– И как нам это выяснить?
– Возможно, в подвале есть отчет по этому поводу, – сказала она. – Но…
– Верно, ты не можешь больше рисковать.
Франсин взглянула на часы и подошла к нему.
– Мне еще до смены надо кое-что сделать.
– Будь осторожна, – попросил Майрон. – Считай, что твой телефон прослушивается, а в доме кругом «жучки». И что за тобой постоянный хвост. Если заметишь слежку, позвони мне по сотовому.
Франсин кивнула. Потом снова перевела взгляд на травяное поле.
– Школа, – тихо вымолвила она. – Ты по ней скучаешь когда-нибудь?
Майрон удивленно посмотрел на нее.
– Я тоже нет. – Франсин улыбнулась.
Когда он возвращался домой, зазвонил сотовый телефон.
– У меня есть информация по поводу кредитной карточки Слотера, – сообщил Уин. (До чего же обожает обмениваться любезностями. Еще и восьми утра не было.)
– Ты уже проснулся? – спросил Майрон.
– Господи, Майрон. – Уин помолчал. – Как ты догадался?
– Да нет, я имел в виду, что обычно ты поздно встаешь.
– Я еще не ложился.
– А. – Майрон едва не спросил, чем тот занимался, но вовремя спохватился. Подробностей о ночах Уина часто было лучше не знать.
– Только один расход за последние две недели, – сказал Уин. – В прошлый четверг Хорас воспользовался карточкой, чтобы расплатиться в гостинице «Холидей» в Ливингстоне.
Майрон покачал головой. Снова Ливингстон. За день до исчезновения Хораса.
– Сколько?
– Ровно двадцать шесть долларов.
Странная сумма.
– Спасибо.
Ливингстон. Хорас Слотер побывал в Ливингстоне. Майрон снова проиграл в уме теорию, возникшую у него прошлой ночью. Она выглядела все лучше и лучше.
Когда он приехал домой, Бренда уже приняла душ и переоделась. Волосы изумительной темной волной падали ей на плечи. От улыбки Бренды у него защемило сердце. Так захотелось ее обнять.
– Я звонила тете Мейбел, – сообщила она. – Люди собираются в ее доме.
– Я тебя подвезу.
Они распрощались с матерью. Та сурово предупредила, чтобы не смели разговаривать с полицией без адвоката. И чтобы пристегнули ремни безопасности.
– У тебя замечательные родители, – уже в машине заметила Бренда.
– Да, наверное.
– Тебе повезло.
Он кивнул.
Молчание.
– Я все жду, – промолвила Бренда, – когда кто-нибудь из нас заговорит о прошлой ночи.
Майрон улыбнулся.
– Я тоже.
– Я не хочу забывать.
– Я тоже не хочу.
– И что мы будем делать?
– Не знаю.
– Решительность, – заметила она. – Вот что мне нравится в мужчинах.
Он улыбнулся и свернул на Хобард-Гэп-роуд.
– Мне казалось, Уэст-Ориндж в другой стороне, – сказала Бренда.
– Мне тут надо кое-куда на минутку заскочить, если ты не возражаешь.
– Куда?
– В гостиницу «Холидей». Если верить кредитной карточке твоего отца, он там был в прошлый четверг. И в последний раз воспользовался карточкой. Мне кажется, Хорас там с кем-то выпивал или обедал.
– Откуда ты знаешь, что он там не ночевал?
– Счет был ровно двадцать шесть долларов. Слишком мало за номер и слишком много за обед на одного. К тому же цифра ровная. Никаких центов. Когда люди дают на чай, они обычно округляют. Скорее всего, он с кем-то обедал.
– И что ты собираешься делать?
Майрон слегка пожал плечами.
– У меня есть фотография Хораса из газеты. Хочу показать ее там и посмотреть, что из этого получится.
Они свернули на Десятое шоссе и въехали на стоянку у гостиницы. В каких-то двух милях отсюда был дом Майрона. Гостиница представляла собой типовой двухэтажный мотель. Последний раз Майрон был здесь года четыре назад. Приятель устраивал там мальчишник. Кто-то нанял чернокожую шлюху с вполне подходящим именем Дэнжер.[18] Та устроила для них «сексуальное шоу», в котором было больше извращений, чем эротики. Еще она раздавала всем визитки, где значилось: «Хочешь развлечься, позвони Дэнжер». Очень оригинально. Сейчас, вспомнив об этом, Майрон готов был поклясться, что на самом деле ее звали иначе.
– Хочешь подождать в машине? – спросил он.
Бренда отрицательно покачала головой.
– Нет, я немного погуляю.
На стенах холла висели офорты, изображающие цветы. Ковер – бледно-зеленого цвета. Справа – конторка дежурного. Слева – пластмассовая скульптура, напоминающая два рыбьих хвоста, слепленных вместе.
