— Во многих отношениях он очень мил, хотя, конечно, совершенно безумен.
— Вы хотите сказать, что он в полном смысле слова сумасшедший, — спросил Гилд, — а не просто человек со странностями?
— Да.
— Почему вы так думаете?
— О, с ним надо пожить, чтобы убедиться, насколько он безумен в действительности, — легкомысленно ответила она.
Гилда ее рассказ, судя по всему, не удовлетворил.
— Во что он был одет?
— На нем был коричневый костюм, коричневое пальто, шляпа, коричневые же, по-моему, ботинки, белая рубашка, серый галстук то ли с красными, то ли с красно-коричневыми фигурками.
Дернув головой, Гилд сделал знак Энди.
— Позвони.
Энди вышел.
Гилд почесал подбородок и, нахмурившись, погрузился в мысли. Мы все за ним наблюдали. Убрав руку от подбородка, он посмотрел сначала на Мими, потом на Маколэя и, словно не замечая моего присутствия, спросил:
— Кто-нибудь из вас знает человека с инициалами Д. В. К.?
Маколэй медленно покачал головой.
— Нет. А что? — спросила Мими. Гилд, наконец, посмотрел на меня.
— А вы?
— Не знаю.
— А что? — повторила Мими.
— Постарайтесь припомнить, — сказал Гилд. — Скорее всего, он должен был иметь дела с Уайнантом.
— Как давно?
— Сейчас трудно сказать. Может, несколько месяцев тому назад, а может, и несколько лет. Он, по всей видимости, должен быть довольно крупным, широколицым мужчиной с толстым животом и, вероятно, хромым.
Маколэй вновь покачал головой.
— Никто, напоминающий ваше описание, мне на ум не приходит.
— Мне тоже, — сказала Мими, — но я умираю от любопытства. Скажите же нам, в чем дело.
— Разумеется, скажу. — Гилд вытащил из нагрудного кармана сигару, посмотрел на нее и положил обратно. — Под полом в мастерской Уайнанта обнаружен труп мужчины, имевшего подобную внешность.
— Ого! — сказал я.
Мими зажала руками рот и ничего не сказала. Глаза ее округлились и словно остекленели. Маколэй, нахмурившись, спросил:
— Вы уверены? Гилд вздохнул.
— Вы же понимаете, что в подобном случае я бы не стал строить догадки, — сказал он устало.
Маколэй покраснел и смущенно улыбнулся.
— Это был, конечно, глупый вопрос. Как вам удалось его обнаружить?
— Ну, мистер Чарльз неоднократно намекал, что нам следует обратить внимание на мастерскую, поэтому, полагая, что мистер Чарльз — человек, которому наверняка известно намного больше, нежели он рассказывает другим, я сегодня утром послал своих людей покопаться в мастерской. Мы уже обыскивали ее раньше и ничего там не нашли, но на сей раз я приказал разобрать этот сарай на части, поскольку присутствующий здесь мистер Чарльз говорил, что нам следует обратить на него внимание. И присутствующий здесь мистер Чарльз был прав. — Гилд холодно и недружелюбно посмотрел на меня. — В конце концов, они заметили, что небольшой участок цементного пола выглядит чуть менее затоптанным, чем остальная его поверхность, и поэтому взломали цемент на этом участке; там-то и покоились бренные останки мистера Д. В. К. Что вы об этом думаете?
Маколэй сказал:
— Я думаю, что Чарльзу в голову пришла чертовски удачная догадка. — Он повернулся ко мне. — Каким образом ты…
Гилд перебил его.
— Мне кажется, вы неправильно выразились. Называя это простой догадкой, вы не оцениваете по достоинству тонкий ум присутствующего здесь мистера Чарльза.
Маколэя озадачил тон, которым Гилд произнес эту фразу. Он вопросительно посмотрел на меня.
— Меня ставят в угол за то, что я не рассказал лейтенанту Гилду о, состоявшемся сегодня утром, нашем разговоре, — объяснил я.
— Дело помимо всего прочего и в этом тоже, — спокойно согласился Гилд.
Мими рассмеялась, а когда Гилд сурово взглянул на нее, одарила его извиняющейся улыбкой.
— Каким образом был убит мистер Д. В. К.? — спросил я.
Гилд замялся, словно не мог решить, стоит ли отвечать на мой вопрос, затем слегка пожал широкими плечами и сказал:
— Пока я не знаю, каким образом и как давно. Я еще не видел сам труп, вернее, то, что от него осталось, а медицинский эксперт, когда я в последний раз с ним разговаривал, еще не закончил работу.
— Вы сказали, «то, что от него осталось»? — спросил Маколэй.
