— Зачем же мне выезжать в город?
— Скоро туда тайно прибудет мой помощник, бывший сыщик Петр Форосков. Ты будешь у нас на связи.
— Ага… Вы решили споймать того злодея!
— Конечно. Я получил отпуск на два месяца. Поселюсь в городе и начну там землю рыть. Ты останешься здесь старшим над прислугой. Когда понадобишься — вызову. Вот, возьми, и без него теперь ни шагу.
Алексей протянул Окунькову шестизарядный «веблей-скотт».
— Обращаться умеешь?
— Никак нет, Лексей Николаич. Я, видите ли, освобожденый от воинской повинности. Как единственный сын при своих родителях. С ружьишком балуюсь иной раз, а с такою штукой не доводилось…
— Сейчас пойдем в лес, научу. Пришей изнутри поддевки, на левой поле, внутренний карман. Будешь там прятать. Чтоб всегда теперь был при оружии.
— Слушаюсь!
— Далее вот что. Собаки в имении есть? Что-то я сейчас ни одной не видел.
— Бегает одна Жучка. Ласковая; дети ее любят.
— Понятно. Срочно заведи двух сторожевых. Пусть будут неласковые, зато чужих пуганут. Одну будку поставь на въезде, а вторую перед главным домом. Семью управляющего сегодня же перевези на жилье к нам.
— Слушаюсь!
— Сколько в усадьбе мужчин?
— Я, конюх с помощником, дворник, истопник, повар, лакей, буфетчик.
— А лесоводы?
— Они в деревне дом сымают.
— Те, кто здесь, люди надежные?
— Буфетчик запивает, но Варвара Александровна не велят его выгонять.
— Рассчитать его сегодня же. Обойдемся без буфетчика.
Окуньков только крякнул.
— Прочие?
— Люди честные. Много лет при Нефедьевых служат.
— Как прибудут два егеря с кордона, разбей всех мужчин на смены. Пусть один караульщик при оружии постоянно обходит ночью все имение.
— Слушаюсь!
— Пока я ищу эту сволочь, Нефедьевка переходит на осадное положение. Людям быть настороже. Комиссионеров, офеней, просто гуляющих незнакомцев всех гнать взашей. Ставни на окнах укрепить и на ночь закрывать. Когда кто-то выезжает по делам, смотреть, чтобы несколько мужчин при этом всегда оставались в доме. И пусть у каждого будет свое ружье.
После Окунькова Алексей вызвал Вареньку и Грушу и известил их о новых порядках в имении. Обе приняли их беспрекословно.
— Я поселюсь в городском доме. Вы останетесь здесь и в Варнавин будете ездить только с охранником. Когда встретите на улице случайно Петра Фороскова, помните: вы с ним незнакомы.
— Ой! — Варенька смешно наморщила нос. — Петр Зосимович тоже здесь?
— Пока нет, но скоро появится. Он будет искать с другого конца. Мы тут все вверх дном перевернем, но выясним, кто детей убивал и кто покушался на Яшу!
Уездный город Варнавин имеет всего 1152 человека населения. Место он занимает глухое: 1223 версты от столицы, 563 — от Москвы и 385 верст от губернского города Костромы. Кругом леса да болота… Площадь всего уезда 9430 квадратных верст. На них расположено 800 000 десятин леса (из которых 83 000 — казенные) и 18 000 десятин лугов (лучших на Ветлуге). Уезд разделен на два стана и 18 волостей. Многие из живущих тут крестьян — раскольники.
Освоение этого глухого края началось в 1417 году. Тогда из Великого Устюга прибыл священник Варнава и поселился на Красной горе. Устюг в это время сделался местом кровавых раздоров между новгородцами и Московским княжеством, его постоянно жгли и разоряли то те, то другие. Устав «от ненавистной розни мира сего», преподобный и удалился в моленный скит. Он провел в нем 28 трудных лет. Кругом жили идолопоклонники-марийцы, в Заволжье полыхала Черемисская война. Варнава молился и наставлял тех, кто приходил к нему за словом Божиим. Он являл собой пример великого пастыря. Постепенно его скит сделался важным миссионерским центром, из которого по округе исходили лучи православной веры. Когда в 1445 году преподобный скончался, иноки воздвигли на горе два храма: в честь Николая Чудотворца и в честь Пресвятой Троицы. В 1497 году прибывшие из Унжи монахи основали на месте скита Троицко-Варнавский мужской монастырь. В 1639 году Преподобный Варнава Ветлужский был причислен к лику святых.
В скудном лесном краю монастырь так и не сумел развиться. Он медленно хирел и в 1764 году был упразднен как «маломощный». Прилегающая к нему слобода стала селом Варнавинская пустынь. В 1778 году Екатерина переименовала его в уездный город Варнавин и наделила гербом. В новоиспеченном городе тогда числилось всего 11 дворов, в которых проживали 50 человек!
