В главной гостиной уже собрались люди, но было на удивление тихо. Лишь потрескивали дрова в камине.
Д'Эзопо сидел дальше всех от огня, в глубоком кожаном кресле, у стены. Рядом, на подлокотнике, стоял бокал с каким-то крепким на первый взгляд напитком. Комиссар прикурил сигарету, и Флинн заметил, что рука у него дрожит.
Клиффорд сидел на диване, широко расставив ноги и опустив голову, и барабанил пальцами по бумажной салфетке, лежащей у него на коленях. Он явно нервничал, словно атлет перед схваткой. Бакингем, расположившийся на другом конце дивана, глядел куда-то в пространство и задумчиво поглаживал подбородок.
Арлингтон выбрал место за покерным столом. Сидел, скрестив руки на груди с видом игрока, ведущего счет и ожидающего последней раздачи. Окленд занял свое обычное место, у камина, скрестив тощие голые ноги, и смотрел на огонь.
Заложив руки за спину, стоял в дальнем темном углу комнаты Уэлер и изучал висевшую на стене голову лося.
Данн Робертс, сунув руки в карманы пиджака, стоял по другую сторону от камина, возле маленькой дверцы в служебное помещение. Эшли, склонившись над столом с напитками, готовил себе коктейль.
— Спасибо, — сказал Флинн и опустил пакетик в чашку с горячей водой, которую протянул ему Рутледж. И стал помешивать ложечкой. — Не будет ли кто-нибудь столь любезен сбегать за Тейлором?
— Кофе? — предложил Конкэннону Рутледж. — Что-нибудь выпить?
— Кофе. Черный.
Данн Робертс надавил на вделанную в стену кнопку цвета слоновой кости.
— Учитывая то обстоятельство, что прошлый раз Тейлор помогал вам уничтожать улики, — пояснил Флинн.
Рутледж протянул Коки чашку с блюдцем. Коки взял только чашку. Рутледж поставил блюдце обратно на стол.
Флинн выудил ложечкой чайный пакетики положил его вместе с ложечкой на блюдце Коки.
Тейлор вошел в комнату через маленькую дверцу за спиной у Данна Робертса. На нем были черные брюки, белая куртка официанта, белая рубашка и черный галстук. Флинн заметил, как Тейлор тут же начал искать глазами Клиффорда, но тот, по-прежнему не поднимая глаз, смотрел на салфетку на коленях.
Рутледж приготовил себе какой-то не слишком крепкий коктейль.
Флинн отодвинул кресло подальше и чуть в сторону от камина и уселся в него лицом к огню.
Арлингтон сказал:
— Полагаю, вы хотите знать, где находился каждый из нас в тот момент.
— Я не стану задавать вам вопросов, — сказал Флинн. — Всегда был не слишком силен в придворных интригах. Одним это дается, другим — нет. Два человека погибли, были убиты. Вы, джентльмены, виновны в сокрытии преступления, уничтожении улик и доказательств по делу. По всей видимости, один из вас виновен в убийстве. Так не годится. Это ненормальная ситуация. Криминальная, я бы сказал.
Стоя у столика с напитками с бокалом в руке, Рутледж не сводил с Флинна глаз.
Флинн поставил пустую чашку на журнальный столик.
— Я хочу отдать несколько распоряжений.
— Мы исполним любое ваше пожелание, Флинн, — сказал Рутледж.
— Еще бы вам не исполнить. Пожалуй, не стоит напоминать вам о том, что в этой стране никому не дозволено встать над законом. Знаю, есть среди вас люди, придерживающиеся на этот счет другого мнения. Знаю, что имеются среди членов вашего клуба личности, которые и сами представляют закон… в различных его аспектах. Но ведь вы позвали меня сюда именно потому, что я не из вашего круга. Человек посторонний. — Сидя в мягком кожаном кресле и глядя на мерцавшее в камине пламя, Флинн вдруг вспомнил, что почти не спал прошлой ночью. — Одним словом, ни в чем не заинтересованный. Так вот, как незаинтересованный представитель закона должен со всей ответственностью заявить, что то, что вы творили здесь прошлой ночью, абсолютно противозаконно, преступно и опрометчиво с вашей стороны. И сегодня, сейчас, постараюсь научить вас, как следует себя вести.
Коки недоуменно заморгал.
— Скажите, что теперь делать, — вставил Рутледж.
Флинн выпрямился в кресле.
