— В моем случае они назвали это двоеженством.
— И что же в наши дни принято называть двоеженством?
— Ну, короче, меня застукали на том, что я был женат на девяти разных женщинах сразу.
— Девяти! Ничего себе! О господи, дружище, ты и в самом деле в этом смысле уникум. Не можешь отказать даме, да?
— Судья… Судья, который влепил мне срок, назвал это дурной привычкой, от которой следует избавляться.
— Дурной привычкой с далеко идущими последствиями, я бы сказал. Разве матушка не объясняла тебе, что на свете существует такая штука, как развод?
— Ну… это всегда происходило так быстро. И они, эти женщины, всегда так настаивали, чтоб все было по закону. Просто духу не хватало отказать и сознаться, что я уже был женат. Вернее, все еще женат. Короче, не успеешь обзавестись одной семьей и как следует к ней привыкнуть, как тут же — бац! — на горизонте уже маячит другая. И добро пожаловать к алтарю!
— Ну ладно, Тейлор. Так выходит, ты женился девять раз подряд без каких-либо корыстных намерений?
— Ничего я с этого не имел! Ничегошеньки, никакого прибытка! Кроме разве что свадебных подарков. Ну а сколько, спрашивается, кухонных наборов нужно человеку? Лично мне — так вообще ни одного…
— Тейлор…
— Просто мне нравятся свадьбы. Просто жуть до чего все это нравится, прямо с ума схожу. Нравится быть женихом. Все на тебя смотрят. Все тобой любуются. И родственники невесты всегда так радуются, просто счастливы принять в свою семью. А уж до чего я обожаю свадебные приемы! И первую брачную ночь!.. Да кто ж, скажите, этого не любит?
Флинн изучающе смотрел на Тейлора. Да, он прекрасно сложен, чистая оливкового оттенка кожа, живые веселые глаза, темные вьющиеся волосы. Теперь Флинн понимал, что такому молодому человеку, как Тейлор, не составляет особого труда влезть в любую семью, где имеется дочь на выданье.
Фигуркой именно такого жениха украшают обычно свадебный торт.
Тейлор раскраснелся и одновременно мелко дрожал от холода.
— Тюремный психиатр считает, что я гиперсексуален. Но она была…
— Понимаю. Женщина. Уверен, она тебе очень помогла.
— Просто она правильно поставила диагноз.
— Не сомневаюсь.
— Поэтому я и работаю здесь, мистер Флинн. Чтобы держаться подальше от женщин. Проторчал тут уже почти целых девять месяцев и, представляете, ни разу не женился! Даже и близко к этому не подошел.
— Ты просто молодчина, парень! Так держать! И все мы, отцы, имеющие дочерей, будем тебе страшно благодарны.
— Одной жены слишком много, — с несчастным видом пробормотал Тейлор. — А миллиона, выходит, недостаточно.
— По крайней мере, теперь ты знаешь, в чем заключается твоя проблема, — попытался утешить его Флинн.
— Да, гиперсексуален, — Тейлор еще больше покраснел. — Вот и тренируюсь по ночам, как в тюрьме. Помогает, знаете ли, избавиться от…
— Ну а детишек-то успели завести с этими своими девятью женами? — поинтересовался Флинн.
— О да! — радостно ответил Тейлор. — Целую кучу ребятишек! И такие все, знаете ли, славные! И родители жен их просто обожают! Просто счастливы, что у них есть внуки. Есть, знаете ли, о ком заботиться, чего я, к сожалению, как вы понимаете, не могу.
— Да. Вижу, вы зря времени не теряли.
— Не терял. До тех пор, пока не попал сюда, — согласился Тейлор.
— Хотите сказать, вы не бросили ни одну из своих жен?
Тейлор отрицательно помотал головой.
— Как же это можно, жениться на девушке, а потом ее бросить! Особенно если она беременна. Я, знаете ли, от всех этих переживаний даже в весе потерял. Фунтов десять-пятнадцать сбросил.
— Каждый реагирует на стресс по-своему.
— И все мои тести и тещи, все до единого, были страшно милые люди. И детишек моих приняли с радостью. И всех жен обратно тоже приняли. Нет, мне попадались девушки только из прекрасных семей! Ну, правда, под конец дружно набросились на меня и все такое… Это ведь они потащили меня в суд. Но это не по злобе, нет. Просто ревновали, вот и все.
— Ревновали вас, я так понимаю?
— Ну да, — кивнул Тейлор. — Короче говоря, распустили сплетни… Один священник узнал. Вспомнил, что я венчался в той же церкви несколько недель тому назад. Ну и сперва разозлился отец одной невесты, потом и все остальные.
— Что ж, можно понять, чем был вызван их гнев.
