— Вот тебе и папа с дочкой! — Игорь растерялся. — Это что же, выходит она — его любовница?
— И не только его! Ты листай, листай дальше!
С половины альбома снимки пошли черно-белые. Но не менее впечатляющие. На каждом последующем Олеся занималась любовью с новым партнером. Причем здесь ее «родственниками» были очень молодые парни с накачанной мускулатурой. Можно было даже сказать — перекачанной — бугры мышц уродовали на иных снимках молодое тело. Постельные сцены в большинстве повторялись, менялись лишь партнеры. Но партнершей во всех случаях была она — Олеся.
— Вот это да-а-а! — теперь пришел черед свистеть Игорю. — Она что, весь клуб культуристов перетрахала, что ли?
— Ты вглядись в их лица! — Иван аж вздрагивал от возбуждения. — Скажи, ты где-нибудь такие рожи встречал?
Только теперь, оставив на время Олесю, Игорь внимательно вгляделся в лица ее партнеров и... невольно вздрогнул. Глаза. Взгляд их был совершенно пустым, устремленным в никуда. Такой взгляд бывает у слепых — направленный при разговоре мимо вас, в сторону. И выражение лиц — равнодушно-безразличное. Словно эти парни не наслаждались сексом с красивой девушкой, а занимались обязательной работой по чьему-то приказу.
— Ну скажи, скажи — на кого они похожи? — приплясывал рядом Иван.
— На сумасшедших! И еще на зомби — такими их описывает и показывает Запад.
— Во, в точку попал! Я тоже сразу так подумал! — торжествовал шахтер.
— Вань, здесь еще кое-что есть, — на каждом черно-белом снимке в правом нижнем углу стояли буквы и цифры: А-8, А-14, Б-43 ... и так далее.
— Серии и номера — это ясно. Но вот откуда и кого — это неясно.
— Ладно, потом будем гадать, давай посмотрим, что в тряпке!
В тяжелом замшевом мешочке лежала довольно увесистая связка ключей на большом кольце с цепочкой. Вместо брелока к цепочке был подвешен... кусок золота размером со спичечный коробок.
— Ого! — изумился Иван. — Да тут хватит, чтобы вставить зубы половине жителей Николаевки!
— Гляди, как бы свои не посеять! — прервал его восторги Игорь.
— Здесь какая-то хреновина! — Иван перевернул мешочек, потряс. Изнутри вывалилась зажигалка, отсвечивающая матово-желтым.
— «Ронсон», — дорогая штука! На ней буквы, гляди!
Действительно, одну из сторон плоской вещицы занимал искусно выгравированный рисунок: нераспустившийся бутон лилии, а под ним — две скрещенные молнии.
— Ну череп и кости — я еще понимаю, да это и козе понятно! Но что означает эта фигня — сам черт не разберет! — Иван задумчиво скреб в затылке.
— Однозначно — знак какого-то общества. Но вот какого, это ты верно подметил — надо думать. Их же сейчас — сект и общин — на каждом ушу по куче. А ну, постой!
На оборотной стороне зажигалки стояли две витиевато гравированные заглавные буквы «О» и «К».
— Дай-ка ее заграничный паспорт!
Он был выписан на Олесю Кринченко.
— Вот теперь ясно — это визитная карточка! А куда с ней ткнуться — опять неясно!
— Послушай, Игорь! — Иван ерзал на ступе. — А документы старика...
— Умница! — Игорь быстро достал из «дипломата» папки, раскрыл первую попавшуюся... Вольвак Виктор Генрихович, 1916 г. р., место рождения — «пятая колонна» в Прибалтике. Послужной список, спецподготовка... ого! — разведывательно-диверсионная школа... Ага, вот! «С сентября 1993 года занят подготовкой специального контингента отрядов особого Назначения для свободно-полевых поисков. Места дислокации отрядов — «горячие точки» ближнего зарубежья. По совместительству занят на должности заместителя начальника РОВД по отбору кадрового состава среди сотрудников милиции». Ни фига не понятно! Что же у него тогда за основная работа, если должность зам начальника милиции — совмещенная? Может, Гальчевский разъяснит? Открываем вторую папку... Гальчевский Константин Степанович, 1961 г. р., родился... крестился... так — в 1979 году призывной комиссией освобожден от действительной по причине психической неполноценности... В 1991 году принят в районное ОВД на должность агента-осведомителя. Тоже по совместительству, основная работа — заместитель директора одного из крупнейших коксохимических заводов Донбасса. Ни хрена себе, это в двадцать лет-то, да еще с расстроенной психикой! Налицо явная «волосатая рука» в верхах — протекцией так и прет отовсюду!
А через два года Гальчевский — главный спонсор организации «Перекресток молний», занимающейся, насколько понял Игорь, усовершенствованием препарата для ускоренного развития мышечной системы и быстроты реакции... Типа современных анаболиков, что ли? Нет, здесь написано «безо всяких побочных эффектов в развитии организма». Это уже что-то новое!..