Постояльцы все еще завтракали. В основном это был фуршет. С десяток людей толпились вокруг столов с закусками. Своими движениями они напоминали танцоров – шаг вперед, ложка опускается в миску, шаг назад, шаг вправо, снова шаг вперед. Никто не сталкивался. Мелькали руки. Вся сцена немного смахивала на фильм о муравьях, один из тех, что передают по каналу «Открытия».
К нему подскочила хорошенькая официантка.
– Сколько вас?
Майрон, как умел, нацепил на лицо полицейское выражение, добавив капельку улыбки (по образцу и подобию Питера Дженнингса – весь из себя профессионал, но вполне доступный). И откашлявшись, спросил:
– Вы этого человека видели? – Вот так, в лоб. Без всяких предисловий. И показал ей газетную вырезку с фотографией.
Хорошенькая официантка внимательно в нее вгляделась. Она не стала спрашивать, кто такой Майрон. Который, собственно, и надеялся, его поведение подразумевало, что он – лицо официальное.
– Вам не меня надо спрашивать, – сказала официантка, – а Кэролин.
– Кэролин? – Майрон Болитар, попугай в роли сыщика.
– Кэролин Гандек. Это она с ним обедала.
Вот так вдруг возьмет и повезет.
– Не в прошлый ли четверг случайно? – спросил он.
Девушка немного подумала.
– Пожалуй, что так.
– А где мне найти мисс Гандек?
– У нее офис в подвале. В конце коридора.
– Кэролин здесь работает? – Ему сказали, что у Кэролин Гандек офис в подвале, и он сразу догадался, что она здесь работает. Ну просто Шерлок Холмс.
– Кэролин работает здесь с незапамятных времен, – дружески улыбнулась ему официантка.
– И чем же она занимается?
– Продуктами и напитками.
Гм. Ее профессия ему ничего не говорила – разве только Хорас задумал устроить вечеринку перед собственным убийством, что сомнительно. Тем не менее, появилась хоть какая-то ниточка. Майрон прошел по коридору и нашел ее офис. На этом везение кончилось. Секретарша сообщила ему, что мисс Гандек сегодня нет. А будет? Она не имела понятия. Майрон попросил ее домашний номер. Секретарша нахмурилась. Майрон не стал настаивать. Кэролин Гандек наверняка живет где-то поблизости. Узнать ее телефон и адрес будет легко.
Выйдя в коридор, Майрон позвонил в справочное бюро. Попросил телефон мисс Гандек в Ливингстоне. Мимо. Тогда он попросил поискать ее в Ист-Гановере или окрестностях. Есть! Ему дали номер в Уиппани. Он позвонил туда. На четвертом звонке подключился автоответчик. Майрон оставил сообщение.
Вернувшись в холл, он обнаружил, что Бренда одиноко стоит в углу. Лицо ее было бледным, глаза расширены так, будто кто-то ударил ее в солнечное сплетение. Когда он подошел, девушка даже не взглянула в его сторону.
– В чем дело? – спросил Майрон.
Бренда судорожно вздохнула и повернулась к нему.
– Мне кажется, я была здесь раньше, – сказала она.
– Когда?
– Давным-давно. Я плохо помню. Просто такое чувство… или воображение разыгралось. Но я думаю, что бывала здесь ребенком. С мамой.
Молчание.
– Ты помнишь…
– Абсолютно ничего, – перебила его Бренда. – Я даже не уверена, что это было именно здесь. Может быть, в другом мотеле. Но все же мне кажется, что здесь. Эта странная скульптура. Я ее уже видела.
– Ты в чем тогда была? – спросил он.
– Не помню.
– А твоя мать? В чем она была одета?
– Ты что, консультант по одежде?
– Я лишь хочу, чтобы ты вспомнила.
– Не выходит. Она исчезла, когда мне было пять лет. Ты с тех времен что-нибудь помнишь?
– Давай немного пройдемся, – предложил он. – Может, что и вспомнится.
Но ничего не вспомнилось, если, разумеется, было, что вспоминать. Майрон ничего и не ждал. В вопросах пробуждения памяти он разбирался слабо. Но все равно любопытно. И эпизод отлично укладывался в его сценарий. Когда они возвращались к машине, Майрон решил обнародовать свою теорию.
– Мне кажется, я знаю, что делал твой отец.
Бренда остановилась и уставилась на него. Майрон продолжал идти. Сел в машину, Бренда последовала за ним.
– Мне думается, Хорас пытался разыскать твою мать, – сказал он.
Бренда не сразу среагировала. Потом, откинувшись на спинку сиденья, спросила:
– Зачем?
Майрон завел двигатель.
– Ладно, но помни, я употребил слово «думается». Мне думается, что он именно этим занимался. Настоящих доказательств у меня нет.
