Я потянулся к стакану и опрокинул в себя добрую половину, прежде чем ответить:
— Кэри попал под бомбежку. От него осталось не так много, чтобы можно было провести опознание. Арт и я видели, как это случилось, так что им пришлось поверить нам на слово. Малькольм Ханна попал под поезд, который взрывал на мосту, и пошел на дно вместе с парой тысяч других тел в нацистских формах.
— А Сэл Деккер?
— Его схватили и поместили в концентрационный лагерь. Его пытали, но он так ничего и не рассказал о предстоящих операциях — нам сообщали о них перед самым выполнением. Ему удалось бежать, он подорвался на мине, получил тяжелые ранения, но, к счастью, его спасли дружелюбно настроенные местные жители и после войны передали войскам союзников. Он провел несколько лет в армейских госпиталях, а потом уехал в Австралию.
— Значит, у тебя могли быть помощники, — сделала вывод Ким. Она не могла оставить эту тему.
— Только не Деккер, солнышко, — сказал я. — Он был единственным из нас, кто терпеть не мог то, чем мы занимались. Мы же наслаждались каждой минутой. Все, что он хотел, — стать фермером. Теперь он получил то, что хотел.
— Значит, мы снова возвращаемся к тебе.
— Как насчет этого? — усмехнулся я.
Роза Ли закончила выступление под гром аплодисментов. Я помахал официанту, показал ему фокус с десятидолларовой бумажкой и попросил пригласить юную леди за наш столик.
Купюра исчезла в его кармане, пока он объяснял мне, что, как правило, артисты не присаживаются за столики к гостям, но, так как я не один, а с сеньоритой, возможно, они это устроят. Я уже зарекомендовал себя здесь, так что просьба была расценена как обычный американский стиль поведения и никто не удивился, когда Роза Ли направилась, покачивая бедрами, к нашему столу. Очередные две бутылки шампанского заставили оркестр играть еще веселее и громче и полностью заглушить наш разговор.
— Роза Ли, — сказал я, — моя жена Ким, а я Морган... Винтерс. Присаживайся. Ты выглядела совсем неплохо на сцене.
Она подхватила юбку и скользнула на стул, который я придвинул к ней.
— Выпьешь?
— "Манхэттен", пожалуйста.
Я передал заказ официанту и поднял стакан, приветствуя ее.
— Мне понравилось, как ты спела «Зеленые глаза». Очень мило.
Ее глаза заблестели.
— Правда? Странно, что вам понравился такой старый номер.
— У меня есть друг, которому он тоже нравится. Арт Кифер.
— Я поняла.
Официант поставил перед ней бокал, она сделала крошечный глоток, одобрила и отпила уже порядочно.
Я продолжил:
— Арт предупредил тебя?
— Да, что вам нужно?
— Доступ к радиопередатчику.
— Я живу на Палм-Драйв, 177. Передатчик и приемник спрятаны в гараже, за домом. Что-нибудь еще?
— Информация из Штатов. Есть ли что-нибудь на покойную Бернис Кейс — связался ли Арт с Джоуи Джолли, который, наверное, уже успел что-то выяснить? Скажи им, что это срочно. Поняла?
— Ясно.
— А теперь — слышно ли здесь что-нибудь о Викторе Сейбле?
— О том, кто сидит в Роуз-Касл? — Ее лицо стало серьезным, едва я кивнул. — Не очень-то осторожно задавать подобные вопросы. По каким-то причинам его содержат в специально отстроенном помещении с максимальными мерами безопасности.
— Как ты об этом узнала?
— Охранник... кузен моего друга. Как-то вечером он напился и стал хвастаться. Этот Сейбл... он важная птица, потому что находится под особым надзором Карлоса Ортеги. Все охранники в этом отделении несут персональную ответственность за него.
— Мне нужен кто-то, кто знает о всех реконструкциях тюрьмы.
Роза подумала секунду и кивнула:
— Есть один тип, которого можно купить. Кузен моего друга, Хуан Фусилла.
— Это может оказаться хлопотно. Если мы сможем купить его, то и он сможет продать нас кому-то еще.
— Только заплатив за это жизнью. Ему дадут это понять.
— Хорошо, я полагаюсь на твое слово. Организуй встречу с ним как можно скорее.
— Сегодня вечером? Скажем, в десять?
— Было бы прекрасно. Где?
— Наверное, будет лучше встретиться у меня дома. К этому времени я передам Арту Киферу ваше сообщение. Радиопередатчик будет в вашем распоряжении, если вам понадобится дополнительная информация. — Она помолчала, изучая мое лицо. — Роуз-Касл, сеньор... совершенно неприступна.
— Как серьезно она охраняется?
