсюда.
Он вышел.
Коротышка начал приходить в себя. Он пошевелил головой, взгляд сфокусировался. Он посмотрел на меня и сел.
- Встань, - приказал я. - Побрызгай водой на лицо своего приятеля. Я не собираюсь заботиться о нем.
- Ты пожалеешь об этом, парень. Ты не знаешь, во что ввязался только что.
- Заткнись, не то врежу еще! Обеими руками.
- Силен, да?
Левой я рассек ему верхнюю губу, правой подсадил синяк под левым глазом.
- Понял, о чем я говорю?
Он прислонился к стене и закрыл разбитое лицо ладонями в черных пятнах. Я снова вошел в зал, старик сидел на высоком стуле.
- У вас неплохая клиентура, - сказал я бармену.
- Вы вернулись? Я не припомню, чтобы мы выслали вам позолоченное приглашение.
- Если комик в туалете не очухается через пять минут, то вам следует позвонить в полицию и вызвать "Скорую помощь".
- Вы учинили драку? - Он посмотрел на меня с притворным неодобрением. - Мы тут не терпим никаких потасовок.
- Я что-то не заметил, чтобы вы подняли шум, когда побили этого старого человека. Сколько вам перепадает?
- Еще одна такая хохма, и я вам покажу! - завопил бармен.
Раздался негромкий сигнал автомобиля перед таверной, и старик соскользнул со стула.
- Попридержите язык, - бросил я бармену.
Старик был уже у двери, и я крикнул ему, чтобы он подождал минутку.
- Вы живете далеко отсюда?
- Всего в нескольких кварталах.
- Пятьдесят центов хватит. - Я протянул ему две монеты по двадцать пять центов.
- Ты славный мальчик, сынок.
- Просто мне нравится драться. Если эти типы будут и дальше вас беспокоить, дайте мне знать. Думаю, я остановлюсь в доме Уэзера. Меня зовут Джон Уэзер. Но, по-моему, лучше вам здесь не появляться.
- Вы имеете в виду гостиницу "Палас"? Раньше там был дом Уэзера.
- Да, полагаю, что они захотели изменить название.
Такси опять негромко прогудело, и старик повернулся, чтобы уйти.
- Подожди, - произнес он опять. - Как, ты сказал, тебя зовут?
- Джон Уэзер.
- Не родственник ли вы Дж. Д. Уэзера, о котором я рассказывал?
- Вы угадали.
- Неужели это правда? - произнес старик. Потом сел в такси и укатил.
Они изменили не только название дома Уэзера. "Палас" получил "вертушку" вместо больших дубовых дверей с бронзовыми набалдашниками ручек, которые сохранила моя память. В полутемном табачного цвета вестибюле, пропахшем табаком, где раньше стояли кожаные кресла, все было приведено в порядок и переоборудовано. Теперь вестибюль превратился в светлое помещение с боковым освещением, с новыми цветными диванами, и там больше не сидели старики. Бильярдную на первом этаже, где Дж. Д. слыл когда-то бильярдным королем, превратили в бар, на стенах которого были изображены синие фигуры женщин. Я взглянул поверх оголенных плеч двух проституток, стоявших у двери в бар, и понял, что бизнес здесь шел хорошо, работали тут и ученицы средних школ. Я не мог не спросить себя, на что шли деньги от такого бизнеса.