— Вот именно. Его распилили на куски и похоронили в известняковом или каком-то другом растворе, так что, согласно полученному мною докладу, плоти на нем почти не осталось, однако, вещи его связали в узел и положили рядом с ним, и те из вещей, которые лежали внутри, довольно неплохо сохранились, поэтому мы можем по ним кое-что узнать. Кроме того, там находился обломок трости с резиновым наконечником. Поэтому мы и решили, что он, наверное, был хромой, и… — Вошел Энди, и Гилд оборвал себя на полуслове. — Ну что?
Энди с мрачным видом покачал головой.
— Похоже, никто не видел, как он приходил или уходил. Это напоминает шутку про парня, который был настолько худым, почти прозрачным, что ему приходилось дважды становиться на одно и то же место, чтобы отбросить тень.
Я рассмеялся — не над шуткой — и сказал:
— Уайнант не настолько худ, однако, он достаточно худ, почти прозрачен, скажем, так же прозрачен, как бумага, из которой сделан этот чек и на которой написаны все эти письма.
— Что такое? — требовательно спросил Гилд; лицо его покраснело, а глаза стали сердитыми и подозрительными.
— Он мертв. И мертв уже давно, а живым он бывал только на бумаге. Я готов поспорить даже на деньги, что это его кости находились под полом рядом с одеждой толстого, хромого мужчины.
Маколэй наклонился ко мне.
— Ты в этом уверен, Чарльз? Гилд прорычал, обращаясь ко мне:
— Что за номер вы еще задумали?
— Готов поспорить, если хотите. Кому пришло бы в голову столько возиться с трупом, а потом оставить такую вещь, от которой легче всего избавиться — одежду — совершенно нетронутой, если только он не…
— Но одежда не была совершенно нетронутой. Она…
— Естественно. Это навело бы на подозрения. Ее следовало частично уничтожить, оставив невредимым лишь то, что внушило бы вам мысль, какую необходимо было внушить. Готов побиться об заклад, что инициалы находились на видном месте.
— Не знаю, — уже менее сердито сказал Гилд. — Они выгравированы на пряжке ремня.
Я расхохотался.
Суровым голосом Мими произнесла:
— Но это же смешно, Ник. Разве это мог быть Клайд? Ты ведь знаешь, что сегодня он был здесь. Ты знаешь, что он…
— Тс-с-с. С твоей стороны очень глупо играть ему на руку, — сказал я ей. — Уайнант мертв, твои дети, по всей видимости, являются его наследниками, а это даст тебе больше денег, чем лежит сейчас в ящике стола. Зачем тебе соглашаться на меньшую часть, когда ты можешь забрать все?
— Я не понимаю, о чем ты говоришь, — сказала Мими. Она сильно побледнела.
Маколэй произнес:
— Чарльз полагает, будто Уайнанта здесь сегодня не было, а облигации и чек ты получила от кого-то другого, или, возможно, сама их украла. Так? — спросил он меня.
— Почти.
— Но это же смешно, — настаивала Мими.
— Подумай хорошенько, Мими, — сказал я. — Представь себе, что Уайнанта убили три месяца назад, а труп его выдали за труп другого человека. Предполагается, будто он уехал, поручив управление своими делами Маколэю. Таким образом, все его состояние полностью остается в руках Маколэя на веки вечные или, по крайней мере, до тех пор, пока Маколэй его не потратит, поскольку ты не в силах даже…
Маколэй поднялся и сказал:
— Не знаю, к чему ты клонишь, Чарльз, но я…
— Успокойтесь, — сказал ему Гилд. — Пусть он договорит.
— Он убил Уайнанта, он убил Джулию и он же убил Нанхейма, — заверил я Мими. — Чего ты хочешь? Стать следующей жертвой в его списке? Ты должна прекрасно сознавать, что после того, как ты пришла ему на помощь, сказав, будто видела Уайнанта живым — ведь это же его слабое место, поскольку до сих пор лишь он один уверял, будто видел Уайнанта после октября месяца, — он не станет рисковать и ждать, пока ты передумаешь; не станет, потому что куда проще убрать тебя при помощи того же пистолета и возложить вину на Уайнанта. И ради чего ты идешь на это? Ради каких-то вшивых облигаций, ради жалких крох, тогда как ты можешь через своих детей прибрать к рукам все состояние, если мы докажем, что Уайнант мертв.
Мими повернулась к Маколэю и сказала:
— Ах ты крыса!
Разинув рот, Гилд воззрился на нее, удивившись ее последней ремарке гораздо больше, нежели всему тому, что было сказано ранее.
Маколэй сделал резкое движение. Я не стал дожидаться и смотреть, что он будет делать, а ударил его в подбородок левой рукой. Удар получился неплохой, он попал, куда надо и уложил Маколэя на пол, однако, я почувствовал жгучую боль в левом боку и понял, что рана, оставленная пулей Морелли, открылась.