— Прежде всего мы вызовем местную полицию. Вашего шерифа Дженсена в порядке, так сказать, любезности. Мы также немедленно свяжемся с отделом убийств центрального полицейского управления штата, — даже самому Флинну собственный голос казался холодным и отстраненно жестким. — И сообщим им об убийстве судьи Роберта Лодердейла. И до тех пор, пока не прибудут представители закона, ни один из вас из этой комнаты не выйдет. — Коки совсем расслабился и чуть ли не клевал носом, держа на коленях пустую кофейную чашку… — А когда сюда явится шериф Дженсен, я намерен показать ему комнату, где произошло убийство. А также проследить за тем, чтобы он ничего там не трогал… — Собственный голос казался Флинну все более отдаленным, точно он больше не принадлежал ему, а доносился откуда-то издалека, причем сам он, Флинн, отдалялся от него все больше и больше. — Так вот, когда явится Дженсен… — Свет в комнате померк. А треск поленьев в камине становился все громче. — Когда приедет полиция штата…
Из темной глубины комнаты на него надвигались огромные бледные лица.
Лицо Рутледжа кривилось в улыбке.
Флинн с огромным усилием повернул голову — взглянуть на Коки.
Коки крепко спал.
— Уэлер… — пробормотал Флинн.
Уэлер, стоявший в дальнем углу, поднял глаза. И, все еще держа руки за спиной, молча наблюдал за Флинном.
— Мерзавцы… — пробормотал Флинн. — Так вы решили просто дождаться…
Огонь все еще горел в камине, но язычки пламени стали меньше, и света и тепла от него исходило тоже меньше. В небольшие оконца с улицы просачивался сероватый свет.
Коки, сидя в кресле, все еще спал. Кофейную чашку с его колен убрали. И чашка с блюдцем Флинна тоже куда-то исчезла с журнального столика.
Вообще все стаканы, бокалы и чашки, находившиеся вечером в комнате, куда-то исчезли.
Флинн посмотрел на часы. Четверть десятого. Утра… Утро, понедельник… клуб «Удочка и ружье»… Лодердейл…
Он резко встал, и его замутило. И тут же страшно закружилась голова. Флинн закрыл глаза.
— Черт… Должно быть, сильный подсунули порошок, раз я вот так, прямо на полуслове, вырубился…
Он сделал несколько глубоких медленных вдохов. Потер виски кончиками пальцев. Выждал минуту.
Затем, еле двигая отяжелевшими ногами, поплелся к двери. Вышел из гостиной, пересек холл, вошел в коридор.
Дверь в музыкальную комнату была распахнута настежь.
Ее заливал сумеречный утренний свет, пробивающийся с веранды. Он показался Флинну каким-то нереальным.
Нет, сама комната выглядела вполне реально. И нормально. Трупа за роялем больше не было. К нему был аккуратно придвинут пустой табурет. На рояле стояла маленькая музыкальная шкатулка Лодердейла…
Через стеклянную дверь Флинн видел лужайку с мертвой пожелтевшей травой и темную плоскую поверхность озера.
Он никак не мог вспомнить, стояла ли на рояле шкатулка вчера, когда они обнаружили тело Лодердейла.
Вернувшись в гостиную, он надавил на кнопку звонка. В здании клуба стояла полная тишина.
Флинн подошел к Коки, потряс его за левое плечо. Потом спохватился и потряс за правое.
Коки открыл глаза. Взгляд их был невидящим.
— Друзья познаются в беде, — сказал Флинн. — Вставай!
Коки оглядел комнату с таким видом, точно видел ее впервые.
Флин заметил:
— Наверняка уже успели избавиться от того, что было Лодердейлом.
Коки с усилием выпрямился в кресле. И сидел, покачиваясь и недоуменно моргая.
— Нас обвели вокруг пальца, друг мой, — сказал ему Флинн. — Ну ничего, не расстраивайся. Вот через несколько минут окончательно проснешься и почувствуешь себя еще хуже.
Через маленькую дверцу в гостиную шагнул Тейлор.
— Доброе утро, — сказал Флинн.
— Доброе, — пробормотал Тейлор.
— Вы тоже принимали участие в этом заговоре с целью усыпить нас?
Тейлор разглядывал свои сильные гладкие руки.
— А куда было деваться, если они велели…
— И какой же, вы думаете, напрашивается вывод? — Голос Флинна эхом отдавался у него в ушах. Ноги едва держали.
— Что-то я не пойму, о чем это вы.
— Где все?
— Ушли на охоту.
— На охоту?
— Ну да. На оленей. Ушли примерно с час назад.
Флинн представил себе картину: охотники, растянувшиеся неровной цепочкой, входят в лес. Все прекрасно одеты, у всех карабины.
Он покачал головой. Голова заболела еще сильней.
— Они же говорили, что собираются на охоту сегодня, — словно оправдываясь, пробормотал Тейлор. — Вот и пошли.
Коки, навалившись грудью на подлокотник, спросил:
— Нас что, усыпили?
Флинн взглянул на ковер. Восточный рисунок кругами расплывался перед глазами. От этих завихрений снова затошнило.
— Где Лодердейл?
