— А вы не припоминаете, кто купил у вас машину? Ту, что принадлежала Саре. «Феррари».
— К сожалению, нет. Хотя, уверена, счет где-то лежит. Но, откровенно говоря, я не вижу, какое отношение имеет машина Сары к вашим попыткам вызволить ее из «Убежища». Мистер Хоуп, я вновь предостерегаю вас. Действуйте осторожно. Если вы преуспеете и Сара покинет «Убежище», а затем причинит себе вред, — вы получите врага на всю жизнь. Я могу быть грозным противником.
Она взяла свою чашку.
— Чай, кажется, остыл, — заметила она.
Я воспринял эти слова как сигнал к окончанию нашего разговора.
— Благодарю вас, что уделили мне время, — сказал я. — Весьма признателен за ваш рассказ.
— Это доставило мне удовольствий. — Она вздохнула. — Патриция проводит вас.
Я оставил ее сидящей у берега. Она смотрела на воду. Я прошел через застекленную дверь. Патриция спускалась вниз по лестнице.
— Вы уходите, мистер Хоуп? — спросила она.
— Да.
— Сегодня чудесный день, не правда ли?
— Великолепный.
Мы вместе пересекли комнату и подошли к выходу. Она открыла мне дверь и отступила в сторону. Прежде чем снова выйти на солнечный свет, я спросил ее:
— Патриция, что-то случилось с дверью?
— Что, простите? — откликнулась она.
— С теми застекленными дверьми… Что-то, кажется, встревожило вас.
— С застеклен… О! Нет, сэр, ничего особенного. Мне показалось, я заметила пятно на одном из стекол, хотела получше разглядеть его. Стекло… иногда солнечный свет помогает обнаружить пятно, а если повернуть под нужным углом…
— Ясно, — сказал я. — А было там пятно? Стекло было испачкано, Патриция?
— На нем не было ни единого пятнышка, сэр, — ответила она.
Мой друг Фрэнк — эксперт по части женщин. Он также эксперт по бракам и разводам. Фрэнк сказал мне, что многие женатые мужчины — себя он, естественно, исключает — фантазируют, занимаясь любовью со своими женами, — наделяют их чертами других женщин. Фрэнк утверждает, что знал нескольких мужчин, которые воображали, что занимались любовью с тремя, четырьмя и даже с пятью женщинами в течение десяти минут любви со своими женами. Фрэнк затеял этот разговор, потому что я просил его прочесть соглашение, подписанное Сьюзен и мной. Я просил его сделать это к тому времени, когда я вернусь из дома Уиттейкеров.
Мотивация моих поступков в действительности очень проста. Я прочел соглашение и хотел, чтобы Фрэнк оспорил мои доводы. Я не сказал, что мне нужны его возражения. Я сказал лишь, что Сьюзен грозится отправить Джоанну в школу штата Массачусетс и мне хотелось бы знать, дает ли соглашение ей такое право. Именно тогда Фрэнк пустился в рассуждения о браках и разводах, о мужчинах, склонных к фантазиям.
— Когда ты женился на Сьюзен, ты воображал себя с другими женщинами? — спросил он.
— Не твое дело, — оборвал я.
— Я так понял, у тебя сейчас интрижка…
— И это не твое дело.
— Я спрашиваю, мечтал ли ты об Эгги в то время, когда занимался любовью со Сьюзен. Я спрашиваю — ты представлял себя с другими женщинами?
— Да, — ответил я. — Я представлял себя с Леоной.
Леона — жена Фрэнка.
— Не нахожу это смешным, Мэтью, — буркнул Фрэнк и, схватив соглашение, вылетел из конторы.
Позже, ночью, в постели с Терри Белмонт, я представил себя с Сарой Уиттейкер.
Мой партнер Фрэнк был бы, вероятно, удивлен: я даже не был женат на Терри. Но сам я не удивился. Что это было? — не знаю. Двуличие? Измена? Нечто безнравственное? По всем нормальным стандартам Терри Белмонт была превосходной, желанной, темпераментной женщиной. Но когда я держал ее в объятиях, губы Сары приближались к моим, ее грудь устремлялась к моим трепещущим рукам, ее ноги…
Когда зазвонил телефон, я вздохнул с облегчением.
— Не подходи, — сказала Терри.
Я взял трубку.
— Хэлло?
— Мэтью? — спросил Фрэнк.
Мой партнер Фрэнк считал, что я не умею обращаться с женщинами. Основание: те, кто мне звонят, частенько застают меня в постели с женщиной. Если бы я знал, как обращаться с женщинами, говорит Фрэнк, мои абоненты не всегда заставали бы меня в самые рискованные моменты. Не вижу связи, но следует признать, что мне и впрямь часто звонят в то время, когда я лежу в постели с представительницей противоположного пола.
— Не могу поверить, что ты подписал эту штуковину, — обрушился на меня Фрэнк. — Ты адвокат или сантехник?
