Судороги прекратились; он устало опустил плечи и с трудом переводил дыхание. Не спуская с него глаз, я приоткрыл дверь.
– Дэвид, ты не мог бы приготовить нам кофе или чай?
Сам подошел к окну и остановился, прислонившись к стене.
– Где на "Скади" было машинное отделение – на корме или в средней части?
– В средней части. – Его зубы постукивали, словно от озноба.
– Как проходили в машинное отделение – по лестнице или по трапу?
– Там было и то, и другое. Можно было пройти по лестнице из коридора с каютами. Или по трапу через люк на палубе.
– И как вы обычно ходили?
– По лестнице. Но летом, в хорошую погоду, открывали люк.
– К носу от мостика или в корму?
– К носу.
Можно было не спрашивать, как погибли мотористы в машинном отделении. Нетрудно представить сплошной поток огня, который несется по палубе судна с носа и врывается через открытый люк в самое его сердце – машинное отделение, где работает дизель. Или дизеля.
Можно было не спрашивать, что творилось внизу. И все-таки я спросил.
Он покосился на меня, качая головой, по телу снова пробежала судорога.
– Что было внизу?
– Везде – огонь! – Он всплеснул изувеченными руками.
– Когда вы сожгли руки?
Он уставился в пол.
– Когда я был на трапе... ухватился...
– На трапе?!
– Нет, я хочу сказать, когда на лестнице... Я открыл дверь наверху...
– Нужно все как следует вспомнить перед тем, как выступать в суде.
Теперь я не сомневаюсь, что в момент столкновения он был в своей каюте.
В дверь постучали, вошел Дэвид с двумя кружками кофе. Он был очень бледен и скован.
– Спасибо. – Я взял обе кружки и поставил одну прямо на пол перед Ньюгордом.
– Сэр, я хотел бы... Я хотел бы погулять, сэр, – произнес Дэвид.
Я не мог его осуждать.
– Хорошо. Но держись подальше от дороги, и если увидишь любую машину, – прячься. Договорились?
– Да, сэр. – Он глянул на меня и вышел.
Через пару минут Ньюгорд, кряхтя, нагнулся и поднял кружку; часть он разлил, остальное выпил.
– Вы знаете, что мы нашли судовой журнал? Черновой вахтенный журнал?
– Да?
Что это было – вопрос или ответ человека, который не может вспомнить, помнит он что-то или нет?
Я достал из кармана фотокопии последних страниц журнала.
– Вы помните, когда к вам приходил Стэн? Мужчина по фамилии Йонас Стэн.
Он насмешливо посмотрел на меня, подался вперед и похлопал себя рукой по заднице.
– Мужчина? А я думал, в Англии таких зовут геями.
Я нахмурился, Ньюгорд продолжал ухмыляться.
– Он вам нравится?
Откуда я мог это знать, если видел Стэна только мертвым? Женщины почему-то считают, что таких мужчин всегда можно узнать – словно это легче, чем разоблачить женский обман или предсказать, кто выиграет третью мировую войну.
– А откуда вы знаете?
Даже будь Стэн гомосексуалистом, он бы ни за что не польстился на эту старую винную бочку.
– Да об этом все знают, – он махнул рукой.
Может, не случайно миссис Смит-Бэнг интересовалась, не встречал ли я этого человека до того, как его убили по ее приказу?
Вот теперь я знал, о чем говорилось в предсмертной записке Хенрика Ли, что скрывал от меня лукавый инспектор Вик – историю отвергнутой "любви". Интересно, Ли тоже был гомосексуалистом, или Кэвен ради такого случая специально все выдумал? Хотя какая разница?
– Кем был Стэн, не имеет значения. Лучше скажите, кто такие X. и Торнтон?
– Я не знаю...
– Нет, знаете! Говорите – кто они такие?
– Нет.
Я достал из кармана спичечный коробок, который подобрал возле печки, встряхнул и положил перед ним. Ньюгорд смотрел на коробок не отрываясь, словно это ядовитый тарантул. Хотя он предпочел бы иметь дело с пауком.
– Ну?
– Хакс и Торнтон, – выдавил Ньюгорд.
– Кто они такие?
– Я... Они...
Он по-прежнему не сводил глаз с коробка. Я медленно взял его, очень медленно открыл... Тут я увидел, что лицо Ньюгорда покрылось потом.
Тогда я сказал:
– Ладно, к черту! – открыл дверь и выбросил коробок в большую комнату.
И тут мимо дома пронеслась машина – не наш ярко-оранжевый "фольксваген"! Метнувшись к окну, я успел заметить, что она направляется в горы.
Значит, дорогу выше нас не засыпало снегом?
Когда я выскочил на улицу, машина окончательно скрылась из виду. Я бросился в дом и вылил в печку полведра воды. Печка задрожала, раскаленные камни и металл зашипели, словно клубок змей, комната тут же наполнилась клубами дыма и пара. Но огонь погас. Когда машина поедет обратно, уже не останется никаких признаков жизни.
