— Ну, естественно, не всю же жизнь. Кто это сможет?
— Вы собираетесь жить с этим королем диско?
— Не вижу причин, чтобы вы говорили о Стивене в таком тоне.
— Так собираетесь или нет?
— Стивен мне очень нравится, и он очень заботится обо мне. Да. Я бы хотела и дальше делить с ним жизнь.
— Значит, вы собираетесь крутить с этим красавчиком на постоянку, — кивнул я. — Но ему не нужен ребенок. А вы не можете все время держать меня за няньку, поэтому и решили сплавить Пола к старику.
— Вы как-то не так все это говорите.
— Значит, в сущности, вы попросили своего бывшего мужа оказать вам услугу. Он знает об этом?
— Я не вижу...
— Понятно, не знает. Он думает, что вы просто сложили крылышки и сдались, так?
Она нервно пожала плечами.
— А как вы думаете, что он сделает, когда узнает, что оказывает вам услугу?
— Что вы имеете в виду?
— Последние полгода он пытался отобрать у вас сына, потому что думал, что он вам нужен. А вы в это время пытались не давать ему мальчишку, потому что считали, что он нужен ему. На самом деле он не нужен ни ему, ни вам, И когда он узнает, что вы даже рады, что ребенок у него, он тут же пришлет его вам обратно. И следующие полгода вы будете заниматься спихиванием его друг другу.
— Ради Бога, Спенсер, зачем же при Поле?
— А почему нет? Если вы делаете при нем все это так почему я не могу при нем говорить? Да вам обоим на него наплевать. И ни одному из вас он не нужен. Оба вы так ненавидите друг друга, что используете даже сына, чтобы насолить другому.
— Это неправда, — дрогнувшим голосом выдохнула Пэтти. — Вы не имеете права так со мной разговаривать. Пол мой сын, и я сама решу, что ему нужно. Так что сейчас он поедет домой и будет жить с отцом.
Пол перестал стучать и, все еще стоя на корточках, повернул к нам голову. Я посмотрел на него и спросил:
— А ты что думаешь, малыш?
Он покачал головой.
— Ты хочешь ехать?
— Нет.
Я повернулся к Пэтти Джакомин.
— Малыш не хочет ехать.
— Но ему придется поехать, — сказала она.
— Нет, — покачал головой я.
— Что это значит? — спросила Пэтти.
— Нет, — повторил я. — Он не поедет. Он останется здесь.
Пэтти открыла рот от удивления. Большой пушистый черно-желтый шмель лениво покружил у меня над головой и, описав широкую дугу, полетел в сторону озера.
— Это незаконно, — выговорила наконец Пэтти.
Я молчал.
— Вы не можете отобрать ребенка у родителей.
Пролетавшая мимо пчела, привлеченная яркой помадой Пэтти Джакомин, устремилась к ней. Пэтти в страхе отшатнулась. Я махнул рукой, и пчела унеслась прочь, растаяв среди деревьев.
— Мне придется вызвать полицию и забрать его силой.
— Тогда мы соберем судебное заседание, и я попытаюсь доказать, что вы оба не можете заниматься воспитанием сына. Думаю, мне это удастся.
— Да это просто смешно.
Я промолчал. Пэтти повернулась к Полу.
— Так ты едешь? — спросила она.
Он покачал головой. Пэтти посмотрела на меня.
— Не ждите от меня ни цента, — бросила она и, развернувшись, зашагала прочь, то и дело спотыкаясь в своих туфлях на высоких каблуках. Наконец она добралась до машины, завела мотор и, пробуксовав колесами по земле, укатила домой.
— Еще три стойки — и последняя стена готова, — сказал Пол.
— Хорошо, — кивнул я. — Сейчас закончим и пойдем ужинать.
Пол повернулся и принялся вколачивать в стойку очередной гвоздь. Звук мотора “ауди” растаял вдали. Мы снова были одни в целом мире.
Сколотив последнюю стойку, мы прислонили ее к фундаменту, принесли из хижины по банке пива и уселись на крыльце. Весь участок насквозь пропах опилками и свежеоструганными бревнами. Пол молча потягивал пиво. Возле нового фундамента село несколько скворцов. Две белки гонялись друг за дружкой по толстому стволу дерева. Но расстояние между ними всегда оставалось одинаковым, как будто одной не хотелось убежать, а другой — догнать.
— “Когда ты любишь, а она честна”, — пробормотал я.
— Что?
— Так просто. — Я махнул рукой. — Строчка из Китса. Посмотрел на этих белок и вспомнил.
— На каких белок?
— Да ладно, неважно. Ты все равно их не видел.
Я допил пиво. Пол сбегал в хижину и вынес мне еще одну банку. Себе брать не стал. Он все еще не закончил первую. Скворцы поковырялись в земле возле фундамента и, не найдя ничего интересного, улетели. Вместо них на ветку прямо над маленькой грушей уселись несколько горлиц. На озере что-то плюхнуло. Громко стрекотали цикады.
