Лоувел медленно приблизился к ней, опираясь правой рукой на секретер.
– Лорен! – ошеломленно произнес он. – Я никогда не отдавал себе отчета… Но ты сумасшедшая!
– Помолчи! – злобно воскликнула она. – Никогда не говори этого, слышишь?
– Сумасшедшая, – тихо повторил он. – Ева, Женни, я сам… Я спрашиваю себя, что могли мы сделать такого, чтобы заслужить столь ужасную участь?
– Остановись, слышишь меня? – завопила она. – Остановись, или я остановлю тебя, как остановила эту дрянь, которая постоянно шпионила за мной!
– В течение этих двух долгих лет, – с отчаянием продолжал Лоувел, – правильный ответ ни разу не приходил мне в голову… Злобное, жестокое существо…
– Я заставлю тебя замолчать! – закричала Лорен в исступлении, прижимая револьвер к его груди.
«Судьба и так была несправедлива к Лоувелу, нельзя допустить сейчас его смерти», – мелькнуло у меня в голове. Я выхватил из кармана револьвер Карча и старательно прицелился в правое плечо Лорен. Однако Лоувел находился ближе к своей жене, чем я предполагал. Почувствовав прикосновение ствола к груди, он инстинктивно выбросил руку вперед, толкнув Лорен в плечо. Она потеряла равновесие, и в это мгновение я нажал на спуск. Несколько секунд она стояла неподвижно. Перед ее платья быстро покрывался пятнами красного цвета, затем она медленно стала падать.
– Лорен!.. – позвал Лоувел, словно задыхаясь. – Где ты, Лорен? – Он стал поворачивать голову направо и налево, прислушиваясь. – Лорен, где ты? – Слезы медленно потекли по его щекам. – Ради всего святого, что с ней случилось?
– Она умерла, – тихо сказал я.
Биксби нетерпеливо тер свои красные щеки и с неприязнью смотрел на меня.
– Если бы вы прямиком поехали ко мне в бюро, как я и сказал вам сделать, она, возможно, была бы жива.
– У меня не было никаких доказательств, – возразил я. – Мой единственный шанс заключался в том, чтобы вывести ее из себя, чтобы нервы у нее не выдержали. Я вам объяснил, каким образом она была убита. Это был несчастный случай. Уж не думаете ли вы, что я намеренно убил женщину?
– Ничего об этом не знаю, – прошипел Биксби. – У вас был полноценный свидетель, когда вы убили Карча, хотя это звучит невероятно, учитывая его репутацию. Вам можно присудить медаль уже за одно это.
Он снова провел рукой по лицу.
– Возможно, все так и произошло, как вы говорите. В любом случае ей бы плохо пришлось: электрический стул или больница для умалишенных. Я не жалею ее. Но меня раздражают ваши методы, Бойд!
– Мои методы, лейтенант? – глупо повторил я.
– За кого вы себя принимаете, боже мой! – прохрипел он. – Вы считаете, что можете таким образом вершить правосудие и стрелять по своему желанию в людей? Воображаете, что лицензия частного детектива разрешает все это?
– Нет, сэр, – покорно произнес я. – Но факты говорят о том, что у меня не было другого выбора.
– Может, это болезнь? – Он втянул воздух через ноздри. – И все люди, втянутые в эту историю, заболели ею? В противном случае зачем Фрэнсис Харлингфорд стал бы врываться к Лу Кестлеру, горя желанием всадить ему пулю в череп?
– И он сделал это? – возбужденно спросил я.
– Еще более странно, – продолжал Биксби, – что Лу ожидал его с пистолетом в руке. Такое впечатление, что они собирались устроить дуэль.
– Харлингфорда уже увезли, лейтенант? – равнодушно спросил я.
– Да, разумеется. – Он подозрительно посмотрел на меня. – В фургоне для мяса. Он выходил, пятясь, из квартиры Лу, когда по лестнице поднимался Джонни Статини. Похоже, он заменил Карча в должности убийцы, проделав сегодня вечером свою первую и последнюю работу. Он просто замер, держа в руке револьвер, не мешая Харлингфорду отступать, и когда его череп коснулся дула, нажал на спуск. Два раза.
– Вы… э… задержали Джонни? – нервно спросил я.
– Да, – ответил Биксби. Голос его выдавал волнение. – Мы прибыли на место как раз в тот момент, когда он уложил Харлингфорда.
– Ну что же, вот это дело, – сказал я. – Что касается двух остальных – это небольшая потеря.
Черты лица Биксби смягчились.
– Я задержал Вильямса, чтобы допросить его, – сказал он. – Сейчас у меня на руках множество подписанных свидетельских показаний. Какой мерзавец этот парень! Он знал уже в то самое утро, когда это случилось, что девушка была мертва, но никому об этом не сообщил. Он позволил верить такому славному парню, как Лоувел, что та женщина, которую он обожал, сделала его слепым. Я доставлю себе удовольствие обвинить мистера Вильямса в двух преступлениях.
