У меня оборвалось сердце, я круто развернулся.
Передо мной, хищно осклабясь, стоял Уэс Джексон. Он протянул толстую ручищу.
– Я действую от имени миссис Эссекс. Она поручила мне забрать у вас эти фотоснимки.
– Она получит их, но от меня.
– Она предвидела, что вы так и скажете. – Он протянул мне листок бумаги. – Вот письменное распоряжение. – Он впился в меня маленькими глазками. – Она больше не желает видеть вас.
Я взял протянутый листок:
«Джек Крейн,
отдайте фотографии, полученные у шантажистов, мистеру Джексону. С сегодняшнего дня вы уволены из „Эссекс энтерпрайзез“.
Лейн Эссек».
Я вытаращился на подпись, потом взглянул на Джексона.
– Значит, она рассказала ему?
– Разумеется. Никому еще не удавалось запугать Эссексов шантажом – это бесполезно. Давайте фотографии.
Я отдал ему фотографии.
– Благодарю. Теперь, Крейн, присядем на минутку. Предлагаю посмотреть финал этой гнусной истории. Вам будет интересно.
Джексон ухватил меня ручищей под локоть и отвел к двум креслам, стоявшим против лифтов. Он сел, пробежал глазами по фотографиям и спрятал их в карман.
Сел и я.
«С сегодняшнего дня вы уволены из „Эссекс энтерпрайзез“».
Я предвидел это, и все же никак не мог оправиться от удара.
– Вы немедленно уедете из Парадиз-Сити, – сказал Джексон. – В ваших интересах навсегда забыть сюда дорогу. Считайте, что отделались легким испугом. Решая вашу участь, мистер Эссекс принял во внимание тот факт, что вы все-таки спасли жизнь миссис Эссекс. Это склонило чашу весов в вашу пользу. Вы понимаете, надеюсь, что в ваших интересах также никому не рассказывать о случившемся. Могу сообщить, что мы отказались от страхового иска за «кондор» и тем самым оградили себя от шантажа. Та, другая фотография никого не волнует.
– Они надули вас на полмиллиона, а вы сидите тут с умным видом?
Джексон кровожадно оскалился:
– Мистер Эссекс никому не позволит надувать себя. – Он вытянул здоровенные ножищи. – Ага! Взгляните, Крейн. Вам будет интересно.
Двери одного из лифтов раскрылись. В вестибюль вышли Пэм и Аулестрия. За ними следовали двое дюжих молодцов – вылитые полицейские.
Аулестрия шагал с помертвевшим лицом. Пэм была на грани обморока. Их провели по вестибюлю к ожидавшей на улице машине.
Из другого лифта еще один молодец с полицейской выправкой вынес два чемодана, которые я видел в номере Аулестрии. Он поставил их на пол и приблизился к Джексону. На колени Джексону упал пухлый конверт с облигациями.
– Порядок, – бросил этот третий, подхватил чемоданы, вышел из гостиницы и сел в ту же машину, которая тотчас укатила.
– Теперь сами видите, как работает наша фирма, – самодовольно произнес Джексон. – Те трое – бывшие полицейские. Они препроводят эту жалкую парочку вымогателей на самолет, вылетающий в Мериду; рейс заказной, так что в самолете они будут одни. А в Мериде их ждет весьма неласковый прием. Мистер Орсоко, сами понимаете, уже предупрежден. Аулестрия имел глупость присвоить деньги, принадлежащие партии Орсоко. Они по-своему рассчитаются с ним и его дамой. Аулестрия полагает, что его сопровождают люди из нашей городской полиции. Ваш разговор с ним был от начала до конца записан на магнитофон, и ему дали прослушать запись. Он думает, ему предъявят обвинение в шантаже. Только на борту самолета он сообразит что к чему, но уже будет поздно. – На лице Джексона снова появилась хищная улыбка. – Ничтожные, глупые людишки, вроде вас, Крейн. Есть старая поговорка: не рой яму другому – сам в нее попадешь. – Он упивался своей победой. – Вам, вероятно, и невдомек, что я распорядился подложить вам в карман подслушивающее устройство, когда вы приходили к Аулестрии в первый раз. Пожалуй, верните его мне. Оно в правом кармане пиджака.
Я растерянно опустил руку в карман и вынул черную штуковину размером с таблетку аспирина. Тут я вспомнил увальня, который натолкнулся на меня у регистратуры.
– Что же будет со мной? – вымолвил я, отдавая Джексону черный микрофончик.
– А ничего. – Он тяжело встал на ноги и окинул меня презрительным взглядом. – Ничего и никогда. – И ушел, бросив меня одного.
А может, он и ошибается. Ведь мне еще жить и жить.
Я сидел и думал про своего старика, про захолустный городишко и про автомастерскую, которую, возможно, еще не продали.
В душе вдруг всколыхнулась надежда.
В конце концов, Генри Форд тоже начинал с малого, правда же?
Шекспир У. Юлий Цезарь. Акт I, сцена 2. (Перевод М. Зенкевича.)