Я ничего ему не ответил.
— Адвокат не подписал бы этого, — горячился Фрэнк. — Или я снова позвонил не вовремя?
— Нет, нет, — пробормотал я. — Просто сижу, читаю…
Лежавшая рядом Терри покрутила головой.
— В таком случае отсылаю тебя к странице первой, параграфу первому. Ты слушаешь, Мэтью?
— Слушаю, слушаю.
— Страница первая, параграф первый, — повторил Фрэнк. — Озаглавлено: «Раздельное проживание супругов». Я готов процитировать, Мэтью. Цитирую: «Закон дает право каждой из сторон жить отдельно, выбирая себе местожительство в таком месте или таких местах, которые каждый выберет для себя, и каждая из сторон должна быть свободна от любого вмешательства, ограничений…» И так далее, и так далее. Это значит, что Сьюзен может жить там, где ей заблагорассудится, черт возьми!
— За исключением тех случаев, о которых говорится ниже, — сказал я.
— Мы еще перейдем к этому, — произнес Фрэнк. — Ты осознаешь, конечно, что предоставил Сьюзен право опеки над дочерью.
— Я осознаю это, Фрэнк.
— Прекрасно. Ты избавил меня от чтения параграфов шестого и десятого, где говорится об опеке и посещениях.
— Да, Фрэнк.
— Ты уверен, что я позвонил вовремя? — осведомился Фрэнк.
— Да, да, я ничем не занят.
Терри снова зашевелилась.
— Тогда обращаю твое внимание на страницу третью, параграф пятый, озаглавленный: «Дополнительная помощь ребенку». Цитирую: «Вдобавок к вышеупомянутым выплатам муж соглашается оплачивать обучение в частной школе, включая расходы на образование, книги, канцелярские принадлежности, одежду и транспорт, если нет удобного общественного транспорта». «Частная школа», как уже упоминалось, подразумевает любую частную дневную школу или школу-интернат. Так вот, Мэтью, это первый реальный узел в петле, которую палач набрасывает тебе на шею. Я не могу поверить, что ты действительно подписал этот документ.
— Но я подписал.
— Очевидно.
— Да.
— Скажи, ты действительно мечтал о Леоне, когда женился на Сьюзен?
— Нет.
— Хорошо. Второй узел в том же параграфе, страница четвертая. «Жена должна советоваться с мужем относительно выбора школы-интерната или колледжа…»
— Все точно, Фрэнк. Я думаю, что едва ли Сьюзен, которая извещает меня, что намерена отослать Джоанну в школу, будет сове…
— Попридержи коней, дружище. Могу я продолжать?
— Пожалуйста.
— «…должна советоваться с мужем относительно выбора школы-интерната или колледжа для ребенка». Ты готов? Ага, вот. «Муж не должен возражать против любого выбора жены относительно местоположения школы». Точка, конец цитаты. Оставляю Мэтью Хоупа раскачиваться в воздухе, на виселице.
— Я уверен, что там есть кое-что относительно честных переговоров…
— Да. Но это относится только к праву навещать ребенка, если Сьюзен вдруг уехала бы куда-нибудь за пятьдесят миль от Калузы. Но она никуда не уезжает, а только посылает Джоанну в школу. И ты не вправе оспаривать ее выбор, если он касается географических координат. Она может отправить ее на Северный полюс, если захочет.
— Благодарю.
— Я только вестник короля, — прогудел Фрэнк. — Ты сам подписал это дерьмо?
— Да, — буркнул я.
— Мне очень жаль, Мэтью. Правда. Но не думаю, что у тебя есть возможность настоять на своем.
— О’кей, Фрэнк. Спасибо. Большое спасибо.
— Доброй ночи, — сказал он. — Приятных сновидений.
Я повесил трубку.
— Снова о твоей дочке, да? — спросила Терри.
— Да.
— Она, кажется, редкая стерва — твоя бывшая жена.
— Да, — сказал я.
— Почему ты не поцелуешь меня? И не выбросишь все это из головы?
Я поцеловал ее.
Я поцеловал Сару Уиттейкер.
Терри Белмонт была женщиной, которая немедленно выпаливала все, что приходило ей в голову.
Она отодвинулась от меня.
— Ты не со мной, — сказала она.
Я не ответил.
— В чем дело? — спросила она. — У тебя другая?
— Терри…
— Ничего, ничего, — сказала она. — Все в порядке.
Она уже вылезла из постели.
— Я хочу сказать, никаких обязательств не было, правда?
Она одевалась. Одежды было не так уж много. Она не носила ни лифчиков, ни панталон. Натянула свое узкое платье, всунула ноги в туфли на высоком каблуке.
— Позвони мне, когда разберешься, о’кей? Мне бы хотелось снова встретиться с тобой, Мэтью, но только если ты будешь со мной, а не где-то за миллион миль отсюда.