— Прорвать оборону можно только атакой тяжелой артиллерии. Но на этот случай у них есть приказ убить Виктора Сейбла. — Роза посмотрела вниз, на свои руки, словно изучая тонкие пальцы. — Скажите, вы здесь из-за этого?
Я ответил:
— Да, — и рука Ким предостерегающе сжала мою ладонь. Я осторожно высвободил ее. — Роза на нашей стороне, детка. Мы не можем темнить с ней.
Роза кивнула в знак согласия.
— Вы... агенты?
— Что-то вроде того.
— Это важная миссия?
— Сверхважная.
— Мы сделаем все возможное, если это ускорит падение существующего режима.
— Как много людей в нашем распоряжении?
— Ключевые правительственные фигуры сейчас в подполье. Около двух дюжин специально обучены и имеют опыт военных действий. Мы намеренно не увеличиваем их число, чтобы не допустить предателей и для большей мобильности. На население, разумеется, нельзя полагаться до тех пор, пока наша группа не достигнет очевидных успехов, — только тогда они присоединятся. Сейчас народ держат в страхе наемники Ортеги.
— А влияние коммунистов?
— Они выжидают. Мы еще не настолько сильны, чтобы спровоцировать международный конфликт, но, едва у них появится возможность вторгнуться исподтишка, они, безусловно, это сделают. Ортега им всячески покровительствует.
— Когда вы планируете выступление? Улыбка Розы была невеселой.
— Когда возникнут обстоятельства, которые сплотят народ и помогут смести диктатора. Вот почему мы заинтересованы в сотрудничестве с вами.
Я кивнул:
— Мы постараемся устроить вам такие обстоятельства. Еще одно... Арт Кифер занимался подготовкой вашей военной группы?
— Лично.
— Прекрасно. Я знаю его методы.
— Кое-что еще, сеньор. За вами следят прямо сейчас. Это люди Ортеги, которые подчиняются Руссо Сабину.
— Да, я знаю. Надеюсь, они получили удовольствие от обеда.
Она встала, пожала Ким и мне руку и с улыбкой удалилась, приветствуя на ходу некоторых постоянных клиентов. Следующие полчаса я изображал из себя добродушного пьянчугу, после чего, оставив щедрые чаевые, оплатил счет. Выходя из бара, я, немного покачиваясь, стал прощаться со всеми посетителями, смеясь над их добродушными репликами, — и не побоялся даже вовлечь в это представление людей Ортеги, потешаясь над тем, как они неловко заулыбались в ответ.
На улице мы поймали такси, и, когда я откинулся на спинку сиденья, Ким с любопытством взглянула на меня:
— В чем дело?
— Мне кое-что не понравилось там, в баре.
— Что же?
— Я старался как мог, чтобы привлечь к себе внимание.
— Ты отлично с этим справился.
— Не совсем.
Ким нахмурилась, ожидая.
— Один из них очень старательно делал вид, что не замечает меня.
* * *
На этот раз комнату обыскали гораздо искуснее. Обе ниточки, которые я прикрепил к чемодану, чтобы было ясно, открывали его в наше отсутствие или нет, на вид казались нетронутыми. Но они пропустили другую уловку — крошечный кусочек проволоки. Я закрепил его на самом замке так, чтобы он распрямился, если открыть крышку.
Ким молча наблюдала, как я поднимал потайное кожаное дно чемодана, где хранились чековая книжка банка в Майами и ключ от банковского сейфа.
— Ты думаешь, они нашли их?
— Разумеется, нашли. Они сняли слепок с ключа и запомнили мою подпись.
— Если все так просто, они начнут кое-что подозревать.
— Сомневаюсь, — ответил я, — мы здесь недостаточно долго, чтобы припрятать что-нибудь как следует. Этот чемодан специально сконструирован для хранения, подобных сувениров, а они справились с секретом. Обычно никто не мог найти этот тайник.
— По крайней мере, мы выиграем немного времени, если они попадутся на эту удочку.
— Мы не можем ждать, детка. Не надо недооценивать этих ребят. Ортега хорошенько возьмется за меня, когда поймет, что проглотил лишь приманку.
— Как ты планируешь действовать?
— Узнаю завтра утром. Сегодня вечером я встречусь с этим Хуаном Фусиллой и получу новый план Роуз Касл; затем узнаю, что случилось с Бернис Кейс. Ты останешься здесь...
— Ни за что! — возмутилась она.
— Помолчи. Будешь делать то, что я велю тебе. Это, в конце концов, медовый месяц, а молодожены не должны все время куда-то бегать. От них ждут совсем другого.
— Но...
— Я воспользуюсь черным ходом. Никто не заметит, как я ухожу и возвращаюсь. А если кто-нибудь захочет проверить номер, я бы предпочел, чтобы в нем кто-то оставался. Если спросят меня, скажи, что я занят.
Выражение ее лица было очень недоверчивым.