— Лично мне кажется, стоило им смекнуть, что я принадлежу не только им, — с философским видом заметил Тейлор, — тут же решили: пусть уж лучше никому не достанется. Вот и упрятали за решетку.
— Частенько доводилось слышать, что талант и дар могут превратиться в тяжкую ношу, — заметил Флинн.
— А за те три года, что я торчал за решеткой, они все успели со мной развестись… И аннулировать браки.
— Скажите, а как звали судью, который приговорил вас… э-э, к холостяцкой жизни?
Тейлор уставился в потолок.
— Лодердейл, — ответил за него Флинн.
— Да. Он, старый козел.
— И именно он, Лодердейл, подобрал вам потом эту лишенную даже проблесков секса работенку, верно?
— Но не в монастырь же мне было идти, сами посудите, мистер Флинн. Хотя и тут, по правде говоря, несладко. А потом та женщина, ну, врач-психиатр из тюрьмы, сказала, что с возрастом это у меня пройдет. Вы как считаете, мистер Флинн?
— Нет, — ответил Флинн. — Этого не произойдет, если держать себя в форме.
— А он веселый парень, этот Тейлор, — сказал Флинн Коки, входя в музыкальную комнату. — Какой это дурак придумал, что все мы влачим тихое и унылое существование? И, кстати, где ты был все это время?
— Решил пропустить обед.
— Очень мудро поступил. Я не пропустил, но почти к нему не притронулся.
— Взял бутылочку виски из бара и пошел к озеру, где стоит сараюшка Хевитта. И мы так славно вдвоем пообедали! Свежей жареной рыбой и телячьей отбивной. И еще я притащил тебе целый пакет яблок.
— Мне тоже досталась рыба, только отварная. — Флинн, подбоченясь, оглядывал комнату, где произошло убийство. — И я не предпринял никаких мер, чтобы предотвратить это.
— Он был скверным человеком, Френк. И нездоровым.
— Слышал. Видишь, вот тут, под рубашкой, у него какой-то странный бугорок или опухоль. И кожа немного желтоватая, но это не загар, нет. Думаю, ему следовало бы находиться в больнице. А Тейлор в подвале занят тем, что сжигает энергию, которой хватило бы на девять мужей. — Флинн кивком указал на тело мужчины в дамском вечернем платье со свалившимся на пол париком. — А вот вам и член суда, который поспособствовал тому, чтоб парень оказался за решеткой… Что-нибудь любопытное обнаружил, Коки?
— Задушен обычным шнурком типа бельевой веревки. На конце узелки. Убийца подготовился, но напрягался при этом не слишком. Единственное, что можно с уверенностью сказать: тот, кто задушил его, обладал недюжинной физической силой. Шнур так и врезался в шею. Вполне возможно, что сломаны позвонки.
— Убийца не колебался. Я хочу сказать, он действовал очень решительно и быстро. Бедняга и понять не успел, что с ним происходит, — Флинн опустился на четвереньки у двери, выходящей на веранду.
— Если на веранде и есть что-то интересное, то разве в такой темноте разглядишь…
Голова Флинна склонилась над самым полом.
— И если на деревянном полу сапоги или ботинки могли и не оставить следа, то след от босой и потной ступни остаться вполне мог.
— Думаешь, Оленд?
Флинн поднялся и прикинул на глаз расстояние от порога до блеклого восточного ковра на полу.
— Или же убийца, опасаясь, что его могут застигнуть в комнате с Лодердейлом, специально отворил дверь на веранду. Чтоб сбить с толку. Чтоб мы подумали, что убийца вошел и вышел отсюда. Или же только вышел…
— Мы застали здесь только Рутледжа, — сказал Флинн. — А сами находились в соседней комнате.
— И ты был там и ничего не слышал, Френк?
— Слышал. Слышал лишь, как этот несчастный захрипел. Сперва я подумал, что он просто кривляется, что это — лишь часть послеобеденного представления. А потом отчетливо различил мужской голос и только тут понял, что это никакое не кривляние.
Коки сказал:
— Я отнес яблоки к тебе в комнату. И пошел пешкой на d4.
— Пешкой на d4? Очень интересно… — Флинн щелкнул замком двери, выходящей на веранду. — А что, дверь в коридор тоже запирается?
— Нет.
Некоторое время они молча передвигали фигуры.
— Ладно, неважно, — сказал Флинн. — Давай-ка соберем всех в главной гостиной. Хочу сказать им пару ласковых слов. Они того заслуживают.
— Кофе, Флинн? Или же предпочитаете чего-нибудь покрепче? — спросил Рутледж, стоя у столика с напитками и готовый услужить.
— Чашку кипятка, будьте добры, — Флинн выудил из кармана пиджака пакетик травяного чая. — И еще ложечку, если можно.