– Очень хорошо, лейтенант! – с энтузиазмом воскликнул я.
Он посмотрел на меня, нахмурив брови.
– А теперь уходите. Вы мешаете мне работать!
– Ухожу, – сказал я недовольно.
Когда я дошел до двери, он хрипло позвал меня.
– Да, лейтенант? – спросил я, оборачиваясь.
– Два телефонных разговора из дома Харлингфорда были зарегистрированы на городской телефонной станции. Один в десять часов с половиной, другой – через четверть часа. Самое забавное: первый разговор был с кабинетом Харлингфорда, а второй – с кабинетом Кестлера.
– Я-то ломал голову, что делал Манни, пока я копал, – задумчиво произнес я.
– Не знаю точно, что делал Манни в десять часов с половиной, – сказал Биксби, и неожиданная улыбка прояснила его лицо. – Но, во всяком случае, могу сказать, чего он не делал: не звонил Харлингфорду. Полицейский врач определил время смерти Манни. Он умер не позднее десяти часов.
– Странно, – проникновенно сказал я.
– Есть еще кое-что более странное, – тихо сказал он. – Одна из телефонисток ненадолго подключилась к линии во время первого разговора – всего лишь проверка исправности линии. Она вспомнила голос, потому что он показался ей зловещим и угрожающим. Что-то вроде шепота, который вызывал дрожь. Да, еще она слышала, как собеседник дважды назвал обладателя зловещего шепота по имени – Манни. Что вы думаете об этом?
– Неизвестные силы, – уверенно сказал я. – Оккультные силы жизни и смерти. Злобный призрак индивидуума, который наметил себе целью сделать это и закончил уже после своей смерти. Мистика…
– Несомненно! – резко оборвал он меня. – Но у меня есть показания вашей подружки Марии Сунь.
– Отлично, – недоверчиво протянул я.
– Она рассказала о вашей храбрости. – Он иронически рассмеялся. – Но потом у вас наступила реакция на произошедшее. Например, когда вы говорили по телефону, у вас почти не стало голоса, вы были вынуждены почти все время шептать.
– Я этого не помню, – твердо сказал я.
– Она рассказала про три тысячи долларов, которые дал Карч, чтобы убедить вас, что дело было честным. – Биксби с восхищением потряс головой. – Ну и ну! Наш фонд для вдов и сирот рассчитывает на часть этой суммы.
– Тысячу? – спросил я без особой надежды.
– Не будьте жмотом! – Он посмотрел на меня с упреком. – Пятнадцать сотен!
– Завтра же отправлю чек, обещаю. Теперь я могу удалиться?
– Безусловно. – Он широко улыбнулся. – И спасибо за сенсацию!
– Сенсацию? – удивленно спросил я.
– Всегда мечтал о сенсации, которая случается, когда удается разоблачить шантаж.
Он все еще довольно посмеивался, когда я закрывал дверь.
Ночь неожиданно посвежела, и пока я ожидал такси, меня пробрала дрожь. «Бьюик» Манни по-прежнему стоял в центре двора, но я предпочитал не трогать его. С той удачей, которая сопутствовала мне сегодня вечером, меня могли задержать за кражу машины прежде, чем я успел бы доехать до своей квартиры. Наконец показалось такси, и четверть часа спустя я был уже дома.
Осторожно открыв дверь, чтобы не разбудить Марию, я на носках прошел в гостиную.
Настольная лампа бросала свет на диван, освещая пару красивых голых ножек. Подойдя ближе, я увидел, что Мария, на которой была самая восхитительная в мире пижама, крепко спит. Исключительно из познавательных соображений я пощекотал ее голый живот. Позади вдруг раздался женский голос. Это было так неожиданно, что я едва не подпрыгнул к потолку.
– Эй! Убери лапы!
Я резко развернулся, решив, что схожу с ума, и увидел в кресле напротив другую пар ног, таких же красивых и тоже голых.
– Фрэн? – пролепетал я. – Как вы сюда попали?
– Мария боялась оставаться одна после того, что ей пришлось пережить этой ночью, – холодно ответила Фрэн. – Она позвонила мне, и я пришла составить ей компанию. Мы решили быть великодушными и оставили спальню вам.
– Это действительно очень мило с вашей стороны, – с чувством заметил я. – К тому же у Марии очень уютный вид на этом диване.
Я пристально посмотрел на Фрэн, потом слегка вздохнул и покачал головой.
– Что такое? – с беспокойством спросила она. – У меня рука или нога какая-нибудь ненормальная или я еще чего не заметила?
– Я не знаю, как вы, – с восхищением произнес я, – но если мне приходится спать в кресле, я целый день чувствую себя разбитым.
