– Ну, что, господа? Что удалось вам выяснить на этот раз? Или снова с пустыми руками?
Михайлов первым предоставил Головацкому отчет о проделанной им работе в трактирах близ места гибели губернского чиновника Антона Антоновича Сербчука. Собственно, результат этой работы был один. Человек, видевший таинственного незнакомца в котелке, все-таки обнаружился. Следовательно, возрастала и вероятность того, что Сербчука под лошадь все-таки толкнули. Но мотив?..
Вопрос с мотивом по-прежнему оставался открытым. И с большой долей вероятности ответ на него мог дать только один-единственный человек. Человек в котелке, прихрамывающий на левую ногу.
– Да-с… – протянул Матвей Евграфович, когда Михайлов замолчал. – Ну, а что у тебя, Тимофей?
Орлов в ответ только виновато пожал плечами.
– А вот я-то как раз, профессор, с пустыми руками, – сознался он, избегая встречаться взглядом со зрячим глазом Матвея Евграфовича. – Таинственного незнакомца в день гибели генерала ни в доме, ни на подступах к нему никто не видел. Или мне не захотели об этом сообщить. Я расспросил кого только можно, но…
– Но человек в котелке был в доме, – решительно перебил своего молодого подручного Головацкий. – Вы сами определили это по следам на ковре, милейший. Следовательно, этот человек либо невидимка, либо кто-то провел его в дом. Кто-то из близких людей покойного генерала. Наиболее подходящей кандидатурой мне представляется капитан Симаков, – Матвей Евграфович, окутавшись густыми облаками дыма, не столько обращался к двум молодым людям, сколько просто рассуждал вслух. – И, вероятно, убийца генерала убрал Симакова как ненужного свидетеля или сообщника. Поручик Рытвиненко не объявлялся?
Орлов не сразу сообразил, что профессор обращается к нему.
– Нет… Во всяком случае, мне ничего не известно об этом.
– Ну, что ж, – Головацкий помусолил кончик сигары еще немного и с явной неохотой выудил ее изо рта. – Кажется, нам пришло время вплотную поинтересоваться персоной поручика. И отыскать его, если он еще жив. Сдается мне, господа, что убийца, а в том, что мы имеем дело с хорошо спланированными убийствами, я практически не сомневаюсь, не любит оставлять за собой следов. Да-с… Займись-ка поисками поручика Рытвиненко, Тимофей. А для тебя, Егор, – Матвей Евграфович слегка повернул голову в сторону Михайлова, – у меня тоже найдется небольшое заданьице. У меня только что был Буйчилов…
– Новое убийство? – живо отреагировал Егор.
Топтание на одном месте, в силу отсутствия конкретных улик и доказательств, не прибавляло молодым людям бодрости и оптимизма. С другой стороны, если бы в деле появился хоть какой-то относительный просвет… Но Головацкий привык идти до конца при любых обстоятельствах.
– Предположительно убийство, – сухо поправил он своего подручного.
И после этого поведал Орлову с Михайловым о том разговоре, который состоялся у него с Буйчиловым несколькими минутами ранее. Тимофей, выслушав профессора, сделался еще мрачнее прежнего.
– Это может быть и не связано с нашим делом, – высказался Михайлов.
– Может быть, Егор. Все может быть. Но тем не менее мне хотелось бы, чтобы ты лично побывал у той злополучной проруби и посмотрел все на месте. Как обычно, меня интересует любая деталь, любая незначительная мелочь. Одним словом, все, что сумеешь отыскать. Да-с… И не забудь пообщаться с Прохором, со слугой покойного князя. Выясни, как долго он отсутствовал, не слышал ли чего, не видел ли… И акцент на человеке в котелке, разумеется. Может быть, он сумеет вспомнить такового среди знакомых Рушанского. Рассчитывать на удачу не приходится, но…
Головацкий, так и не закончив фразы, поднялся с кресла, не удостоил молодых людей даже прощальным кивком и вышел из кабинета. Дог засеменил следом за профессором. Приятели только переглянулись. Обоим было понятно, что Матвей Евграфович находился в пресквернейшем расположении духа. Подобное с ним случалось и прежде, когда поставленная задачка никак не желала решаться…
А Головацкий меж тем спустился на первый этаж, ни на кого не глядя, прошел в переднюю, надел пальто и шляпу и через секунду покинул дом в сопровождении верного пса.
Никакой конкретной цели в этой прогулке Матвея Евграфовича не было. Он только собирался подышать свежим морозным воздухом, пройтись немного и привести разбредшиеся мысли в порядок.