Но машины все не было. А где Дэвид?
Я просил его держаться подальше от дороги и не выходить на открытые места. Ведь машину он мог увидеть и услышать не хуже меня. Если выйти сейчас на улицу и начать его громко звать, можно все испортить.
Я выглянул в одно окно, в другое, подошел к двери и чуть приоткрыл ее. Почувствовав сквозняк, Ньюгорд заныл:
– Закройте, пожалуйста, дверь.
Но я оставил дверь открытой. На дороге, между двумя домами, мелькнула чья-то фигура. Я не успел рассмотреть, кто это. Однако стоило ей появиться еще раз – и я тотчас узнал Тронна. Такую характерную комплекцию не часто встретишь.
– Что случилось? Пахнет гарью, – послышался из спальни голос Ньюгорда.
– Ничего. Я залил огонь. Помолчите.
Тронн проверял все дома по очереди, передвигаясь, словно пехотинец под обстрелом, начисто потерявший направление движения. На мгновение он скрылся за соседним домом, затем появился снова и, повернувшись ко мне спиной, стал заглядывать за угол, откуда только что вышел.
Я достал револьвер и взвел курок. Проверив соседний дом, он направился к нашему. Вот он подошел на пятнадцать ярдов... десять – и остановился, увидев, что входная дверь не закрыта.
Я вышел на крыльцо, держа его на мушке. С такого расстояния стрелять было бессмысленно, я только хотел заставить его остановиться.
– Привет, Тронн.
Его широкое лицо еще больше расплылось в улыбке, и он шагнул было вперед. Откуда-то сверху послышались вдруг два выстрела и донесся чей-то слабый голос:
– Тро-онн!
Услышав крик, он замер, а потом бросился за угол и пропал из виду. Я немного подождал и спустился с крыльца, продолжая сжимать револьвер. Вниз по дороге пронеслась машина. Это был старый белый "форд-кортина" – возможно, тот самый, что стоял у лечебницы Расмуссена.
Я заорал что было сил:
– Дэ-эвид!
Но отозвалось только эхо.
Когда вернулись Вилли с Кэри, я все еще метался по окрестностям, выкрикивая его имя...
Вилли выскочил из "фольксвагена" почти на ходу и закричал мне:
– Идиот! Они захватили Дэвида!
Я лишь молча кивнул и присел на придорожный столбик, ощущая немыслимую тяжесть в ногах и что-то еще, непонятное мне самому.
– Откуда вы знаете? – спросил я хмуро.
– Нас остановили по дороге! – побледневшая Кэри тоже вышла из машины. – Я сам его видел у них!
– Сколько их?
– Какое это имеет... Ну, там были трое мужчин. Кажется, двое из них англичане. А третий – тот самый Тронн.
– У одного на руке была повязка?
– Не заметил. Они сказали...
– У них белый "форд-кортина", верно?
– Да. Вы хотите знать, что они сказали?
– Могу представить. Но что именно?
– Предлагают обменять его на Ньюгорда.
Кэри вмешалась:
– Но мы не можем пойти на это!
– Я допускал такой вариант. Но почему мы не можем на него пойти?
– Ньюгорд вам не раб! Вы не имеете права обменивать его – даже на английского школьника.
Я повернулся к Вилли.
– Они сказали, где и когда?
– В четыре, на перекрестке. – Вилли взглянул на часы. – Через пятьдесят минут.
– Значит, время есть.
Я перевел взгляд на Кэри.
– Не думаю, что Ньюгорду угрожает опасность. Он по-прежнему главный свидетель на крупном судебном процессе. Как только спустимся вниз, можем сообщить о нем в полицию, как об алкоголике, а потом можем поставить вопрос о помещении его в подходящую лечебницу. По норвежским законам такое вполне возможно. Так что начинайте его собирать.
Я уверенно зашагал впереди них к дому. В конце концов, для того и существуют майоры, чтобы демонстрировать свою уверенность, верно?
Через десять минут мы уже погрузили все вещи в "фольксваген" и теперь стоя допивали в гостиной последние чашки кофе. Ньюгорд в форменной шинели сидел тут же на скамейке и дрожал мелкой дрожью – но совсем не от холода.
– Удалось вам разгадать загадку "Марии Целесты"?[3] – тихо спросил Вилли.
– Нет. Не успел. Но разгадка скрыта где-то в нем и в судовом журнале.
– Что теперь Элли Смит-Бэнг – с ним сделает?
– А зачем ей что-то с ним делать? Он вполне устраивает ее такой, какой есть.
Ньюгорд вдруг тихо поднялся на ноги – так тихо, что я заметил это, когда он уже стоял во весь рост. Не спуская глаз с двери, он издал протяжный стон ужаса.