Здесь же, в папках, копии документов-пропусков, по которым из «горячих точек» Афгана и Карабаха под видом металлолома в закрытых пульмановских вагонах вывозились тысячи тонн «барахла»: аудио- и видеоаппаратура, мебель ценных пород дерева, автомобили и ковры — их было особенно много. Отдельно велся реестр предметов искусства, старины, кожаных и меховых изделий. И здесь же — наркотики — их тоже вывозили огромными партиями. И конечным пунктом назначения для «дури» был... коксохимический завод, заместителем директора которого являлся Костя Гальчевский.
— Зачем заводу столько наркоты? — схватился за голову Иван.
— А кто их знает? Может, пуговицы какие особенные делают для модниц! — отозвался Игорь. — Ладно, давай кассеты!
На аудио были записи бесед, договоров, сделок, величина сумм которых порой сшибала с ног почище спирта. Фамилии Гальчевского и Вольвака присутствовали обязательно в каждой.
На видеокассете запись была недолгой — минут тридцать. То, что они там увидели, оставило вполне равнодушным Ивана — каратэ, ай-ки-до, у-шу, приемы рукопашного боя... этого он по «видаку» насмотрелся достаточно... Зато другое настолько поразило Игоря, что он буквально прилип к экрану телевизора.
— Ну чего ты там не видал? Обыкновенный мордобой, возведенный в культ спорта! — Иван щегольнул недавно вычитанным выражением.
— Ты плохо глядел, иди сюда! — Игорь вновь подтащил его к телевизору. — Посмотри-ка на бойцов внимательнее, узнаешь?
— Мать мою Марусей звали! Да это ж из альбома!
Действительно, несколько раз в парных поединках мелькнули знакомые физиономии с фотографий — равнодушные лица, пустые глаза.
— Смотри еще внимательнее!
Скорость выполнения приемов нарастала. К концу боя сражавшиеся не замедляли темпа, как предполагалось в схватке на выносливость, а наоборот — убыстряли его, ставя блоки, нанося удары и уходя от них уже с тройной скоростью.
— Ой, мамочка, смотри!
Внезапно один из бойцов стремительно пробежал по боковой стене, потолку, затем оттолкнулся от него и, сделав сальто, с маху нанес удар обеими ногами в... пустое место. Ибо противника его там уже не оказалось — он выполнял точно такой же трюк в противоположную сторону. Вообще-то Игорь с Иваном заметили еще одну особенность — несмотря на всю серьезность поединков и на то, что схватки проходили без каких-либо средств защиты, на телах и лицах соперников почти не оставалось последствий боя — синяков, ссадин, царапин, а тем более — переломов. Это говорило о том, что они сражаются на равных — уверенный контрприем против приема, будто каждый заранее знал, куда ударит противник. При такой сумасшедшей скорости это было нереально даже в учебно-показательном бою (а что здесь был настоящий, не приходилось сомневаться), однако это было так.
— Фантастика! Это монтаж, наверное, с утроенной скоростью! — Игорь в возбуждении кричал, не замечая этого.
— А это что, тоже монтаж? — Иван мрачно указал на экран.
На нем после титра «Максмэнз» (стрелки) можно было наблюдать следующее: один из «культуристов» вышел со спортивной пятизарядкой в поле, а спустя некоторое время с двух сторон экрана стали вылетать тарелочки, причем залпами по четыре-пять сразу. И за то время, пока они взлетали, этот вундеркинд успевал расстрелять всю обойму. Сбивались, правда, не все мишени, но три — обязательно.
— Однако еще одна моя теория летит к черту! — Игорь заскреб затылок.
— Это какая?
— Я думал, это ускоренные бои слепых, — признался он, — но теперь вижу — они любому зрячему сотню очков форы дадут!
Заключительные кадры пленки добили их окончательно. На них двое «культуристов» выступили в поединке с двумя десятками бойцов, одетых в черное, на манер ниндзя. И здесь быстрота реакции полуголых силачей была такова, что за ходом поединка невозможно было уследить: временами то здесь, то там из толпы на травяном кругу вылетала фигура в черном и, шлепнувшись на траву, замирала в неподвижности. Толпа таяла с быстротой снега в тазе, поставленном на плиту. Под конец в кругу осталось четверо: двое против двоих . Вот здесь и произошло то, что долго потом еще мучило Игоря во сне кошмарами: один из «культуристов», выйдя из ближнего со своим соперником, резко подпрыгнул вверх, одновременно оборачиваясь вокруг своей оси. Его вытянутая горизонтально ступня, составляющая единую прямую с ногой, шумно рассекла воздух и... голова его противника, отделившись от туловища, улетела куда-то за край экрана, а тело мешком осело на траву. Его напарник поступил еще проще: поставив блок левой руки, правою с огромной силой выбросил вперед. Экран телевизора и высококачественная пленка показали все четко и ясно — пробив грудную клетку, кулак «культуриста» до запястья погрузился в тело соперника. А когда вышел из него, давая возможность упасть поверженному, — окровавленные пальцы сжимали темно-коричневый комок...