Появление органов уездной власти послужило к развитию вчерашней монастырской слободы. В 1835 году была построена первая и пока единственная каменная церковь — Троицкая. В 1865-м, на волне Александровских реформ, учредилось Варнавинское земство. И все же город оставался маленьким и каким-то неказистым. Минувшим летом Алексей посетил соседний город Ветлугу, стоящий выше по течению одноименной реки. Казалось бы, такой же медвежий угол, ан нет! Населения почти впятеро больше, на красивой площади стоят огромный собор и торговые ряды, хоть и деревянные, но добротные. Чистые мощеные улицы, многочисленные лавки; есть даже немецкая булочная! Вот это уездная столица, а тут…
Лыков знал общую статистику Варнавина. В городе 6 храмов, включая кладбищенский. Имеются мужское шестиклассное училище, женская церковно-приходская школа и земская больница. Все. Промышленность представлена единственно винным заводом купца Попова. Еще два лесопильных завода и древесно-картонная фабрика расположены в уезде. Кроме того, как говорят, приехал из столицы местный помещик, камергер Базилевский. Устал от жены и скрылся в леса… В своей Шудской даче камергер грозится открыть стекловаренное дело, но обыватели сомневаются.
Несколько оживляют город четыре ежегодные ярмарки: Рождественская, Троицкая, Варнавинская и Михайловская. Особенно на Варнаву 11 июня бывает много народу: приезжают даже из соседних губерний. Торг тогда длится три дня. Бесчисленные паломники «по обещанию» ползают на коленях вокруг Никольской церкви. Кладбище, угор и все тротуары по ночам заполняются людьми, спящими вповалку прямо на земле. Большая площадь именуется Соборной с «монастырского» конца, а в остальной своей части она называется, как и положено, Базарной. В ярмарочные дни множество возов и палаток покрывают на ней все пространство и даже заворачивают в прилегающие улицы. Много дел бывает у полиции. Приезжими забиты постоялые дворы и лучшая в городе гостиница Островского. Из своих имений съезжаются местные помещики с семействами. На пристани в живорыбном садке плещутся огромные стерляди. Помощник повара то и дело спускается за ними из трактира и потом тяжело лезет с полной корзиной в крутую гору. Гудит ермолаевская пивная, гудят и городские кабаки. К вечеру мужики, продав весь товар, напиваются чернее государевой шляпы. Обнявшись, они ходят по улицам и долго пугают обывателей пьяными песнями. Но ярмарка проходит, и улицы снова пустеют.
Единственное место, где в будни теплится жизнь, — это упомянутая площадь. Она придумана в 1778 году, когда Екатериной был утвержден план застройки нового города. Площадь стоит на крайнем выступе моренной гряды, омываемой Ветлугой. Исстари этот выступ называли Красная гора: то ли за красоту, то ли за глиняную осыпь обрыва. С бульвара, с высоты 35 саженей, открывается прекрасный вид на реку.
Юг площади занят, как уже указывалось, территорией бывшего монастыря. На могиле Варнавы всегда кто-нибудь молится; Троицкая церковь, хоть и главная, более пустынна. Кладбище вокруг старинное и потому заросло большими деревьями, в любую жару здесть тенисто. На скате к реке, красиво обсаженная деревьями, стоит часовня в честь того же Варнавы с ключом-колодезем. В городе есть еще два ключа: под горой (тот самый, с живорыбным садком) и под стрелкой (он тоже с часовней).
От площади отходят тремя лучами главные городские улицы: Дворянская, Костромская и Мещанская. В середине своей протяженности они пересекаются длинной Полукруглой улицей. Дворянская, несмотря на благородное название, самая неважная. Каменных строений на ней нет, а из домов примечательна лишь усадьба Нефедьевых. Та часть улицы, что идет от Полукруглой до кладбищенского оврага, называется в народе Чернотропой — за грязь и запущенность. На той стороне оврага — мещанское кладбище для бедноты, которой не находится места в бывшей монастырской ограде.
Есть еще два коротких луча, которые отходят от той же Полукруглой, — Солдатская и Варнавинская улицы. На Солдатской ближе к концу располагается уездная тюрьма. Там же казарма конвойных войск, а за ней те два барака, за которыми напали на Титуса. В бараках ежегодно в мае — июне поселяются запасные, призванные на учебные сборы. Остальное время казармы пустуют; иногда местное общество устраивает в них любительские театральные постановки. Ближе к перекрестку стоит неприметное деревянное одноэтажное здание с зарешеченными окнами — городской арестный дом. Варнавинская улица примечательна лишь жилищем богатого лесопромышленника Красильникова. Зато на углу Варнавинской и Полукруглой скопилось много всяких казенных строений, поэтому тут всегда людно. Уездное управление полиции, как и положено, соединено с пожарной частью и легко узнается по каланче. Вместе с ними здесь же помещается и уездное казначейство. Службы занимают одно из немногих каменных зданий Варнавина. Напротив — городская управа. Рядом лучший в городе постоялый двор Пономарева. Через улицу примечательно одноэтажное здание городского клуба, где по вечерам кипит жизнь. Бильярдные и ломбертные столы дополняет хороший буфет, и от чистой публики нет отбоя.
