Познав все или многие из этих премудростей, Генрих фон Кляйнст приступил к работе. Он удачно выполнил несколько поручений в странах Азии, после чего осел в Турции. Еще недавно могущественная Османская империя понемногу отдавала свои владения. Власть султана подтачивали изнутри недовольство правительства, настроенного на перемены. В десятилетие, предшествующее началу Первой мировой войны, все мировые державы понимали, что войны не избежать, и Турция должна стать союзницей Германии в противостоянии русским, французам и англичанам.
Генрих фон Кляйнст стал немецким резидентом в Турции. С помощью своей собственной агентуры он неусыпно следил за настроениями в высших эшелонах власти в Константинополе и посыпал подробные донесения в Берлин. После того, как в 1913 году в Турцию прибыла немецкая военная миссия во главе с генералом Лиман фон Зандерсом для того, чтобы по соглашению министров обоих государств перестроить турецкую армию в соответствии с современными требованиями, англичане уже не сомневались, на чьей стороне будет воевать Турция и буквально наводнили страну своей агентурой. Генрих провел несколько весьма удачных операций по выявлению вражеской агентуры, завербовал двух агентов-двойников и с их помощью долго морочил голову англичанам. За эти операции он удостоился поощрения от своего руководства и лично от действительного тайного советника императора графа фон Веделя. За эти годы Генрих, принимая всяческие предосторожности, раза два ездил в Берлин для докладов. Граф фон Ведель в частной беседе самодовольно сообщил Генриху, что Англия обречена на поражение в будущей войне с Германией. Потому, дескать, что по данным германской разведки, Англия совершенно не представляет себе ни масштабов будущей гигантской войны, ни того, что ей придется послать на поля сражений миллионы солдат и мобилизовать всю промышленность на военные нужды. Британское военное командование не имеет также понятия о том, что ему нужно знать о будущем противнике, о его военном потенциале.
Наблюдая за английскими агентами в Турции и Европе, Генрих позволил себе усомниться в беззаботности руководителей британской разведки, но вслух своих сомнений не высказал.
С началом войны жизнь доказала, что относительно англичан он был прав. Оказалось, что немцы совершенно не представляли себе степени осведомленности английской контрразведки о германской агентуре в Великобритании. Организация немецкой разведывательной сети в Англии страдала роковым недостатком. Исполнительные и дисциплинированные до тупости, все немецкие агенты сообщались с Берлином через один и тот же «почтовый ящик» – он находился на чердаке заброшенного дома в предместье Лондона. Англичане знали об этом «ящике» с одна тысяча девятьсот одиннадцатого года. И вся корреспонденция, попадавшая туда, тщательным образом переснималась. Таким образом хитрые британцы выявили всю агентурную сеть и к моменту объявления войны прямо на рассвете вытащили немецких агентов из холодных английских постелей и арестовали всех оптом. Так в решающие дни Берлин совершенно лишился жизненно важного притока информации.
Сидя в поскучневшем Константинополе, Генрих фон Кляйнст ловил жалкие крохи информации в газетах и не находил себе места. Оказалось, что британская разведка прекрасно организована. С началом войны она разрослась до огромных размеров. Только так можно было объяснить успехи англичан в тайной войне.
Немцы никак не могли оправиться от удара, нанесенного их разведке в 1914 году. Сеть агентов восстанавливали с большим трудом. В годы войны немецкая разведка использовала традиционные методы получения и передачи информации – все те же «почтовые ящики», допросы пленных и дезертиров, просмотр бумаг, найденных у убитых офицеров вражеской армии, изучение сообщений в газетах страны-противника.
А вот разведка противника значительно разнообразила виды связи и передачи информации: теперь использовались не только шифрованные письма, но и воздушные детские шары, прифронтовая ветряная мельница, вращение крыльев которой являлась своеобразным кодом. Французы использовали техническую новинку – доставку известий на самолетах, англичане – невинные с виду объявления в газетах нейтральных стран. Способов было множество, и больше других отличались фантазией русские агенты. А вот немцы не применяли ничего оригинального и терпели неудачи.