— Что сейчас будет? — спросил Пол.
— Не знаю.
— Они могут заставить меня вернуться?
— Могут попытаться.
— У вас будут неприятности?
— Я отказался вернуть пятнадцатилетнего мальчика отцу и матери. Некоторые могут расценить это как похищение.
— Мне уже почти шестнадцать.
Я кивнул.
— Я хочу остаться с вами, — сказал Пол.
Я снова кивнул.
— Можно?
— Да, — ответил я и, поднявшись со ступенек, побрел в сторону озера.
С заходом солнца ветер утих, и озеро казалось сплошным зеркалом. Где-то на самой середине смешно закричала гагара.
— Все правильно, сестричка, — улыбнулся я.
— Ну что, святой отец, — приветствовала меня Сюзан, открыв дверь. — А где же твой маленький послушник?
— С Генри Чимоли, — ответил я. — Нам нужно поговорить.
— В самом деле? А я подумала, что ты, так долго живя холостяцкой жизнью, зашел проверить свои мужские качества.
Я покачал головой.
— Перестань говорить ерунду, Сюзи. Нужно поговорить.
— Ага, вот, значит, что тебе нужно. — Сюзан отступила в сторону, давая мне войти. — Кофе? Выпивку? Чего-нибудь перекусить? Я мигом. Я же понимаю, как ты занят. Не смею задерживать.
— Кофе, — попросил я и, усевшись за кухонный стол, выглянул в окно.
Сюзан поставила на огонь воду. На ней были вылинявшие джинсы и мужская рубашка из шотландки.
— Есть чищенные орехи, — бросила Сюзан. — Будешь?
— Да.
Она выставила на стол синюю тарелку и насыпала в нее немного орехов. Потом бросила в две синие чашки по ложке растворимого кофе и залила кипятком. Придвинула одну чашку мне и, усевшись напротив, отпила глоток из своей.
— По-моему, ты всегда очень рано начинаешь его пить, — заметил я. — Растворимый кофе должен немного постоять.
Сюзан бросила в рот орешек.
— Давай, говори.
Я рассказал ей о Поле и о его мамаше.
— Малыш уже делает успехи, — закончил я. — Я не могу позволить ей забрать его.
Сюзан задумчиво покачала головой и поджала губы, выражая неодобрение.
— Ну и дела, — вздохнула она.
— Согласен.
— Ты уже готов стать отцом?
— Нет.
— Так что же изменилось?
— Ничего.
— Да? По-моему, в прошлый раз мы неплохо провели время втроем.
— Так не будет постоянно.
— Да? Кто же будет охранять его, когда мы захотим побыть вдвоем? Собираешься нанять в няньки Хоука?
Я съел орешек. Запил кофе. И наконец сказал:
— Не знаю.
— Прекрасно. Просто прекрасно. А мне чем заниматься, пока ты будешь играть с ним в детский сад? Может записаться в бридж-клуб? Или начать брать уроки танцев? Или просто сидеть и листать журнальчик?
— Не знаю. Я не знаю, что ты должна делать. Или что должен делать я. Но я знаю, чего я не должен делать. Я не должен отдавать им ребенка, чтобы они опять начали играть им в пинг-понг. Это я знаю точно. Остальное нужно решить. Об этом я и хотел с тобой поговорить.
— Я очень рада, — Сюзан криво улыбнулась.
— Я не собираюсь пока обсуждать твой страх, потому что сейчас меня больше заботит он, а не ты.
— А может говорить обо мне вообще не важно?
— Важно. То, что нам нужно сказать друг другу, всегда важно, потому что мы любим друг друга и принадлежим друг другу. Навсегда.
— Включая и мой, как ты сказал, страх?
— Да.
Сюзан замолчала.
— Не будь такой, как все, Сюз. Мы не такие, как все. Мы ни на кого не похожи.
Она сидела, молча разглядывая свои руки. К губе прилип крошечный кусочек сахара. Из кофейной чашки прямо ей в лицо поднималось облачко пара.
На кухне тикали часы. Где-то вдалеке залаяла собака.
Сюзан медленно протянула мне руку и развернула ладонью вверх. Я нежно пожал ее.
— Нет такого понятия, как “плохой мальчишка”, — вздохнула Сюзан. — Хотя ты все еще и пытаешься проверить эту гипотезу.
Держа ее руку в своей, я сказал:
— Во-первых, малыш хочет стать артистом балета.
— И?
— И я не имею ни малейшего понятия, как он может осуществить это желание.
— Думаешь, я имею?
— Нет, но ты могла бы это выяснить.
— По-моему, это ты у нас детектив.
— Да, но у меня есть много других вопросов, которые тоже нужно выяснить. Ты можешь найти для меня какую-нибудь инструкцию по всем этим балетным делам?
— Если отпустишь мою руку, я встану и сделаю еще кофе, — улыбнулась Сюзан.
