не игрушка.
— А что, если вы выйдете из машины? — сказала она мягко.
Я изумленно смотрел на нее, на пистолет. Это все казалось каким-то безумием. Такого просто не могло происходить. Но пистолет был реальным, и он был заряжен и направлен на меня.
Я открыл дверцу машины и вышел. Она махнула рукой с пистолетом, и от этого жеста сердце мое чуть не остановилось.
— Иди к кустам.
Я с надеждой огляделся, но этот участок дороги был пустынным и мне пришлось пойти в сторону кустарника, росшего у дороги.
Попутчица тоже вышла из машины и пошла следом за мной на расстоянии пяти-шести ярдов, не опуская пистолета. Что у нее было на уме? А вдруг она сумасшедшая?
— Все, — приказала она. — Можешь здесь остановиться.
Это была полянка. В двадцати ярдах отсюда проходило шоссе, но его не было видно.
— Теперь, — сказала она деловым тоном, — расстегни ремень и спусти брюки.
— Что?
— Ты слышал. Спусти брюки.
— Да будь я проклят, если…
Я умолк, потому что она вытянула руку с пистолетом и направила его прямо мне в грудь.
— Ладно, ладно, — проговорил я, торопливо и неохотно начал расстегивать ремень.
— Побыстрей. Мы не можем тут торчать весь день.
Это было какое-то безумие. Но я не мог рисковать с этой дамой, у которой в руках был заряженный револьвер. Свою жизнь я ставлю выше брюк.
Она внимательно следила за мной, когда я, оставшись в полосатых трусах, отошел от брюк.
— Пусть они лежат, — сказала она, когда я нагнулся, чтобы поднять брюки.
Я выпрямился и уставился на нее, растерянный, красный до корней волос, униженный и испуганный.
Мне помогло ее безразличие. Ей, кажется, не было никакого дела до того, как я выгляжу. Она опять махнула пистолетом, и мне стало не по себе.
— А теперь иди дальше, — приказала она.
Я пошел. Полы рубашки колыхались на ветру. Когда я бросил взгляд назад, то увидел, как она, не опуская пистолета, подняла брюки и сунула их под мышку.
Я все понял.
Ей нужны были мои брюки. Это было обычное ограбление с новым приемом.
Я повернулся к ней.
— Послушай. Тебе не обязательно все это проделывать. Если тебе нужны деньги, то могла попросить без…
Она махнула пистолетом, и я тут же смолк.
— Здесь я говорю. Что ты сказал про деньги? Они у тебя в брюках?
— Нет. Они в кармане рубашки.
Я похлопал себя по карману.
— Хорошо. Теперь поворачивайся и иди.
— Послушай, сестренка, — начал упрашивать я. — Имей сердце. Что ты хочешь?
— Иди, — сказала она, махнув пистолетом.
Я пошел. У меня слабели колени, когда она махала пистолетом, держа палец на курке. Я видел много случайных убийств, когда дамы с пистолетом понимали слишком поздно, что достаточно совсем легкого нажатия на курок.
Я продолжал идти.
Потом я остановился и оглянулся.
Сзади никого не было.
Эта дама загнала меня в кусты, забрала брюки и теперь исчезла. Что мне было делать?
Первым желанием было броситься за ней, забрать брюки и возвратить чувство собственного достоинства. Потом я решил забыть гордость и подумать о собственной безопасности. Ведь эта сумасшедшая могла прятаться где-то в кустах, а у нее в руках был мой револьвер.
Я осторожно двинулся через кустарник и тут услышал шум мотора. Мне был знаком этот шум, потому что так работал мотор моей собственной машины.
Я выскочил на дорогу как раз в тот момент, когда моя машина, набирая скорость, удалялась по шоссе. Пробежав за ней несколько ярдов, я остановился, обливаясь потом и тяжело дыша. Сзади послышался шум приближающегося автомобиля. Я вышел почти на середину дороги и отчаянно замахал рукой. Мне надо было догнать эту женщину, которая лишила меня одновременно машины, гордости и брюк. Автомобиль стал притормаживать, и я отступил к краю шоссе. Но когда шагнул к дверце, машина вдруг резко набрала скорость и помчалась прочь. Я успел только заметить испуганные глаза пожилых мужчины и женщины, которые ехали в этой машине. Только теперь я понял, в каком неприятном положении оказался. Никто не решится остановиться и подвезти меня. Но даже если кто-то и подберет меня на дороге, разве мне поверят? Передо мной открывалась мрачная перспектива. В лучшем случае кто-нибудь из проезжающих сообщит в полицию, что по дороге бродит какой-то полураздетый псих, и меня арестуют. Неизвестно, сколько потребуется времени, чтобы в полиции мне поверили.
Но меня беспокоило не только это. Я ведь репортер. Мне известно, насколько журналисты тесно связаны с полицейским управлением. Любое мало-мальски значительное событие обязательно становится известным прессе.
Да, больше всего на свете я боялся возможности оказаться на первой полосе чикагских газет, где рассказывалось бы о том, как девица украла штаны у Хэнка Дженсона.
Позади опять послышался шум двигателя, и я испуганно бросился в кусты и затаился, ожидая, пока машина проедет.
Я был полон решимости рассчитаться с этой дамочкой. Даже если мне придется искать ее на краю света.
Как только я найду эту леди, я разорву ее на части.
Но что было толку в таком утешении. Я находился за городом в одних трусах и понимал, что положение мое незавидное.
Я нашел в кармане пиджака пачку сигарет, закурил и уставился на свои голые волосатые ноги. Что же делать? Должен же быть какой-то выход из создавшегося положения. В конце концов я нашел одно решение. Не самое лучшее, но, во всяком случае, наименее болезненное.
Я пошел в сторону города, прячась в траву и кусты, всякий раз, как появлялась машина. К счастью, до сумерек оставалось недолго, а это позволило бы мне почти все время находиться на шоссе, не боясь быть замеченным.
Прошло около двух часов, пока я наконец не наткнулся на телефон-автомат.
Я набрал номер телефона «Кроникл».
Шейла работала допоздна. Когда я услышал в трубке ее мягкий голос, то чуть не потерял сознание от облегчения.
— Ты должна оказать мне одно необычное одолжение, — сказал я.
— От всех таких одолжений у меня только головная боль, — ответила она с подозрением в голосе.
— Я в затруднительном положении.
— Не говори, — холодно сказала она. — Я уже слышала это раньше. С тобой женщина. Более того, она потеряла одежду. Ты хочешь, чтобы я встретила вас где-нибудь с одеждой для нее.
— Ты не права. Со мной нет никакой женщины.
— Нет? — удивленно переспросила она.
— Я в двадцати пяти милях от города. Я хочу, чтобы ты приехала и забрала меня. Это крайне необходимо.
— Я что — частное такси, что ли? Поищи