Немного приободрился Генрих фон Кляйнст лишь в 1915 году, во время Дарданелльской операции. Агенты англичан не сумели снабдить свою эскадру сведениями о силах противника. Во время бомбардировки английской эскадрой Дарданелл турки и немцы были уверены, что войска Антанты займут Константинополь. Турецкое правительство было в панике. Но англичане проявили удивительную беззаботность и совершенно нехарактерную для них бездеятельность. Турки сумели сосредоточить в районе Константинополя значительные силы, и Антанта отступила, потеряв в боях 113 тысяч убитыми и ранеными. Генрих знал, что это он с помощью агента-двойника отправил англичанам дезинформацию. Но таких побед было немного. Все кончилось печально. Германию разбили наголову, а также Турцию и остальных союзников. Служба разведки окончательно развалилась. Граф фон Ведель вышел в отставку и сидел на своей вилле, развлекаясь писанием мемуаров.
Женщины живут, как прежде, телом,
Комнатным натопленным теплом,
Шумным шелком или мехом белым,
Ловкой ложью и уютным злом.
А. Несмелов
Это кабаре очень отличалось от любого подобного заведения в России или в Европе благодаря вполне естественному для Константинополя восточному колориту.
Большой зал имитировал открытый южный двор. Должно быть, в теплое время года, которое в Константинополе составляет почти весь год, кабаре и размещалось в открытом дворе, но сейчас сидеть там за столиками было бы все же холодновато.
Середина зала была застелена огромным смирнским ковром, по краям, под сводами арок на маленьких мягких диванчиках, сидели красивые турчанки в волнующих воображение восточных нарядах с закрывающим половину лица полупрозрачным покрывалом. Остальную часть зала занимали легкие столики для посетителей. Сами посетители также представляли собой весьма экзотическое зрелище: офицеры султанской армии, не утратившие все еще импозантности и восточного высокомерия, – турки в ярких мундирах с плетеными золотыми погонами, рослые албанцы в широких шароварах с пистолетами и саблями, заткнутыми за шелковые пояса. Здесь же были офицеры стран-победительниц, не столь пышно одетые, но еще более высокомерные, преисполненные чувством собственной значительности в этой побежденной, но по-прежнему богатой и загадочной стране. Среди всего этого великолепия скромные костюмы штатских казались бесцветными и невыразительными, но именно эти люди ворочали миллионами и делали политику в постепенно теряющем свое былое величие, но все еще ярком и привлекательном городе. Люди в штатском были промышленниками и финансистами, владельцами банков, кораблей, заводов и недвижимости.
Многие посетители, отдавая дань восточной экзотике, удобно развалясь за своими столиками, неторопливо покуривали кальяны или наргиле.
Борис внимательно разглядывал зал, присутствующих, пытаясь угадать среди них смертельных врагов и временных союзников. Очень скоро он понял, что это бесполезно – может быть, вон те двое мужчин, которые любезно разговаривают, обсуждая карту вин, готовы вцепиться друг другу в горло. Наверняка, в этих стенах, в атмосфере дразнящих обоняние ароматических курений и благовоний, под звуки гипнотической восточной музыки, звон хрусталя и тихое журчание воды в маленьком фонтане, составлялись и рушились заговоры и политические союзы, заключались миллионные сделки, возникали и рассыпались в прах состояния.
В центре зала, сменяя друг друга, извивались под тягучую опьяняющую мелодию турецкие танцовщицы в полупрозрачных, развевающихся шелковых одеждах. Время от времени их место занимали европейские исполнительницы – скорее всего, француженки в модных парижских платьях новейших фасонов. Они исполняли по-французски одну-две песенки – как правило, не слишком хороший голос сочетался с невысоким уровнем самих песенок, но смазливые личики исполнительниц примиряли с ними публику, и шансонетки собирали свою порцию вялых аплодисментов.
Наконец, уже ближе к полуночи, в атмосфере кабаре почувствовалось оживление: музыканты встрепенулись и заново настроили инструменты, посетители повернулись к центру зала и стали разговаривать тише, официанты, и без того бесшумные, стали, кажется, просто бесплотными тенями – по всему чувствовалось, что ожидается гвоздь программы.
Раздались аплодисменты завсегдатаев, и на сцену выпорхнула стройная блондинка в легком белом кисейном платье, напоминающем греческую тунику. Ордынцев подумал, что певица действительно удачно выбрала себе имя: в ней и в самом деле было что-то ангельское – светлые золотистые кудри, наивный взгляд голубых глаз, длинные ресницы.