Пять несчастных случаев кряду и вдобавок к ним одно самоубийство. Четверо из шестерых погибших являлись членами некоего сомнительного клуба, суть которого Головацкому пока была неизвестна. Но, в любом случае, вряд ли это простое совпадение. Значит, связующее звено – клуб, и тянуть ниточку следовало именно с этой стороны, а не гоняться по всему Петербургу в поисках убийцы-невидимки. И, разумеется, нужно было выяснить, не принадлежал ли князь Рушанский к этому клубу. С капитаном Симаковым была совсем другая история. Во всяком случае, так, как видел ее на настоящий момент Матвей Евграфович. Имелась у него и еще одна догадка. Но догадка – не факт…
Головацкий остановился, скорее почувствовав, нежели услышав осторожные шаги за своей спиной. Дог успел убежать куда-то вперед и скрылся за ближайшим поворотом. Матвей Евграфович не стал его окликать. Равно как и не стал стремительно оборачиваться.
Шаги приблизились.
– Добрый день, профессор. Вот уж никак не ожидал встретить вас на улице, а не сидящего в кресле перед камином.
За этой фразой последовал ядовитый смешок, но Головацкий все равно обернулся не сразу. Он и без того узнал голос обратившегося к нему человека.
– Вы всегда так подкрадываетесь к людям?
– Прошу прощения, – последовал ответ, впрочем, без малейшей тени раскаяния. – У меня это вышло невольно. Я как раз направлялся к вам. Хотел дать знать с запиской. Предварительно, так сказать. Но потом посчитал это излишним…
Как в предыдущую встречу, на этом человеке было пальто с высоко поднятым воротником, шарф и шляпа. Лицо было полностью скрыто от посторонних глаз.
Головацкий коротко свистнул, подзывая дога.
– Пойдемте в дом.
– В этом нет необходимости, – возразил мужчина. – Я вполне могу сообщить вам и здесь.
– Слушаю.
– Я нашел то, что вы просили, профессор. Вернее, того, о ком вы просили, – человек в пальто негромко откашлялся и на всякий случай огляделся по сторонам. – Человек, принадлежащий к кружку, в который входили и все упомянутые вами люди. Его фамилия Гурьянов. Вы должны были слышать об этом человеке. Он – один из высокопоставленных чиновников.
– Я слышал о господине Гурьянове, – Матвей Евграфович нахмурился.
– Так вот, он один из них. Ежели вы по-прежнему желаете, профессор, я могу…
– Постойте, постойте, – перебил собеседника Головацкий. – Давайте-ка не так скоро, милейший. Скажите лучше, вам удалось выяснить, что это за кружок?
– Только в общих чертах, – мужчина слегка приподнял шляпу, промокнул лоб платком и вновь скрыл верхнюю часть лица. – Вы были правы, профессор. Это антиправительственный кружок. Но не социал-демократический. Организатором кружка был генерал Корниевич. Кружок насчитывает порядка пятнадцати членов. Может быть, чуть больше. На этот счет проверенной информации у меня нет. Но Гурьянов, вероятно, сможет ответить на все интересующие вас вопросы.
– Чем занимается этот кружок?
Огромный черный дог замер рядом с левой ногой хозяина и настороженно взирал на человека в пальто. Собеседник Головацкого тоже покосился на пса. Дог слегка обнажил зубы и негромко зарычал. Ему требовалась всего одна-единственная команда Матвея Евграфовича, чтобы незамедлительно броситься на подозрительного типа.
– Увы, этого я сказать не могу, – мужчина покачал головой.
– Не можете или не хотите?
– Не могу, профессор. По той простой причине, что не знаю. У меня было слишком мало времени для наведения более детальных справок. Скажу только одно. Некоторые из членов этого кружка, в том числе Гурьянов и покойный генерал Корниевич, поддерживают или поддерживали, коль скоро речь идет об умершем, определенные отношения с социал-демократами. То есть с нами, – зачем-то живо поправился человек в пальто и снова покосился на дога. – Но мне не известно, чем они занимаются внутри своего кружка. Какие у них планы, какие идеи – ничего этого я не знаю.
Некоторое время Головацкий насупленно молчал. Затем вплотную приблизившись к человеку в пальто, он мягко взял его под руку и вместе с ним двинулся по аллее. Пес последовал за ними на почтительном отдалении, но по-прежнему бдительно следя за тем, чтобы незнакомец, не дай бог, не причинил какого-либо вреда его хозяину.
– Ну, хорошо, милейший, – медленно с расстановкой продолжил Матвей Евграфович. – Тогда давайте вернемся с вами ко второй части моей просьбы. Вы сумеете свести меня с Михаилом Германовичем Гурьяновым?
– Об этом я вам и толкую, профессор, – мужчина недовольно дернул плечом, но вырывать свой локоть из руки Головацкого не стал. – С Гурьяновым могу. Только с ним и ни с кем больше из их кружка. Я отрекомендую вас как одного из законспирированных членов нашего движения. Разумеется, я сильно рискую, и вы должны обещать мне…
